Всеволод Воронин - Отречение. Император Николай II и Февральская революция

© Воронин В.Е., 2017

© Издательство «Прометей», 2017

Портрет Николая II. Худ. В.А. Серов

Революционные изменения в политическом и социальном строе великой страны, как правило, обусловлены крупными метаморфозами в системе общественных отношений и упадком старых государственных институтов. Так было и в России в начале XX в. Вместе с тем, определяющее влияние на ход событий всегда оказывал субъективный фактор, а именно – поведение разных движущих сил и главных действующих лиц исторического процесса. Действия правительства в период острого системного кризиса могут иметь решающее значение. Есть немало примеров, когда продуманные, смелые и последовательные действия первых лиц государства способствовали укреплению власти и ее авторитета, предотвращали или устраняли катастрофические последствия внутренних катаклизмов, а также позволяли качественно модернизировать государственный и общественный строй. Такими примерами могут служить великие преобразования Петра I и Екатерины II, а также обновление государственных институтов Империи при Александре I. В свою очередь, бесстрашие Николая I 14 декабря 1825 г., «эмансипация» крепостных и других подневольных сословий при Александре II, решительные шаги по преодолению «кризиса самодержавия» в начале царствования Александра III дали возможность не только уберечь Россию от внутренней смуты и упрочить монархическим режим, но и раскрыть сохранявшийся у него созидательный потенциал.

С другой стороны, неспособность правителей принимать адекватные и своевременные решения, их нерешительность и слабость нередко толкали страну на путь разрушения и гибели, приводили в действие всевозможные катастрофические сценарии.

Поэтому, наряду с конкретными историческими обстоятельствами, опыт деятельности императора Николая II в канун и в ходе мощных антиправительственных волнений, разразившихся в феврале 1917 г. в Петрограде и приведших к полному крушению русской монархической государственности, а затем – к началу кровавой братоубийственной войны, является для нас важным и весьма поучительным уроком.

После революционных событий 1905 г. государственный строй Российской империи претерпел существенные изменения – на смену неограниченному самодержавию пришел более либеральный режим «Думской монархии». «Народное» представительство в лице Государственной думы и Государственный совет, одна половина членов которого по-прежнему назначалась царем, а другая отныне избиралась в соответствии с жесткими «цензовыми» правилами, наделялось законодательными правами. Без согласия обеих палат не мог быть издан ни один закон, за исключением временных актов, которые затем также подлежали одобрению в Думе и Госсовете. Но царь по-прежнему сохранял широкие властные прерогативы. Ему были подчинены центральные и местные органы исполнительной власти; армия и флот, полицейский аппарат Империи.

Поддержка со стороны военного командования и офицерского корпуса имела для Николая II решающее значение в борьбе с Революцией 1905 г. и, в конечном счете, помогла ему удержать власть. При подавлении «первой русской революции» правительство уверенно использовало военную силу. При этом царь отказался идти на новые уступки, которые выходили за рамки обещаний, данных в знаменитом Манифесте 17 октября 1905 г. Требования либеральной оппозиции ввести в стране всеобщее избирательное право, создать «ответственное» перед Думой правительство, упразднить консервативный Государственный совет и объявить всеобщую политическую амнистию оставались несбыточными мечтаниями. Более того, Николай II досрочно распустил первую и вторую Государственные думы, где преобладали оппозиционные и революционные настроения, и, по инициативе премьера П.А. Столыпина, в момент роспуска второй Думы – 3 июня 1907 г. – произвольно изменил избирательный закон. В Думе резко сократилось представительство крестьян, рабочих, мелкой буржуазии и национальных окраин; укрепились позиции землевладельцев и крупной буржуазии. Таким образом, «третьеиюньский переворот» 1907 г. заменил «крестьянскую» Думу «господской». Опираясь на праволиберальную партию «Союз 17 октября» [октябристов], выражавшую настроения крупных промышленников и помещичьего класса, а также на примыкавших к октябристам умеренно-правых, правительство Столыпина сформировало в третьей Думе лояльное себе большинство, которое обеспечило прохождение законопроектов об аграрных преобразованиях, по рабочему вопросу и об усилении центральной власти на национальных окраинах Империи.

П.А. Столыпин

«Манифест 17 октября 1917 г. с отпечатком кровавой руки генерала Трепова. Карикатура. Худ. И.М. Грабовский. 1905 г.

Но альянс октябристов с кабинетом П.А. Столыпина носил временный и тактический характер. В отличие от революционеров и левых либералов – кадетов, октябристы добивались неуклонного осуществления буржуазных реформ «сверху», гарантирующих права собственности и незыблемость конституционных основ государственного строя, и лишь затем намеревались вступить в борьбу за политическую власть – за право формировать «ответственное министерство» и руководить его работой. Как «умеренная, строго монархическая партия», они официально декларировали только легальные формы политической деятельности, но, в исключительных случаях, допускали и более радикальные методы, хотя предпочитали говорить о них лишь в узком кругу. В публичных же речах для обозначения крайних намерений традиционно использовался «эзопов язык» во всем богатстве его намеков и двусмысленностей.

Лидер октябристов, промышленник и «друг» Столыпина – А.И. Гучков в 1907–1910 гг. возглавлял думскую комиссию государственной обороны, а в 1910–1911 гг. был председателем Думы. Лояльность премьеру не помешала Гучкову составить решительную оппозицию верховной власти и лично государю при рассмотрении Думой военных и морских дел. Не скрывая своего враждебного отношения к Николаю II – главному препятствию на пути к «ответственному министерству», Гучков почти напрямую обвинял царя в плачевном состоянии командного состава армии и флота.

А.И.Гучков

Летом 1908 г. член Государственного совета и бывший премьер граф С.Ю. Витте – оппонент Гучкова в оборонных вопросах отдыхал во Франции. Один из проживавших там «русских» пересказал Сергею Юльевичу слова, якобы «недавно» сказанные ему лидером октябристов в конфиденциальной беседе. По версии анонимного рассказчика, Гучков заявил ему буквально следующее: «В 1905 г. революция не удалась потому, что войско было за Государя; теперь нужно избежать ошибку, сделанную вожаками революции 1905 года; в случае наступления новой революции, необходимо, чтобы войско было на нашей стороне; потому я исключительно занимаюсь военными вопросами и военными делами, желая, чтобы, в случае нужды, войско поддерживало более нас, нежели царствующий дом». В своих мемуарах Витте не настаивал на «достоверности» этих откровений, но допускал наличие у Гучкова «изменнических замыслов», которые тот, вероятно, «бережет при себе». Витте также настороженно отнесся к восторгам Гучкова по поводу младотурецкой революции 1908–1909 гг., в ходе которой военные свергли султана Абдул Гамида и ввели «либеральную конституцию». Язвительную иронию и, наряду с ней, заметное беспокойство старого бюрократа и царедворца вызывали рассуждения Гучкова, где он сравнивал «младотурецкую партию с партией октябристов». Витте насмешливо заметил, что для младотурок «это сравнение не особенно лестно»; а с учетом того, что младотурки были партией «изменников в отношении султана Абдул Гамида», подобные параллели выглядели, по мнению отставного премьера, «не вполне удачно»