Под сводами ледового раздался звучный голос судьи-информатора:
– Основное время матча между командами «Звезда» город Саратов и «Барсы» город Пенза завершилось вничью. По правилам соревнований назначается дополнительное время (овертайм) продолжительностью пять минут.
Недовольно урча, на площадку выехала заливочная машина. Хоккейное поле требовало подготовки. Лед был весь изрезан коньками юных хоккеистов. Двенадцатилетние мастера боролись самозабвенно, неистово, словно от результата этой игры зависела по меньшей мере судьба Кубка Стэнли. Их форма была насквозь мокрой, тела уставшими, но глаза горели и искрились на измученных мордашках, выражая готовность выйти и бороться до последнего за команду, за тренера, за спортивную честь родного города.
И только один мальчишка сидел поодаль от всех на скамейке запасных замерзший и грустный. Димку Федорова за все три периода игры тренер не выпустил на лед ни на минуту. Не выпустит и в овертайме, нечего и надеяться. Вечно запасной. Вечно полирующий лавку. Игровая майка с номером 23 как новенькая. Ноги мерзнут в дорогущих «байерах», купленных отцом на последние деньги. Он чужой на этом празднике жизни.
За что пацана с самого появления на льду невзлюбил главный тренер «Звезды» Михаил Петрович Столбов, было не понятно ни самому Димке, ни его родителям. Да и остальные родители детей, входящих в основной состав команды, недоумевали. Возможно, первопричина крылась в маленьком росте шестилетнего хоккеиста Федорова, ползающего по льду на своих первых тренировках, или его физической слабости, обусловленной частыми простудными заболеваниями. Эти постоянные простуды и привели его в хоккейную школу. Родители, стремясь вырвать ребенка из лап болезней, перестали слушать многочисленных врачей, талдычащих про необходимость активного медикаментозного лечения и даже оперативного вмешательства, и поставили его на коньки. Может быть, опытный и заслуженный тренер не увидел в маленьком Димке тех качеств, без которых, по его мнению, первоклассным хоккеистом не стать – настырности, стремления бороться до конца в любой игровой ситуации, острого желания во что бы то ни стало забросить шайбу, буквально въехать вместе с ней в ворота. Эти сметающие все на своем пути агрессивность, природная задиристость, доходящие до хулиганства, были в некоторых других детях, и это понимали даже люди, далекие от хоккея. Такие юные бойцы локтями расталкивали малолетних конкурентов, вновь и вновь оттесняя последних из очереди на упражнение, дрались не на жизнь, а на смерть за шайбу, внимание тренера, лучшее место в раздевалке. Такие и нравились Столбову, в них он видел перспективу и толк. Димка же не был ни драчливым, ни агрессивным; он во всем любил правила и порядок, не бросался за шайбой, вышибая искры из льда, а старался выбрать такую позицию у ворот, чтобы отскочившая шайбочка легла ровнехонько ему на клюшку и оттуда влетела бы прямо в сетку. С самого начала тренировок с клюшкой стало ясно, что мальчишка отдает предпочтение не прямолинейному бегу к воротам, а улиткам, обводкам и финтам. Но тренеру такой стиль игры был не по душе, и он с первых занятий на льду насаждал маленьким хоккерам свою концепцию игры – «бей-беги». Поэтому, пока тысячи малышей из групп набора хоккейных школ по всей стране, сосредоточенно пыхтя, осваивали азы правильного катания, владения клюшкой, крутя бесконечные фонарики и виражики, объезжая шины и пилоны, дети Столбова на протяжении всей тренировки бегали взад-вперед вдоль хоккейной площадки, намеренно сталкиваясь головами, плечами и другими частями тела друг с другом. Перед ними стояла задача не просто обогнать друг друга, но и произвести максимальное количество столкновений и тычков. Как потом выяснилось, таким способом тренер прививал команде навыки силовой борьбы. Непосвященные родители тихо офигевали, глядя на своих чад, похожих во время этих забегов на щенков бультерьеров в хоккейной амуниции. Димка недоуменно взирал на потуги своих товарищей по команде, но принимать участие в этих петушиных боях как-то не стремился. Ему больше хотелось выучить какой-нибудь заковыристый финт, необычную обводку или попытаться одним движением клюшки поднять шайбу со льда и удержать ее на крюке. Все это не могло ускользнуть от внимания опытного тренера, воспитавшего не одно поколение игроков. «Играть не будет», подумал он. На Федорове как на хоккеисте он сразу же поставил жирный крест, определив для себя его место в команде: четвертое-пятое звено, крайний нападающий.
Михаилу Петровичу Столбову, заслуженному тренеру Российской Федерации, было уже далеко за семьдесят. Вся его жизнь была связана с хоккеем и другой он не представлял. Лет с двенадцати он начал защищать честь дворовой команды. Летом и в межсезонье играли в футбол, зимой – в хоккей. Крытый каток в городе отсутствовал, тренировки и игры проходили на открытом льду. Много позже в городе построили первый ледовый дворец, и Михаил стал профессиональным хоккеистом, выступавшим за городскую команду «Труд». Юноша выбрал себе амплуа защитника, неуступчивого, хладнокровного, результативного. Хоккей любил до дрожи, как говорится, «спал с клюшкой». Судьба миловала его от серьезных травм, и все, казалось, было у него хорошо, вот только товарищи по команде его недолюбливали. А за что было его любить? Прозвища «доносчик», «стукач» просто так не дают, их еще заслужить надо. Но Столбов не обращал внимания на косые взгляды партнеров по команде и разговоры за спиной. Умный и хитрый, он придерживался генеральной линии – дружить с сильными мира сего. Вовремя услужить вышестоящему лицу, молвить ему приятное льстивое словечко, при этом не забыв как бы мимоходом очернить конкурента, и вот ты уже на хорошем счету, про тебя помнят, выписывают дефицитные материальные блага. Когда пришло время завершить карьеру игрока, выбора у Михаила Петровича не имелось, и он, словно так и было предначертано, пошел по тренерской стезе. Да и ничего другого, кроме как играть в хоккей, он делать по большому счету не умел. На тренерском поприще он продолжил следовать своей генеральной линии, что вскоре стало приносить ощутимые плоды. Без раздумий он расставался с неудобными в человеческом плане игроками, имевшими свое мнение и чувство собственного достоинства. В первых звеньях у него всегда играли те, кто с детства плохо усвоил старинную русскую поговорку «доносчику первый кнут». Спортивный принцип комплектования состава таким образом отходил на второй план, что конечно же отражалось на результатах возглавляемых им команд, но Столбову удавалось держаться на плаву (более того, даже получить звание заслуженного) благодаря непревзойденному мастерству искусно плести интриги, организовывать подставы и добиваться покровительства сильных мира сего. Много, много седых волос появилось на головах подопечных ему хоккеистов. Тренер мог вечером разрешить лучшим игрокам прошедшего матча отпраздновать победу рюмочкой горячительного напитка, а на следующий день их же отстранить от игры за нарушение спортивного режима. В арсенале Столбова имелись и другие способы изощренных издевательств над подопечными. Зная это, руководство спортшколы не спешило давать Михаилу Петровичу детские группы. «Ты мне детей испортишь», – говорил ему директор спортшколы. Но грянул кризис, тренерский состав косяком потянулся на более оплачиваемую работу, и очередная группа свеженабранных шестилеток досталась заслуженному тренеру Столбову.
