Глава 1.
Что сказать о последних месяцах моей жизни? Пожалуй, сложно представить более нелепой ситуации, по которой можно оказаться заключённым в Сибири. Неприятности, конечно, случались со мной и раньше, но что бы вот так?
Теперь я засыпаю и просыпаюсь под бесконечные крики, стоны и ругань, а запах смерти не покидает это место вовсе. Невероятно колоритно.
За каких-то полгода, пришлось видеть столько трупов, порой даже обезображенных настолько, что сложно рассмотреть их лица. По-прежнему вижу это в самых жутких кошмарах, даже не знаю, смогу ли привыкнуть к подобному.
Не то, чтобы меня пугает даже это, а вот оказаться в какой-то момент, среди них, ещё страшнее. На свою жизнь, у меня другие планы и несмотря на все обстоятельства, закончить здесь не хотелось бы. Хотя кто меня спросит? Никто сильно не переживал, засовывая обычного воришку беспризорника, в такое кошмарное место. Можно ещё очень долго рассуждать на тему несправедливости, однако за день настолько выматываешься, что даже поесть, не всегда хватает сил.
Упав на подушку, я завернулся в грязный, колючий плед. Хочется просто согреться и уснуть. О большем, наверное, здесь давно никто не мечтает.
Опасность не оставляет даже ночью, когда настолько холодает и, бывало, люди насмерть замерзали. Обычно в такие моменты я стараюсь не спать несмотря на усталость. Это мне объяснил первый человек, с которым я здесь познакомился. Но он также умер от холода. Возможно, стоило ему помочь, однако, он того не хотел, называя это своим единственным освобождением. Подобные вещи быстро лишают надежды.
Что же нужно сделать такого, чтобы желать окончить свою жизнь подобным образом? Лучше мне этого никогда не узнать.
Сегодняшней ночью меня разбудил очередной шум, к которому я до сих пор не могу привыкнуть. Редко кто-то бунтует, особенно такой тёплой и спокойной ночью. Не то, чтобы такая большая редкость, но сходят с ума периодически, каждый по-своему. Не могу судить их за это, но спать хочется больше, чем сочувствовать.
Присев на кровати я опёрся о холодную стенку. Любопытно, что происходит за дверью, слова слишком неразборчивы.
Настала тишина, она, порой, была страшнее. Я называю это мёртвой тишиной, проигранной борьбой за жизнь, чаще всего. Если заключённого не успокоить, если он невменяем, его просто убивают. Только здесь подобные меры допустимы, или нам просто так говорят. Прав тут никто не имеет, только массу обязанностей, поэтому лучше лишний раз сидеть тихо, даже если совесть не позволяет бездействовать.
Шаги, начали приближаться, а вместе с ними звук шуршания по бетону, они волоком тянули чьё-то тело. Довольно странно ведь я не слышал выстрелов, может и не убили, а просто решили наказать. Такое здесь тоже происходит повсеместно, но мне неизвестно, как это происходит.
Скрежет ключа в моей двери глухим шумом разнёсся по камере. Накинув покрывало на голову, я лёг лицом к стене, претворившись будто сплю. Меня это не касается и не важно какова цель их ночного визита. Осевшая дверь проехала по бетону. Сквозняк не заставил себя долго ждать и по спине пробежала дрожь.
– Кинь его здесь! – сказал грубый голос. Глухой звук, будто бросили мешок с картошкой, а не человека.
Любопытство брало вверх, и я выглянул дабы посмотреть, кто же теперь будет разделять со мной этот кошмар. Несколько недель я был один в камере и, пожалуй, был бы рад любому, для компании. В темноте сильно не рассмотреть лица, но мужчина был явно худощав, высокий, судя по всему, сильно избит. Они часто сопротивляются неизбежному, но кому от этого хуже.
После нескольких безуспешных попыток, кряхтя что-то себе под нос он наконец смог сесть, прислонившись к стене. Видимо, на этом силы совсем иссякли, и он уснул. Аккуратно встав, я взял свою куртку и накрыл человека. Ночь не была холодной, но даже так, спать на полу, в такой лёгкой одежде, совсем плохая идея. Тревожить не хотелось, а так, помогу чем смогу.
Сон как рукой сняло, и до самого утра, у меня не вышло ни уснуть, ни отогреться. Легче стало только тогда, когда в маленькое окошко начал пробиваться свет. Мне наконец удалось рассмотреть по лучше человека, которого привели ночью. Ничего особенного, на вид лет сорок, на внешность бандит какой-то, которых тут множество.
После завтрака, работа, всё по кругу, до самого вечера. Физический труд здесь на износ, но мотивация вполне достойная. Больше еды, теплее одежда, более новые и комфортные одеяла. Кто-то скажет, что перспектива странная, но здесь, это возможность выживания. Без еды не будет сил, а без хорошей одежды чаще болеешь. Станешь менее пригодным, никому не выгодно таких содержать. В общем то, не работаешь, не живёшь, всё просто до невозможности. Молодым ещё не сложно, мы крепкие, а вот старикам вдвое меньше шансов выжить, поэтому приходиться помогать выполняя чужую работу. Не все так делают, но мне сложно пройти мимо.
Если так подумать, после жизни на улице я всегда сыт, одет и при деле. Тут от меня хотя бы пользы по больше, и крыша над головой, стабильность, что ли. Всегда стараюсь работать хорошо, это стало залогом моего комфорта, если, конечно, жизнь вне воли – это комфорт. Но меня не трогают и грех жаловаться.
После тяжёлого дня, вечером, каждому дают ровно столько еды, сколько они заработали за день, и это был единственный раз, когда я мог не только утолить голод, но и хорошо поесть. На улице ты мог украсть пол булки хлеба, а пробегать, на все три. Если догонят, то вовсе ничего не получишь. На воле люди, казалось, даже злее, чем здесь. Но это не их вина, ведь все много работают, но живут ли при этом лучше? Сомнительно.
Вернувшись в камеру, я застал мужчину, который что-то писал на листке бумаги. Возможно письмо близким. Мне тоже хотелось написать отцу, но разве ему есть до меня дело? Переживай он, из дома бы не выгнал. Хотелось написать друзьям, но какой адрес указать? Глупости всё это.
Накинув одеяло я сел на свою кровать. Ноги гудели, но в целом я достаточно бодрый, даже несмотря на такую увлекательную ночь. Мужчина, взглянув на меня отложил карандаш в сторону.
– Добрый вечер. – Нарушив тишину сказал я.
– И тебе здарова. – Без огромного энтузиазма ответил он, подперев голову рукой. – Чего трясёшься как щенок?
– Если вы не заметили, то на улице зима. Не нужно таких сравнений, это не приятно.
Мужчина усмехнулся.
– Ладно, не обижайся. Что такой ребёнок вроде тебя забыл в этих местах? Не рановато ли залез в преступный мир?
– Снова обижаете. Я уже не ребёнок, но здесь и правда не совсем справедливо, однако не жалуюсь! Новый знакомый тихо засмеялся и, казалось, немного расслабился. Молча переглянувшись, я лёг на подушку и прикрыл глаза.
