1. ПРОЛОГ
О нас никто не знает. Нас просто нет.
Мы – не имеющие ни имени,
Ни прошлого. Есть только настоящее.
Но горе тому, кто нарушит Приказ.
Взяв объект в коробочку, пятеро воинов шли по длинному коридору. Предосторожность себя оправдывала. Сопровождаемый – один из бойцов подразделения, о котором ходили легенды. Это не просто солдаты, а машины для убийства. Их использовали только в экстремальных условиях и для выполнения, казалось, невыполнимых задач. Каждый боец спецподразделения прошёл специальную подготовку. Это звучит сухо, но в отобранных и обученных с раннего детства детях, довели до невероятных показателей выносливость, ловкость, скорость, а главное – научили анализировать обстановку. Если сформулировать одной фразой, то их учили любыми способами выполнить поставленную задачу.
Их мало. Менее сотни. Но они – элита элит гвардии Горгогоханской Империи. И сейчас одного из представителей славной гвардии вели не на допрос, а на суд. Его ожидал военный трибунал.
Дверная заслонка медленно поползла вверх и впустила конвой внутрь тускло освещённого зала. Посередине невысокий постамент, куда на жёсткое кресло усадили объект сопровождения. Освещение медленно стало нарастать и когда достигло своего максимума, громогласный доносящийся отовсюду голос, провозгласил:
– Встать! Суд идёт!
Из противоположного дверного проёма вышли пятеро облачённых в бесформенные балахоны. Они расселись за массивным столом и голос вновь провозгласил:
– Охрана свободна! Заседание пройдёт по специальной процедуре. Без присутствия посторонних.
– Ваша Честь и Совесть, подсудимый опасен и… – возразил старший конвоя, но его оборвали на полуслове.
– Исполнять, тегеме́н[1]!
Мгновение колебаний. Понизить капитана до сержанта! Но командир конвойной группы стерпел. Не в его праве перечить Военному трибуналу.
– Командир Глен, – когда в зале кроме состава Военного трибунала и одиноко стоявшего в центре зала никого не осталось, заговорил один из судей. – Вас обвиняют в неисполнении приказа, нарушении воинской дисциплины и оскорблении старшего по званию. Что скажите в своё оправдание?
– Невиновен, – поднимая голову, впервые за долгие годы услышав своё, данное при рождении имя, произнёс одиноко стоявший посреди зала. Находясь под действием психотропных средств, он оставался в сознании и адекватно воспринимал обстановку. Окутывающие его силовые поля не давали, как и подобает солдату выпрямить спину, встречая смерть, но его волю не сломали, и он упорно сквозь зубы тихо повторил:
– Невиновен.
Он – один из последних хосков состоящих на службе Горгогоханской Империи, родившийся не путём генетического отбора, а в обычной семье на блуждающей в пространстве Космоса планете где-то недалеко от центра Галактики Скорпион под местным наименованием Эната, что означает: «Цветущий дом». Но семейное счастье длилось недолго. По величайшему указанию Императора детей, родившихся в тот злосчастный год, забрали на попечение Империи. И после многократных проверок предрасположенности, определили их судьбу. Кому-то выпало стать служащим Империи, кому-то заниматься торговлей, кто-то стал дипломатом. Но примерно половина из того отбора стала военными. Но на этом тщательный отсев не закончился. Десятилетия жёстких, граничащих с жестокостью тренировок отобрали из нескольких десятков тысяч кандидатов всего сотню. Но это уже были не те юнцы, а воины с невероятными психофизическими показателями, а добавить превосходную подготовку...
Годы шли. Одна война сменялась другой. Конфликты вспыхивали то на одном, то на другом из трёх континентов Энаты, а потом пришли Анторсы, и система подготовки полностью поменялась. Вместо жёсткого отбора среди хосков – рождённых естественным путём, стали преобладать генетически усовершенствованные бойцы – миоры. Они были быстрее, сильнее, выносливее, но присутствовал один недостаток – они не ценили жизнь. Ни свою, ни чужую. В первый год участия миор в боях командование ужаснулось числом невосполнимых потерь. Но делать было нечего. Анторсы – свалившиеся с небес чужаки, быстро восполняли свои ряды и времени на подготовку хосков у Величайшей Империи Энаты, объединившей всех живущих на планете, не осталось.
Десятилетие идёт война и только сейчас наметился перелом, когда коренные жители планеты стали понемногу, медленно, но верно брать верх над свалившимися с небес чужаками…
– Бывший капитан Глен. Ваша вина доказана, не стоит отпираться. Имеется запись переговоров, слепок психоматрицы, согласно которой вы…
– Не-ви-но-вен, – вновь прошептал подсудимый и его упорство оказало воздействие на Трибунал. Судьи переглянулись.
– Коллеги. Вероятно, неверно рассчитана доза подавителя, – высказал предположение один из судей.
– Не исключено, – согласился второй.
– Тем лучше, коллеги, – вступил в разговор третий, – временем мы не ограничены, предлагаю воспроизвести обвиняемому имеющиеся записи мыслеобразов. Так сказать, чтобы он вновь пережил то, что натворил. А мы с вами проследим его реакцию. Голосуем.
– За!
– За!
– Единогласно, – подвёл итог Председатель. – Включаем записи в хронологическом порядке?
– Да, но давайте не с финального эпизода, а за месяц до события, выборочно, но, чтобы и у обвиняемого, и у нас была возможность постепенно окунуться в круговорот событий.
– Согласен.
– Согласен, – прозвучали ответы судей, и Председатель отдал команду на воспроизведение данных из материалов дела. Демонстрация производилась не на материальном носителе: проекторе или экране, а напрямую транслировалась в мозг каждому из участников заседания, формируя образы, давая испытать то, что чувствовал, думал обвиняемый в конкретный момент времени.
Через мгновение обвиняемый дёрнулся и повис, окутанный блокирующими полями. Ему предстояло вновь, но со стороны пережить последние месяцы жизни…
– С возвращением, капитан! – приветствовал дежурный офицер вошедшего в бункер Глена.
– У себя?
– Да, но пока занят. Через пару минут освободится. Если не желаете ожидать, оставьте мыслеобраз, я передам.
– Нет, я подожду, – ответил Глен. Этому новомодному изобретению – слепку мыслеобраза он не доверял. Привык работать по старинке. Предпочитал докладывать начальству лично, видя глаза собеседника, чувствуя его реакцию на информацию, а не просто передав мысле-инфопакет через помощника. Может за это его и недолюбливали, но что поделать. Их – хосков осталось всего девять и командовал ими капитан Глен.
– Входите капитан, – отрапортовал помощник, открывая дверь, – вас ожидают.
– Генерал… – начал доклад офицер, но его жестом остановили.
– Проходи. Знаешь, наверно, что видимся в последний раз? – задумчиво произнёс генерал, – меняют меня, переводят на другой фронт.
