Когда раздался телефонный звонок, мы с женой замерли и в упор посмотрели друг на друга. Тем более что это не составляло никакого труда.
– Ты же говорил, что отключил телефон! – возмутилась она.
– А разве не ты собиралась его отключить? – огрызнулся я, откидываясь на спину.
– Наверняка твой Меркулов, – сказала она, отворачиваясь.
Черт знает что. Никакой личной жизни. Было позднее утро, те самые полчаса перед тем, как проснется дочка и когда мои возможности начинали совпадать с ее желаниями. Вечером я валюсь с ног, мне бы добраться до подушки, а рано утром Ирина ни о чем таком не желает слышать.
Потом проснется дочка – и пошло-поехало…
Что касается Меркулова, то на него похоже. Дозвонится, даже если отключить телефон. И всегда не вовремя. Возлежу ли я в ванне или нахожусь в позе орла на отечественной сантехнике.
И еще недоволен, если не подхожу сразу.
Пришлось встать, накинуть на плечи простыню и тащиться в коридор. (Жена запретила ставить аппарат у изголовья. И правильно, вообще-то говоря.)
– Александр Борисыч! – начал Меркулов, своей начальственной интонацией выражая недовольство. – Долго спите.
– Компенсирую недостаточность своего должностного оклада, – ответил я.
– Тебе не звонили вчера из Минобороны?
– Только их мне не хватало. – Я вздохнул. – Опять генералы-дачестроители?
– Угадал! – злорадно сказал Меркулов. – Твой любимый генерал Тягунов, на которого ты дело вел. Хочет с тобой пообщаться. И только с тобой.
– Зря я его не посадил, – сказал я. – Хоть бы дал теперь выспаться. И потом, чем занимается у нас военная прокуратура? Все эти дела их подследственности.
– С ними все согласовано. Тягунов хочет иметь дело только с тобой. Очень ему понравилось, как ты под него копал. И почти посадил. Уже две смены белья и вещмешок сухарей приготовил… Такое не забудешь.
– Ладно, будет издеваться-то, – пробурчал я, начиная поеживаться от холода.
С Тягуновым как получилось. Дача стоила миллиард, не меньше. Три этажа, подземный гараж, со всеми делами. Был я там. Походил, посмотрел, полазил. Один раз – официально: производил обыск и осмотр помещения с санкции Константина Дмитриевича Меркулова, другой раз навестил этот замок частным образом. В первый раз, когда я делал замеры, солдатиков успели куда-то отослать. Вокруг меня были сплошь ухмыляющиеся рожи штатских строителей. Во второй – служивые, сплошь дембеля, были на месте.
Закончат дом – поедут домой. Такая формулировочка.
Лично я в этом доме жить бы не стал. Это сколько надо народу, чтобы содержать в чистоте комнаты? И сколько замков, запоров, собак и телохранителей? Потом понял, в чем тут дело. У соседа, генерал-лейтенанта, – дача двухэтажная. С бассейном. И твоя жена, поди, каждую ночь нашептывала: негоже тебе, генерал-полковнику, замминистра, иметь такую же. А как же субординация? У него две звезды на погоне, и этажа два. У тебя три звезды. Значит, этажей – не меньше трех. Попробуй сошлись на офицерскую честь и достоинство – запилит насмерть. Как она в глаза будет смотреть соседней генеральше? Будто муж у нее не генерал-полковник, а просто полковник. Можно сказать, разжалованный.
Солдатики ни на что не жаловались. Скорее бы домой. И потом, тут лафа. Ни нарядов, ни строевой. Кормят от пуза. Сама генеральша, когда приезжает, пироги собственной выпечки привозит. Нестарая еще. В теле. Бывает, зовет с собой Мансура, ефрейтора, домой – помочь шторы повесить или мебель передвинуть. Мансур возвращался, отмалчивался, а когда она снова приезжала, краснел, если на него поглядывала.
Но не за этим я туда ездил. Плевать мне на личную жизнь третьей жены генерала. Да хоть десяток их у него. Я больше в процентовки и наряды смотрел, рассеянно прислушиваясь к тому, что мне нашептывали.
А нашептывали все громче и настойчивее. И все больше штатские строители – прорабы и бригадиры. Особенно когда стали им задерживать зарплату. Мода такая по стране пошла – не платить. Нет денег – и точка. Эпидемия, можно сказать. Как круговая порука у банкиров и работодателей.
Тут у мужиков языки и развязались. Солдатикам все равно, а этим семьи кормить. Это что ж, говорили, деется? Частное дело, наличными платил, а теперь, говорит, банк перестал выдавать. Врет, поди? Нельзя ли проверить? Так у него спросите, говорю. Я за другим к вам на семьдесят девятый километр Минского шоссе мотаюсь. Вот откуда у него вообще деньги взялись, которыми он вам раньше исправно платил? Оклад у него – тьфу, вы, ребята, на него вкалывая, вдвое больше имеете. Что никак не согласуется с законами школьной арифметики.
Конечно, не надо было им это говорить, но как иначе стимулировать дачу ими правдивых показаний, я не знал. Ворюга, соглашались мужики. Но мы-то ничем не лучше. При развитом застое весь народ был несуном и грызуном. Дырки в заборах все шире и шире разгрызались. Хоть на танке выезжай. Только сколько там возьмешь? Сейчас куда лучше условия. И дыры этой в заборе не надо. А уж возможности, не говоря о потребностях… Так что мы, господин следователь по особо важным делам, товарища генерал-полковника не столько осуждаем, сколько им восхищаемся. Большому кораблю, сами знаете, какое плавание. Так что не взыщите. Поговорить можно, но о протоколе даже не мечтайте. А этот дом – что дом? Как построился, так и развалиться может. Особенно если подпалить с четырех углов. Включим ему счетчик, куда денется…
И все же я докопался, несмотря на сочувственный нейтралитет рабочего класса и грезящего о дембеле воинства. Все то же – торговля подержанными машинами, доставленными из Германии. Даже скучно стало. Осталось только напрямую спросить прославленного полководца, откуда у него такие денежки, предъявить ему обвинение и подшить к делу обвинительное заключение.
И вдруг на другой день снова звонок. Как всегда, не вовремя. Опять я повздорил с женой насчет того, кто не отключил телефон, опять она ополчилась на мерзкую привычку Кости Меркулова звонить ни свет ни заря. Но на этот раз голос был незнакомый. И очень жизнерадостный. Скорее даже какой-то жизнеутверждающий. Оказалось, помощник генерала Тягунова – господин Горюнов Сергей Андреевич.
– Вы ведь хотели переговорить с Геннадием Матвеевичем, не так ли? – спросил он.
– Не переговорить, а доставить приводом на допрос, – довольно резко поправил его я.
В гробу я видел всех этих генеральских помощников, звонящих в момент супружеской близости!
– А вы не желали бы для начала переговорить с его банкиром – Савранским Борисом Львовичем, владельцем коммерческого банка «Сатурн»? – спросил он еще более приподнятым тоном.
Я поперхнулся. Всего можно ждать от наших генералов, но о том, что они даже имеют собственных банкиров, я слышал впервые.
