Есть особый сорт людей. Они ищут простор и свободу всю жизнь, а если находят, то уже не могут жить как прежде.
В то раннее утро от австралийского берега отчалила яхта и направилась в сторону Антарктиды. Дул слабый ветер, волны катились до самого горизонта и рассвет набирал силу с каждой минутой.
Яхта была средних размеров, от носа до кормовой площадки 35 метров, и до класса суперъяхт ей не хватало всего пяти. Ультрасовременного вида, обтекаемой формы, она была похожа на пулю. На серебристых бортах виднелась надпись голубыми буквами – "Вега". В кабине за штурвалом стоял человек средних лет. На экране бортового компьютера светилась дата: 10 мая 2015 года.
Человек оставил управление автопилоту и вышел на палубу. Он раскинул руки, словно обнимая небо, и полной грудью вдохнул опьяняющий морской воздух. Над его головой приветливо кружили чайки, а позади вдаль неспешно уходила полоса континента.
Человек спустился в трюм, откуда доносился шум двигателей. Там стояли два дизеля, баки, ряды газовых баллонов различных цветов, шкафы с электроникой, насосы для газов и жидкостей, большие емкости и ящики. Трубы и провода пролегали по стенкам, соединяя оборудование между собой и уходя наверх. Начав с трюма, человек обошел яхту, проверяя, все ли в порядке.
"Вега" направлялась в пустынные районы, где не проходят морские пути, не летают самолеты, нет рыболовных маршрутов и куда вряд ли будет обращено внимание спутников. Туда, где царствует одиночество. Эти воды не знают, что где-то есть мегаполисы, здесь дико и первозданно, словно здесь не частичка привычной нам Земли, а необжитая планета. Как говорил один французский летчик: “Наша планета по большей части пуста…”
Человек поднялся в кабину. Всю переднюю ее часть занимали пульты управления с мониторами. Перед ними – минималистичное кресло пилота “Боинга 777” с некоторыми переделками. На стенках с обеих сторон крепилось оборудование, а свободные места были заполнены пристегнутыми мешками, где хранились различные вещи – вроде сменных фильтров, противопожарных тканей и бытовых принадлежностей. В задней части кабины справа располагалось спальное место, оснащенное ремнями для пристегивания и спальным мешком. Напротив спальника, у левой стенки, крутая лестница вела на нижнюю палубу, а в центре задней части кабины располагалась шлюзовая камера и основной выход наружу.
Яхта монотонно следовала прямым курсом. Когда сгустились сумерки, человек откинулся в центральном кресле за пультами управления и попытался вздремнуть. Человека звали Дэниел Торрес. Отец называл его Дэн. Сейчас он не чувствовал усталости. Только некоторое волнение от предстоящего дела.
Дэниел приоткрыл глаза и взглянул на мониторы. Все системы работали в обычном режиме. Внизу пели свою монотонную песню двигатели, автопилот держал курс, и радары сообщали о полном одиночестве. Вокруг – ничего, кроме тьмы, ветра и волн. И никого. Вот уже 19 часов неподалеку не проплывало ни одно судно.
Отец Дэниела, ученый Райан Торрес, критиковал академический мир, заявляя о его необъективности и относительности ученых степеней. В ответ другие ученые находили, за что критиковать его самого.
–
Ты думаешь, ученые – это сверхлюди? – спрашивал Райан маленького Дэна. – Нет и еще раз нет! Хотя вид у многих из них – как у гусей с фермы дядюшки Карла.
–
Пап, но ведь они умнее, чем дядя Карл! – искренне возражал Дэниел.
–
Ха-ха-ха! Твой дядюшка более адекватен, чем большинство из них, поверь мне! – и рука отца трепала торчащие в разные стороны волосы сына. – Что значит быть умнее? Помнить много цифр? Поражать недалекий мир научными терминами? Большинство из них даже отдаленно не представляют себе то, с чем работают. Осваивают бюджет, создают видимость бурной деятельности, повторяют умные слова за великими людьми. Обычные попугаи и то выглядят куда честнее.
Маленький Дэн не понимал отца, но сохранял в памяти все, что тот говорил, надеясь разобраться в этом со временем. Отец всегда был непререкаемым авторитетом для сына, осведомленным, объективным и мудрым. Не существовало ни одного понятия или явления, о котором Райан не мог порассуждать.
Для многих ученых наука – это доходный бизнес или светлая мечта сделать такой бизнес. На первый взгляд – они искренне радели за науку, но в жизни та интересовала их меньше, чем высота травы на газоне у дома. Успешный ученый получает и другие дивиденды – славу и признание. Трудно сохранить хладнокровие, когда тебя представляют всем на светских вечеринках и ты видишь, как меняются лица публики, услышавшей о твоих громких титулах. Ты ловишь завистливые взгляды мужчин, а страстные глаза женщин как бы невзначай распахивают перед тобой свои тайные двери. А уж как студенты заглядывают тебе в рот и ловят каждое слово! Даже твои ошибки выставляют как достоинства. Любовь к такой деятельности растет день ото дня.
Наверное, поэтому Дэниел не стал ученым. Закончив Калифорнийский технологический институт, называемый попросту Калтехом, он стал изобретателем и начал работать вместе с отцом.
Дэниел нажал кнопку кофемашины. Все шло к тому, что спать сегодня не придется. "Вега" качалась с носа на корму, приборы показывали средней силы южный ветер, а носовые прожекторы выхватывали из темноты бескрайнее поле белеющих гребешков волн. Через минуту Дэниел расположился в кресле уже с кружкой в руке и с наслаждением вдохнул аромат свежего кофе.
Отец Дэна работал в области прикладной физикой под крылом исследовательского центра одной крупной компании. Его любовь к науке была известна далеко за пределами Штатов. Про таких людей говорят – они женаты на науке. Жена от него ушла, когда сыну стукнуло 5, не собираясь больше терпеть несносный характер Райана и вечное его отсутствие дома. Дэн остался с матерью. Отец иногда навещал его, забирал с собой и возил по разным интересным местам. Это были сказочные для мальчика времена. Он восхищался отцом. Мать же внушала ему, что папочка – чокнутый на всю голову. “Лучше бы он был алкоголиком, а не ученым!” – бурно причитала она. Не понимая, чем же матери так нравятся алкоголики, мальчик научился скрывать от нее свое отношение к отцу.
После окончания института Дэн переехал к Райану. Отец выделил ему часть дома с отдельным входом, чтобы сын мог приводить к себе подружку, если такая появится. А однажды Райан передал в его управление один из собственных технологических патентов. У парня появились первые серьезные деньги.
Коллеги Торреса знали о его страсти к яхтам, за что и прозвали Капитаном. Он строил яхты и выходил на них в океан. Иногда в путешествиях к нему присоединялись два “чистых” астрофизика, которые работали над фундаментальными исследованиями, – Алистер Санчес и Адам Бейкер. Дэн очень любил их общество. Три сумасшедших физика на одном судне! Это были потрясающе увлеченные люди, живущие своим делом. Такое общение заражало юного изобретателя не только исследовательским энтузиазмом, но и самой жизнью, неистребимой жаждой деятельности и познания.
