Осенний вечер опускался на город. Большое черное небо полное снега и дождя навалилось на улицы, проникало в дома. Загорелся свет в окнах, включились фонари. Легкий первый мороз подсушил дороги, покрыл инеем крыши и ещё кое-где зелёные листья. Машины фарами искали себе путь между домов. В магазинах толпился народ, запасаясь провизией к ужину.
Глеб Сергеевич Данилов вышел из офиса, застегивая на ходу молнию своей модной куртки. И направился к машине. Рабочий день закончился, дома ждали жена, тепло, уют и отдых. К своим пятидесяти пяти годам он сделал уже многое: карьера, деньги, положение, влияние, семья, дети… В машине на панели под лобовым стеклом лежала бумажка со списком продуктов – жена просила купить вечером. Глеб поехал в супермаркет. Долго искал место для стоянки и, наконец, оставив машину, вошел в раздвижные двери магазина.
Толкая перед собою тележку, раскрыл список: колбаса, сыр, хлеб, мандарины, творог, виноградный сок.
«Где же здесь соки?» – он стал маневрировать между стойками, отыскивая нужную и, найдя полку с пакетами соков, стал выбирать: виноградный, мандариновый, апельсиновый, сок с мякотью МАНГО! Он застыл, вдруг, уставившись на длинный пакет с буквой Я и изображением красного плода на коробке. «„Сок манго“», раньше он был редкостью и продавался в больших трехлитровых банках, закатанных железной крышкой. А вкус! Тогда для Глеба это был вкус Индии и любви! А попробовать его в первый раз дала ему она, Катя. Как давно это было!
Шел 1980 год. Тогда была ранняя весна, середина марта. Он, Глеб, молодой спортивный парень, инженер с Сельмаша, возвращался домой в свою малосемейную квартиру через заснеженный и пустынный парк. Пробираясь по плохо протоптанной в снегу дорожке в боковой аллее, он решил выйти на главную, хорошо освещенную и, видно, очищенную от снега аллею. Выбравшись на свет, увидел, что со стороны главного входа, справа, вдалеке, в парк входит, вернее, вбирается девушка и тащит, да в прямом смысле, тащит по снегу огромную сумку. «Жаль, что далеко очень – подумал Глеб, – можно бы и помочь даме». И, повернув, налево, он быстро зашагал по очищенной дороге. В следующей боковой аллее он обратил внимание на двух парней, стоявших в полумраке у скамейки по колено в снегу и наскоро выпивавших из большой бутылки вино прямо из горлышка. Они громко о чем-то говорили и дымили сигаретами с противным запахом. «„Вот придурки, алкаши“» – подумал Глеб, шагая дальше…
Стоя сейчас у полки с соками, Глеб Сергеевич вдруг понял, что тогда, выходя на большую аллею парка, он ещё и представления не имел, что выходит на главную дорогу своей жизни… Не будь снега, будь лучше прочищены боковые дорожки парка, и жизнь его сложилась бы иначе. А а тогда, шагая быстро и уверенно, глубоко вдыхая морозный свежий воздух и наблюдая, как в свете фонарей летят тысячи снежинок, блистая и переливаясь в воздухе, медленно падают на землю, он радовался отступающей зиме, молодости, жизни.
Тогда, в 1980 году, она училась на четвёртом курсе пединститута. Родителей у неё не было, они еще в далеком Катином детстве погибли в аварии, и маленькая Катя вместе со старшей сестрой жила с бабушкой в станице Вешенской. Поступив в Ростов в институт, домой ездила часто и с удовольствием. Не было уже и бабушки, и никого кроме сестры и ее семьи у Кати не осталось. И Настя, её сестра, и Олег, Настин муж, и двое близнецов, Костя и Сергей, любили Катю и всегда радовались её приезду. Каждый её визит был праздником, событием в жизни этой молодой и счастливой семьи. Вот и тогда, в тот мартовский день, они вместе с Олегом дотащили тяжелую сумку, наполненную продуктами для студентки недели на две, до автобуса в Вешенской, а в Ростове Катю должна была встретить подружка, с которой жили в одной комнате в общежитии и учились на одном курсе. Но добравшись до Ростова, Катя с ужасом поняла, что подружка эта, Танька, на вокзал не явилась и, прождав минут двадцать, сама потащила сумку. Вот так и оказалась она со своей неподъемной ношей на большой аллее парка. Стараясь срезать дорогу до общежития и облегчить свою участь, надрываясь и проклиная все на свете, волочила сумку по мокрому снегу. Было уже темно, но чувствовалось, что над городом висит тяжелое темное облако, которое сыплет на землю мелкий снег и придавливает её легким морозом, отчего сумка легко скользит по замерзающей дороге. Она тоже обратила внимание на двух мужиков, пьющих вино в боковой аллее, и побыстрее пошла дальше.
Но тут кто-то положил ей руку на плечо:
– Эй, подруга, давай помогу, – на неё смотрели маленькие пьяные глаза, и свежий воздух наполнился запахом перегара и страха.
– Спасибо, я сама, – испуганно отстранилась Катя, но огромная рука другого пьянчуги уже схватилась за ручку сумки.
– Тебе же говорят, поможем, только нам в другую сторону, – тот, с огромными руками, потащил сумку к себе.
– Тебе сумка, мне девка, – засмеялся толстяк с маленькими глазами и быстро обхватив Катю за шею, стал пытаться ее поцеловать. Но она дернулась, скорее от испуга и, подскользнувшись ударила обидчика сапогом по голени. Они оба упали, и толстяк с маленькими глазами взвыл от боли, но почувствовав под собой Катю, стал прижиматься к ней вонючей и колючей щетиной. Катя больно ударилась затылком об лёд, аж в глазах потемнело, но она изо всех сил крутнулась на бок, вырвалась из рук пьянчуги и попыталась встать, но второй, с огромными руками, повалил её вновь, видно, забыв, что ему принадлежит только сумка. Тяжело дыша, извергая вонь перегара, он попытался опять перевернуть её на спину. Страх прошел, и дикая злоба нахлынула на Катю. Она изо всех сил ударила локтем обидчика по голове, вскочила и побежала, но толстяк догнал её тут же:
– Ты что, сука, делаешь, ты кого ударила, – он схватил её за воротник и врезал пощечину. Боль и стыд и еще большая злость вскипели в Кате одновременно, и она уже развернулась боком, чтобы и этому врезать локтем, но он вдруг сам отлетел в сторону. Молодой парень в легкой куртке появился, словно из-под земли, и с силой отшвырнул толстяка. В это время второй, с огромными руками, уже был на ногах и бросился, вернее, повис у парня на шее. Парень врезал ему в нос, и тот, падая, ухватился за рукав куртки парня и почти оторвал его. А первый, толстый с маленькими глазами, одновременно с падением сотоварища ударил парня в лицо, и из губы у того сразу потекла кровь. Взбешенный парень начал так молотить пьяных, что скоро они уже стонали на снегу. Катя все время бегала вокруг, хватая пьяниц за воротники и рукава, мешая им нападать на так вовремя появившегося спасителя.
