ГЛАВА 1
МАРЬЯНА
- Я не говорю, что ты себе больше ничего не купишь, просто настал трудный период!
Я взяла в руки чашку с кофе и хмуро посмотрела на мужа, он так выставлял положение, как будто я что-то требовала. Я никогда не просила ничего, много работала сама, имея в управление несколько ресторанов, а еще зарабатывала больше Дениса. Только сейчас его строительная фирма пошатнулась, и он пытался донести до меня, что платья и парфюм в моей жизни лишнее на данный момент, их итак хватает. Мне, как управляющей и как молодой женщине было обидно, что так выходит, но он и раньше то особо на меня не тратился, а сейчас, как я понимала русло разговора шло чтобы я помогла ему и вообще забыла обо всем.
Я любила Дениса, искренне любила. Хозяйственный, умный, с хорошим образованием, он любил счет деньгам, был очень экономным, лишней копейки не потратит просто так, но цветы, по его мнению, были бесполезной тратой денег, лучше кастрюлю мне подарить, хотя я терпеть не могла готовить, он делал это лучше, да и все свое свободное время я проводила на работе.
Я закурила свою любимый «Парламент» и посмотрела в окно. Царствование лета закончилось и началась осень, холодная, промозглая, ее украшали лишь золотистые листья. Если бы не они все утонуло бы в грязи.
- Ты меня слышишь, малышка?
Я подняла глаза на мужа, как всегда идеален. Белоснежная рубашка, брючки, ремень. У Дениса был хороший вкус, и он очень сильно любил себя, за эти года, когда мы познакомились, он сильно изменился. Я помню его светловолосым добродушным мальчишкой, который так яростно добивался меня и вытаскивал из депрессии, после очередной измены Матвея. Тогда я приняла точное решение уйти к нему. Папе он понравился, а вот маме нет, она говорила, что нет потенциала и жилки, что слабохарактерный. Но я не слушала ее, отчаяние и боль от поступка от Матвея давили все сильнее, его прощение было ни о чем после поступка. После аборта…. Я никогда не забуду этот день в своей жизни, что испытала тогда. Как страдала и как смотрела на меня мама, как корила почему я не сказала ей. Прошло почти десять лет, а я ненавидела себя до сих пор.
- Малышка, иди, закрывайся, я на работу опаздываю!
Денис подошел ко мне и коснулся щеки, я улыбнулась и обвила его шею руками.
- Люблю тебя, солнышко!
- Я тоже люблю тебя, любимый!
Проводив Дениса, я налила себе кофе и закурила вновь. Последнее время все почему-то шло наперекосяк, заболела мама и теперь она не могла заниматься ресторанами, частые боли в сердце пугали меня все сильнее, врачи говорили, что все в порядке, но я переживала, я очень любила ее. Бизнес Дениса пошатнулся, и он стал весь в нем, я забыла, когда мы куда-то последнее время ходили. Я и он постоянно в работе, быстрый секс и полнейшее разочарование. Денис холодно относился к сексу, а я была другой, очень темпераментной, не говорила, что нужно долбить, но мне хотелось большего, хотелось испытать многое, хотелось кончать от одного прикосновения, течь от одного взгляда, страстно стонать од любимым мужчиной. Когда-то так и было, чашка едва не выпала из моих рук. Еще десять лет назад я поклялась себе не вспоминать о нем выслушав все что думают обо мне мама и Матвей. Только последнее время он стал сниться мне и проснувшись, как-то ночью, я вспоминала, как в последний раз он прижимал меня к себе, как мы нарушали все правила, как так яростно, словно голодные звери упивались друг другом.
С грохотом поставила чашку и подошла к зеркалу. Хватит…. Десять лет прошло…. Взъерошила волосы, нанесла крем на лицо и прошла в спальню, нас ждут великие дела, пора собираться на работу красотка….
***
НИК
Я сидел на корточках в телефоне и курил. Привычка, плохая привычка сидеть на корточках за десятку то лет.
- Может, все-таки шлюх затянем? - мой сокамерник Костя обнажил ряд белоснежно золотых зубов.
Я усмехнулся, кто-то из зеков, как нас называли, об этом и не мечтал, а что я что он выбирали.
- Не охота! - пожал плечами я.
- Конечно! - усмехнулся Костя. – Ты-то на свиданку сходил! А мне обтекать!
Я заржал в голос, с ним было не скучно. А что касаемо свиданки осталось двоякое чувство. Женщина, не шлюха, любимая женщина. Только в этот раз было все сложнее, все тяжелее, все больше и больше уйти, не просто уйти, а сбежать. Действительно встать и попросить вывести, Анна была в ударе, дикий жаркий секс, поцелуи, терпкий аромат ее тела и дорогого парфюма, был нарушен пришедшим ей в голову разговором о романтике. Слезы и целый час объяснения, что я ей нужен. Как ни странно, я ничего не обещал ей, дело было не в разнице в возрасте, Анна была очень хороша собой. Что-то взяло и перегорело, может жадность в ее глазах. Анна очень любила деньги, прекрасно зарабатывала, не хотела зависеть от меня, хотя я не мало помогал ей. Все тратила на себя, любила себя, и я искренне удивился, когда увидел ее слезы, увидел, как плачет. Понял, что не хотела потерять. Я не знал, меня не пугали гребаных десять лет, я не хотел прожить всю жизнь не с тем человеком, это страшно. Осознавать в конце, что ты все не так сделал, что рядом с тобой не та. Я вообще был не уверен, что с кем-то сойдусь, так это все было далеко от меня, Анна прекрасно меня устраивала, пока не начала двигать мне крышу своей сопливой романтикой, не ожидал, что она способна на это.
Встал и подойдя к столу, отпил кофе. Давно остыл, плевать, налью еще. Всех выводили на прогулку, я гулял очень редко, не стремился вообще. На воле нагуляюсь. Мама с каждым днем все больше твердила мне, что боится то что сяду еще. Я обещал завязать с криминальным прошлым, но совсем плохо представлял себя в роли слесаря или сварщика. Это не мое, если найду только какой доход, пока мне всего хватало, но знал, что нужно что-то серьезнее. Закурил и налил себе кофе еще, странно, но понимал то что это второй раз, первый тоже обещал и клялся. От сумы до тюрьмы не зарекаются, для кого-то это целая жизнь, свой мир, особый мир со своими законами и жесткими понятиями. Все книги и фильмы никогда не передадут то чего ты испытываешь попадая сюда, осознание того что ты не скоро на волю, когда срок переваливает за пятерку, приходит не сразу. Мне говорили, что последние года самые тяжелые, но я не думал, что настолько. Мне хотелось бросить все и просто, стоять и смотреть на солнце, ночью на звезды, одному и знать, это воля, это свобода…. Пройтись и посмотреть на людей, на других людей, я далеко не был дикарем, мог позволить себе многое. Первый срок в 16, второй в 19 и второй стал роковым, гребаные десять лет. Сейчас мне 29, я часто вспоминал себя десять лет назад, был совсем другим, горячим импульсивным, я и сейчас такое, но теперь умею держать себя в руках. Полюбил себя сильно, понял, что женщины, это приятное времяпрепровождение. Жестко? Да это так, ни одну из них не звал насильно, приезжали все сами, сами знали где я, что я сижу. Никого не обманывал. Жесткая философия, но правдивая, женщины хорошо, знали, только, велись на красивые слова. Редко кому удавалось сорваться, за всю мою память была только одна и вот именно ее, я и запомнил. Запомнил, среди тысяч лиц и фальшивых масок, и осколков разбитой души, вырезал кровью ее имя - Марьяна.
