Как известно любому уважающему себя человеку, детективные истории начинаются с преступления. Увы, я не буду оригинален, сказав, что эта история тоже началась именно с него. Но в отличие от книжных и киношных вариантов я не летел в машине с громко ревущей сиреной на место происшествия и за мной не следовала кавалькада из черных «Волг», да и кучи признающих свои ошибки высоких начальников тоже не было. И не вглядывался я опытным взглядом в подозрительных прохожих. Я спокойно ехал в трамвайчике, зажатый со всех сторон исключительно неподозрительными гражданами, и двумя руками я держался за поручни, а в зубах сжимал папку с чистыми листами.
И вероятнее всего, узнав, что случилось, я не кинусь по следу коварного преступника, не буду собирать брошенные окурки и спички и в лучах косо падающего света не буду высматривать отпечатки пальцев. Я просто разведу руками, ругнусь про себя матом и уйду, оставив потерпевшего наедине со своими горестями.
Всего два часа назад я тихо сидел в своем кабинете, дежурил по отделению и, закинув ноги на стол, слушал на изъятом магнитофоне «Даер стрейтс» и надеялся в душе, что сегодняшний вечер пройдет без приключений. Поэтому, когда мне позвонил дежурный и приятным голосом сообщил, что на территории кража, я искренне огорчился. Я дослушал хрипловатый голос Марка Нопфлера, попил кофе и поехал в адрес, правильно рассудив, что спешить некуда – потерпевший не убежит, а похищенное добро уже где-нибудь на Московском вокзале, а может, и еще дальше.
Как вы, наверно, уже догадались, я работал опером или, если официально, оперуполномоченным уголовного розыска в одном из наших многочисленных отделений милиции. В милицию я попал, не доучившись немного в медицинском институте, отчисленный с пятого курса за хроническую неуспеваемость. Не то, чтобы я был круглым дураком или лентяем, просто выбранная моими родителями профессия не приносила моей ранимой душе морального удовлетворения, тем более, что учился я на инфекционном отделении. Поняв, что нового Боткина из меня никак не получится, я махнул на медицину рукой и принялся искать средства для обеспечения себя хлебом насущным. Перепробовав кучу профессий, начиная с гардеробщика и кончая продавцом овощей, я в один прекрасный момент пришел в районное управление внутренних дел, где с радостью был принят местным кадровиком. Из-за хронической нехватки кадров, спустя пару месяцев я был поставлен на должность опера, прошел какие-то курсы, где ничему не научился, и вот уже как пять лет честно отдаю знания свои и силы на охрану общественного порядка города Санкт-Петербурга.
Сойдя с трамвая и обмахиваясь веточкой от назойливых мух, я не спеша дошел до дома-корабля, где и жил тот самый обворованный гражданин. Отыскав нужный подъезд, я вошел, поднялся на лифте на восьмой этаж и, тщательно осмотрев дверь квартиры потерпевшего, нажал на звонок. Дверь, как ни странно, была абсолютно цела. В голове промелькнула последняя надежда, что, может быть, кто-то пошутил и я сейчас спокойно вернусь в отделение, но все надежды рухнули, когда открылась дверь и на пороге возник хозяин. По выражению его лица я сразу понял, что попал именно туда, куда надо, и никто, к сожалению, шутить не собирался.
Я махнул удостоверением и вошел. Чем больше я сталкивался со своим удостоверением, тем яснее я осознавал: во-первых, стиральная машина «Вятка-автомат» действительно обладает всеми качествами, указанными в ее рекламе, и во-вторых, в случае попадания в нее вместе с грязной рубашкой милицейского удостоверения, последнее после стирки превращается в красную картонку с полным отсутствием признаков внутреннего содержимого. Машина ухитрилась смыть даже усы с моей фотографии, вследствие чего я тоже был вынужден их сбрить. Но в основном, я не пользовался удостоверением и лишь в особых случаях махал перед носом любопытного его обложкой. На ней-то хоть, слава богу, сохранился тисненный золотом герб и соответствующая надпись. Правда, буква «Г» после стирки почему-то трансформировалась в букву «С» и теперь, вместо надписи «Главное управление внутренних дел», на ксиве было начертано «Славное управление внутренних дел». А так как в результате дефицита красных корочек, удостоверения не менялись, то пожизненно я должен буду оставаться в «Славном управлении внутренних дел» города Санкт-Петербурга.
Потерпевшему было лет тридцать и, в отличие от меня, он был невысок и обладал небольшим животиком, черными усами и модной модельной стрижкой. Из его одежды следовал логический вывод, что в материальных средствах он более чем не стеснен и чем прикрыть зад у него найдется.
На мужчине была одета фирменная футболка «Найк», или, как я ее называю, «Нике», американские слаксы и турецкие легкие тапочки.
Пройдя в комнату, я понял, что и вся обстановка в квартире говорит о хорошем материальном состоянии нашего друга. Провалившись в мягкое кресло, я осмотрел финскую стенку, оценил персидский коврик на полу и приготовился выслушать очередную страшную историю.
Мужчина сел в кресло напротив.
– Молодой человек, – начал он, – понимаете ли, я попал в очень неприятную историю.
– Для начала давайте представимся, – перебил его я. – Моя фамилия, к примеру, Ларин и зовут Киррилом Андреевичем, а вас?
– Ах да, простите, я немного волнуюсь – Борзых Игорь Юрьевич.
– Слушаю вас.
– Я работаю в коммерческих структурах в сфере оптовых поставок. Название нашей фирмы вам ничего не скажет, потому что мы открылись недавно и развиваемся, увы, медленнее, чем бы нам хотелось. Я живу с женой, сейчас она на море, отдыхает по путевке в Болгарии. Я-то позволить себе этого не могу – вкалываю по двенадцать часов. Детей нет.
Игорь Юрьевич достал сигарету и закурил. Руки слегка дрожали.
– Не могу никак успокоиться.
– Ничего, продолжайте.
– Недели две назад мой знакомый – Харитонов Олег – попросил меня подержать у нас на складе большую партию аппаратуры – видики и магнитофоны. У нас есть склад от фирмы. Склад хороший, охраняемый, но так как за охрану надо платить в зависимости от ценности товара, то часть аппаратуры, примерно сто видаков и около двухсот магнитол я перевез домой – у меня сейчас как раз комната пустует – и составил туда все аппаратуру. Двери, как вы видели, у меня металлические, поэтому ворья я не боялся. Олег не возражал. Сам он живет в общежитии, копит на квартиру, и склада у них пока нет. Их фирма закупила партию видеомагнитофонов «Фунай» и магнитофонов «Тошиба», кажется, в Москве, ну и пока они не сделают оборот, распихивают аппаратуру по разным местам.
– Понятно. Дальше.
– Он договорился со мной на три недели. Разумеется, в квартире – бесплатно, и по таксе на складе. Уже как две недели все было нормально, а вчера и произошла эта история. Где-то в час дня, когда я приехал на обед, мне позвонила одна моя знакомая. Я сразу хочу оговориться, надеюсь, эта сторона вопроса останется между нами. Вы понимаете – я женатый человек и лишние пересуды ни к чему.
