Отечественный производитель
В темном помещении котельной было сильно накурено. Никакие запреты, проверки и штрафы не могли выгнать из настоящего русского мужика привычку закуривать после выпивки. Ну а о том, чтобы в котельной не пить, никто даже не заикался. А что там еще делать-то? За небольшим потертым столом выпивали четверо представителей трудового народа, размашисто двигая локтями и перекрикивая друг друга.
– Давай, Сашка, расскажи-ка нам еще раз, как вы чемпионат мира по футболу в две тыщи восемнадцатом просрали! – проорал один из них, кряжистый мужик с широкой черной бородой, одновременно подцепляя вилкой здоровенный соленый огурец из трехлитровой банки. Его все называли Потапычем, хотя настоящее его отчество было Иннокентьевич. Скорее всего, причина была в том, что друзья его в обычном своем состоянии настоящее отчество Потапыча просто не смогли бы выговорить.
– Да сколько можно, господа! Это ж когда было-то, – пробасил, отмахиваясь от невесть откуда залетевшей мухи тот, кого называли Сашкой. Лет ему, впрочем, было хорошо за шестьдесят. – Уж неимоверное количество раз рассказывал, надоело уже.
– Давай, не менжуйся, – поддержал Потапыча другой участник застолья – небольшого роста, но очень широкий в плечах парень, по прозвищу Алешенька, без шапки и с намечающейся лысиной. Он держал в одной руке бутерброд с кабачковой икрой, в другой – стакан, в котором до середины плескалась водка, и поочередно принюхивался то к бутерброду, то к водке, словно выбирая, что загрузить в организм в первую очередь. Несмотря на кажущуюся очевидность последовательности, он почему-то всё еще раздумывал.
Еще один участник празднества, молчаливый Федор, в этот момент важно закусывал сложным многослойным бутербродом. Между перемежающимися кусками черного и белого хлеба явно виднелись шпроты, помидоры, лук, и всё это было залито майонезом, оставляющим свои белые капли на столе и штанах едока. Несмотря на то, что рот его был полностью занят высоченным бутербродом, Федор степенно кивнул, подтверждая, что и он с удовольствием послушает эту историю.
– Ну давайте еще по одной, и расскажу, – сдался Сашка.
– Наливай, Потапыч! – поддержал инициативу Алешенька.
Уговаривать долго не пришлось. Потапыч зажал в огромной лапе початую бутылку водки, другой рукой сгреб четыре граненых стакана в одну кучу – так, чтобы они касались друга друга стенками, составляя ровный квадрат – и единым движением, не прерывая струи и не пролив ни единой капли, разлил всю оставшуюся в бутылке водку ровно на четыре стакана. Этот фокус ему неизменно удавался, и Потапыч был незаменим в любой компании, которая хотела бы избежать ненужных конфликтов из-за неравномерного распределения имеющихся жидких ресурсов.
Наконец у всех было налито, собутыльники безошибочно нашли каждый свой стакан и выжидательно посмотрели на Алешеньку. Мастером по тостам был именно он. Говорил всегда мало, но по делу.
– Ну, за российский футбол! Не чокаясь! – выпалил Алешенька. Все встали, стянули шапки, быстро молча выпили с серьезными лицами. Негромко шумел котел и шуршала листва за окном котельной.
– Значит, дело было так… – начал Сашка. Мужики притихли и приготовились слушать.
– Шел две тысячи восемнадцатый год. Я в то время был молодой, не то что сейчас! Бабок было немеряно. По бабам бегал, шампанское в Монако пил, траву в Мытищах курил, за порошком, помню, аж в Мексику летали как-то раз на бизнес-джете, так приспичило… Ну и иногда в футбол, конечно, играли, как же без этого.
Сашка мечтательно посмотрел куда-то вдаль, и видно было, как перед его глазами проносятся обнаженные женские груди, пузатые бокалы с коньяком и бесшабашные ночные поездки на Мазератти… Иногда эти сюжеты в его голове перемежались суровыми трудовыми буднями – неспешным покатыванием мяча по газону и бегом по стадиону под матерок тренера. В эти моменты он подсознательно морщился и вздыхал.
– Закурить-то хоть дайте! – почти обиженно потребовал рассказчик.
Сразу двое – Алешенька и Потапыч – торопливо полезли за сигаретами. Неторопливый Федор спешить с предложением не стал, но взглядом показал, что если что – он тоже готов поделиться куревом.
Сашка благосклонно принял сигарету от Алешеньки, подставил ее кончик под жаркое пламя зажигалки, услужливо предложенной Потапычем, и продолжил:
– Играли в футбол, да… И год этот, восемнадцатый, был годом особенным!
Рассказчик взял театральную паузу.
– Впервые в России проводился чемпионат мира по футболу!
Все трое слушателей синхронно и восторженно вздохнули. Довольный эффектом Сашка пыхнул сигареткой и продолжил:
– И был этот чемпионат, как многие тогда говорили, для России последним шансом стать чемпионом мира по футболу. Дела футбольные в России всегда были швах, а в те годы ситуация только ухудшалась. Все труднее было сборной попадать даже на финальную стадию, не то что в чемпионы выбиться. И вдруг – такая неожиданность, невиданная удача: выбрали Россию как страну проведения чемпионата.
Ну мы, конечно, расслабились: стыковые матчи играть не надо, да и вообще можно не париться – на чемпионат уже попали как хозяева, а особых побед от нас никто никогда и не ждал. Поэтому на тренировки ходили через раз – у нас даже система была специальная – Глушков Дениска вел специальный график, кому когда ходить на тренировки сборной, чтобы с одной стороны, аншлага не было лишнего, а с другой стороны, чтобы не получилось так, что совсем никто на тренировку не пришел. Эх и загуляли мы тогда, я помню! Целых полгода так продолжалось. И вдруг всё в одночасье изменилось. Давайте-ка еще по одной!
Со стороны товарищей не было ни малейших возражений. Потапыч одним щелчком откупорил новую бутылку, сдвинул стаканы, накапал по полтинничку.
– За распиздяйство! – глубокомысленно изрек Алешенька.
Четыре стакана звонко столкнулись, а через мгновение двести граммов водки безвозвратно исчезло в четырех глотках. На минуту наступила тишина, прерываемая лишь чавканьем аккуратно закусывающих после каждой дозы граждан. Ещё бы – они всё-таки были на работе. Сашка продолжил повествование.
– Так вот. Наступил февраль, до начала чемпионата – рукой подать, состав сборной тогдашний главный тренер Черчесин от балды накалякал, никто особо и не заморачивался с какой-то подготовкой – и вдруг! Как гром среди ясного неба: поступает мне эсэмэска: «Завтра утром в 9:00 на базе общий сбор, всем быть обязательно. Это не тренировка и не проверка! Стас». Слышу – у Пашки тоже телефон дзынькает – ну понятно, общая рассылка пошла!
