15 октября, 1994 год.
Выпив, Денис обхватил меня рукой и затащил к себе на колени. Теперь я не выпендривалась, стеснительно заплетая нога за ногу и балансируя на его бедре, а сидела основательно, как детсадовка на коленях у деда Мороза.
Хм… тупое сравнение, учитывая, что потом Денис пробрался рукой мне под джемпер и нагло тиснул грудь. Я дёрнулась. Он засмеялся, но не отпустил, только вытянул шею, дотягиваясь до моего уха, и что-то сказал.
В зале орала музыка, призывно виляя задницами, ей вторили пьяные девицы на танцполе, и я не расслышала. Снова попыталась сползти с колен, но Денис качнул меня и, подхватив под спину, усадил боком. Я машинально прильнула к нему, обняла. Пахну́ло одеколоном, коньяком и табаком. Терпко, развратно. Он скользнул губами по моей шее, придержал голову, чтобы я не вертелась.
– Я говорю – люблю, когда без лифчика!
Орал теперь прямо в ухо, но я всё равно понимала с трудом. Упёрлась носом в его разгорячённый висок:
– Мне надо выйти!
– А?.. Выйдем? Ты говоришь, выйдем?
– Нет! Я говорю – мне… – похлопала себя по груди, – мне надо выйти! Я пойду… – изобразила пальцами шагающего человечка, – а ты здесь… здесь жди! Хорошо?
– Сбежать хочешь?..
– Нет! Я вернусь! Правда!
Он кивнул и нехотя разжал руки.
В туалете было зловонно и людно. Девчонки красились, передавая из рук в руки помаду, шумно обсуждали хахалей, ломились в запертые кабинки, угрожая умыть в унитазе тех «коз», что засели там дольше, чем на пару минут. Я прижалась щекой к кафелю – голова кружилась, лицо немело. Надо же так напиться! Пора драть когти, пока дел не наворотила…
– Эй, школота, набухалась, что ли?
Я обернулась. Какая-то девчонка, ну, как девчонка – тётка лет двадцати семи, задрав ногу на раковину, пыталась приладить обратно отвалившуюся с каблука набойку, умудряясь при этом поглядывать на меня.
– Ты, ты! Не по возрасту тебе мальчики! Отымеют всей толпой, не докажешь потом. Я такси буду брать, хочешь, подвезу? Только бабки пополам.
– Это жених мой!
– А-а-а, жених… – девчонка глянула на другую, потом снова на меня. – А ты тогда, наверное, целка ещё, да? И дашь ему только после свадьбы?
Они обидно заржали.
– Ага… – я подняла волосы на макушку, взлохматила и, снова рассыпав по плечам, сощурилась, глядя на себя в зеркало. – Целка-невидимка!
Долбануться можно… Что я несу вообще?
Девчонка с набойкой тоже немного озадачилась, возможно ожидая что я скажу что-то ещё, но в этот момент освободилась кабинка, и я влетела в неё, как беглец в спасительную крепость.
Когда вернулась в зал, за нашим столиком сидели незнакомые мужики, пили водку и коньяк, заказанные другом Дениса в честь своего дня рождения. Закусывали нашей колбасой. Об мою тарелку, в которой ещё лежал кусок отбивной, тушили окурки. Вот дура, надо было есть сразу, а не строить из себя… Да и вообще – не строить из себя. Так-то вроде состоятельный мужик, этот Денис, и не беда, что взрослый.
А, какая теперь разница!
С грустью глянув на недопитую бутылку шампанского, я вроде как двинула к выходу, но кто-то из мужиков схватил меня и силой шмякнул к себе на колени. Я не глядя схватила что-то со стола – оказалось, моя отбивная – и впечатала её в пьяную рожу…
Выскочила на улицу, в толпу курящих, заметалась. Если дёрнуть через дворы – могут поймать в кушерях, и всё… Целка-невидимка, как говорится. Хоть ори, хоть не ори. Если вдоль дороги… Да ну, какой дурак убегает вдоль дороги?
– Стой, с-сука!
Сердце оборвалось… И в этот момент я увидела Дениса с друзьями. Они стояли в закутке, за стеклянной дверью, курили, болтали. Я шмыгнула к ним, Денис тут же хозяйски притянул меня к себе, повёл подбородком, выдыхая дым в сторону.
– А я думал, тебя украли. Хотел уже в розыск подавать.
– Сука, найду – убью! – раздалось из-за спины.
– Ну, началось, – усмехнулся кто-то из нашей компашки. – Ща тут мочилово будет, пойдёмте внутрь.
Я выдернула из пальцев Дениса сигарету, затянулась и, как-то вдруг решившись, прижалась губами к его уху:
– Я, наверное, пойду, поздно уже. Проводишь?
Он облизнул губы и, мне показалось, заколебался. Ещё показалось, что ему, пожалуй, не тридцать шесть-тридцать семь, как я думала сначала, а все сорок. Ну да, мальчик явно не по возрасту.
– А что, есть угол?
– В смысле?
– Э, голубки, пошли… – окликнул нас именинник. – Ден, давай ещё хоть часок продержись, а потом уже сексы-кексы… Людмил, хорош старичку голову кружить, да и шампанское кто за тебя допивать будет? Пошли-пошли…
– Посидим ещё? – Денис потянул меня за собой. – Я тебе потом тачку поймаю, не волнуйся.
Тачка – это хорошо! Ради такой удачи можно и задержаться. Да и эти придурки как раз убежали искать меня, а если бы и вернулись – там, в угаре дискотеки, один хрен ничего не разберёшь.
Но оказалось, что искать меня побежал только чувак с отбивной на роже, остальные продолжали, как ни в чём не бывало, бухать за нашим столиком. Друзья Дениса, мягко сказать, обалдели. Завязалась перепалка и, не успела я опомниться, драка. Дрались, казалось, все со всеми. Денис кинулся в свару так резво, словно весь вечер только её и ждал, словно был дворовым шпаной, а не прикинутым бизнесменом. Просто ад! А когда наконец-то оборвалась музыка, и включился нормальный свет – ловко подхватил меня под руку и потащил к выходу. Впрочем, бежали все. Недаром клуб «Удача» слыл злачным местечком, куда частенько наведывается милиция. Мне всегда хотелось глянуть, каков он изнутри, и вот, надо же, повезло: и глянула, и вкусно поела, и даже шоу с ментами застала. Жаль только, вторую бутылку шампанского не допила.
***
Мы стояли у торца соседнего дома, в зарослях ещё практически не облетевшей сирени, и наблюдали кипиш у клуба. Денис рассказывал, что будет с задержанными дальше и между делом тискал меня всё настойчивее и настойчивее. Его руки – жёсткие, шершавые, слегка царапали голую кожу под джемпером, дыхание жарко щекотало шею сзади, и это было и приятно, и чертовски волнительно, аж до сладкой пульсации в промежности. Но так же отчаянно, несмотря даже на хмельной дурман, страшно. Денис прижимал меня к себе, откровенно тёрся упрятанным в джинсы возбуждённым членом о мою задницу, а то вдруг, играючи, начинал делать вид, что медленно, с оттягом вколачивает. Я офигивала от такой наглости, но не сопротивлялась. Куда там Савченко! Того я посылала лесом едва только дело начинало пахнуть жареным, нисколько не терзаясь совестью по поводу грядущей ломоты в его яйцах. А Дениса отшить стеснялась и только замирала от страха: ну как полезет, а я… я не смогу, или даже не захочу отказать?
