Александр Енин - Отметинки души

В самом начале осени, когда листья на деревьях ещё находятся в раздумье а надо ли начать желтеть сейчас или подождать ещё немного, в маленьком кафе низкого класса, проще говоря забегаловки для ещё не спившихся и не опустившихся но бедных граждан, за столиком сидели двое. Оба были похожего строения, кругленькие, гладенькие, похоже им не приходилось добывать хлеб насущный тяжёлым физическим трудом. Назвать их успешными то же язык не поворачивался. Скорее простые не удачники. Один особенно ничем не выделялся. Другой, что постарше, был с подстриженной бородкой, усами и с большим дорожным портфелем. Посреди стола стояла пол литра водки, у каждого по салату с огурцами и тарелке с жареным минтаём. Тот, что помладше:

– Ну, Андреич, давай.

И ловко наполнил стаканы до половины. Андреич кивнул:

– За встречу. Я вышел с вагона и подумал, попадётся ли мне кто нибудь знакомый в городе, где я прожил столько лет. Не только встретил, но вот уже и за столом.

– А я бы проскочил мимо, если бы не оклик: «Мишка привет!».

Они осушили стаканы и Михаил полез с распросами:

– Ты откуда вдруг нарисовался?

– Из столицы.

– Я слышал, что перебрался поближе к лёгкой жизни. А сюда зачем? Настальгия замучила?

– Отчасти да. Здесь ведь живёт дочка, недавно произвела мне внука. Хочу посмотреть, узнать кто отец. После развода с её мамочкой, этой су… сумашедшей, дочка меня возненавидела. Теперь не знаю как появиться, не посебе страшно.

– А вот допьём и храбрость вернётся. Ты чем сейчас занимашься?

– Да ничем, вот вышел на пенсию и пытаюсь приспособиться к этой жалкой жизни. Пока не проел все свои запасы, решился на эту поездку.

– Мне не легче, когда расформировали Отделение железной дороги, мотался где придётся. Потом предложили быть консультантом по моей прежней профессии, связь, СЦБ, Автоблокировка и другие вопросы диспетчерской централизации. Да что я тебе распинаюсь? Мы же вместе с тобой внедряли эту систему. Кому то даже раздали медали. А мы, кто делал чёрную работу после запуска остались безработными. Там у вас наверное изобилие и порядок, а у нас, как видишь на прилавках шаром покати, что ни начальник, то подлец и мерзавец.

– Везде хорошо, где нас нет. В магазинах правда всё есть, а остальное как здесь. И бандюги и шулеры, плюс суета великая. И днём и ночью покоя нет.

Подошла буфетчица и забрала пустую бутылку:

– Забираю, нам нельзя выдавать бутылками, только в разлив. Идите в соседний гастроном, завезли, очередь как в мовзалей, если конечно есть талоны.

– Вот так и живём, ну мне пора, обеденный перерыв заканчивается. Я всегда здесь обедаю, какая раньше была столовая. Осталось только вспоминать. Рад был увидеть. Ты забегай, мы сейчас на первом этаже, где раньше были технические службы а этаж, который занимал ты с отделом теперь офис а в твоём кабинете сидит их босс.

– В это время в дверь ворвался как вихрь мужчина, худой, стройный, высокий. В его теле клокотала энергия, которая искала выхода и просилась наружу. Он подлетел к стойке:

– Мне стакан водки, полный и гуляш с пюре.

– Какой гуляш?

– Какой, какой? Который гуляш по коридору.

– Надо же, вспомнил. Гуляш остался в прошлой жизни, всё на витрине. Чем будете закусывать?

– Тогда пол стакана томатного сока, надо знать меру.

Он повернулся в зал, явно не ища поддержки но нуждаясь в одобрении своего поведения. Наши глаза встретились и округлились от удивления, рот расплылся в улыбке:

– Виват господа железнодорожники!

Он решительно подошёл и поставил свои два стакана на стол. Пожал руку Миши и сгрёб в объятиях Андреича.

– Я тебя вчера во сне видел. Ты мне так нужен.

Миша попрощался и ушёл.

– Пашка, ты как здесь?

– Да вот еду к своей бывшей.

– Опять развёлся?

– А как же. Новое место-новая жена.

Пашка был неисправим. У него было столько жён, что наверное и сам сбился со счёта. Бабы просто прилипали к нему, даже после бесчисленных разводов они продолжали любить его. В этом вопросе он был просто талантлив.

– Красавица, пожалуйста удвойте заказ.

– Сей момент.

Она сама доставила два стакана и посмотрев на меня:

– Ваш товарищь уже принял 250 вместо 100.

– Вы не знаете способностей моего товарища. Мы сейчас хлопнем и уходим, у нас поезд.

Она удалилась неся себя с достоинством и качая «кормой» как при сильном шторме.

Они вышли и он потащил Андреича обратно к вокзалу, только не к поездам дальнего следования а к пригородным:

– Ускоряемся, а то опаздаем.

– Ты куда меня тащишь?

– Домой ко мне. Ты же был несколько раз. Через час будем на месте.

Через 5 минут пригородный поезд вёз Адреича в незапланированном направлении, непонятно зачем и на сколько. За окном мелькал не хвастающийся своей красотой ландшафт, колёса отстукивали свой, ни на кого не похожий такт, и пассажиры не знали что медленно приближаются к значимому, осталось совсем немного и великое государство СССР перестанет быть. Честные, правдивые и совестливые останутся при своих интересах. Все плоды жизни перейдут в руки наглецов, приспособленцев и проходимцев.

– Слушай Паш, а зачем я тебе понадобился?

– Узнаешь. Очень надо.

– А твоя бывшая жена как к этому отнесётся?

– Да ни как. Мы к ней не пойдём. Нас ждёт тёща. Её младшенький уже наловил карасей. Она натушит в сметане, сгоняет в погреб за самогонкой, пожрём. Все дела потом а сначала с твоим участием.

Незаметно оказались в деревенском доме за столом. Как и положено был красный угол и иконы. На плите стояла большая жаровня, которая скворчала и издавала невообразимые запахи. Тёщя Глаша, пыхтя водрузила на стол 2,5 литровую бутыль:

– Пашенька, хватит?

– Должно хватить, а если окажется много, ещё попросим.

– Как ты и хотел, приготовила ночлег на сеновале. Нинку позвать?

– Завтра, ты ещё свечей с подсвечниками и под ними противень, чтоб не устроить пожара и икону какую сама считаешь пригодной для исповедания. Это тот самый Андреич, который приснился накануне. Исповедаюсь, может и отпустят меня тяжёлые думы.

Самогонки хватило, даже немного осталось на утро. Караси в сметане превзошли все ожидания, вкуснее наверное ничего не было. И огурчики целиком и зелёный лук, свёрнутый в пучок и испорченный солью. В государственных заведениях для не богатых поесть нечего, а здесь в деревне всё есть. Правда без изысков но вкусно и полезно. А другого и не надо.

Андреич, тот случай с крушением поезда ещё помнишь?

Ещё бы. Столько неприятностей доставил.

Они поудобнее устроились на сеновале. Посредине стоял небольшой самодельный стол, который покрывала светлая клеёнка. В противне для выпечения пирожков в маленьких подсвечниках горели три свечи. Две по краям и одна посредине. За ней икона Николая Чудотворца.