Виктор Савельев - Пацанские рассказы Витьки-Воробья

Пацанские рассказы Витьки-Воробья
Название: Пацанские рассказы Витьки-Воробья
Автор:
Жанры: Юмор и сатира | Книги для детей | Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Пацанские рассказы Витьки-Воробья"

«Пацанские рассказы Витьки-Воробья» – это не придуманная книга о том, как быть пацаном во дворе, который не терпит неженок. Как не трусить и не обижать слабых. Находить друзей. Не быть жадиной, вруном и хвастуном. Не хныкать и не унывать, а с юмором и честью выходить из ситуаций как настоящий пацан. По сути, рассказы – это кодекс дворового мальчишки в виде забавных, весёлых и грустных случаев из жизни Воробья-Витьки. Каждый мальчишка, который хочет стать мужчиной, должен прочитать такую книжку.

Бесплатно читать онлайн Пацанские рассказы Витьки-Воробья


© Виктор Савельев, 2023


ISBN 978-5-0060-0002-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть I


ДЕЛО БЫЛО


ВО ДВОРЕ…

БУТЕРБРОДЫ МОЕГО ДЕТСТВА, или с чего всё началось

А началось всё с бутербродов, которые мы ели во дворе. Самых вкусных на свете – их даже можно делать самому. Надо только потолще намазать булку маслом, а сверху посыпать крупным сахарным песком. Он сразу к маслу прилипает! Можно, конечно, и низ булки намазать – только такой бутерброд уже не сунешь в карман, и прыгает он из пальцев как живой. Как лягушка. Поэтому сиди и ешь его на кухне – а какой интерес есть дома одному? С бутербродом интересно – это все знают – идти на улицу!

Все мальчишки со двора сразу становятся твоими друзьями. Они бросают все игры и бегут к тебе:

– Сорок один – не ешь один! – кричат. Это присказка такая.

Или:

– Сорок два – дели на два!

Или то же, но в других словах:

– Сорок восемь – половинку просим!

И тут по дворовым законам отдавай половинку крикнувшему мальчишке – это уж такой святой закон, что даже первый обжора, толстый Петя Круглов, со вздохом ломает свою намазанную слоем в палец жирную краюху на две почти равные части. Конечно, некоторые ребята именно Петьке стараются крикнуть: «Сорок семь – дели всем!» Но это нечестно, потому что на Петю, отщипывающего со своей краюхи по кусочку для каждого пацана со двора, глядеть тоскливей, чем на больную корову. Или на собаку, у которой отобрали щенят…

Но это к слову, чтобы вы поняли, как мне обидно было жить: я с краюхами на улицу не ходил. У меня мама самая добрая на свете, но она считает это некультурным.

– Это что вы за моду взяли, – в ответ на мои просьбы говорила она, – с кусками бегать по улице! Словно вас не кормят… Ты мне хоть всех приятелей со двора приводи, всех угощу. Но только за столом, а не на улице!

А сами понимаете: какой мне интерес есть за столом? Даже с приятелями.

Но я – хитрый, я маму всё хотел обмануть. Один раз тихонько на кухне бутерброд намазал – и «покрышку» поверх масла из булки сделал. Чтоб завернуть. И р-раз его в форточку, чтобы мама из кармана не выудила, когда пойду гулять. Бутерброд ещё, наверное, до земли не долетел, когда я в незастегнутом пальто пулей вылетел за ним под наши окна. И чуть не заплакал от досады. Я, наверное, мало на него газеты навернул – не так, как делают наши дворовые женщины, когда выкидывают поесть из окна своим заигравшимся ребятам. Вот бутерброд по пути вниз и вывернулся из бумаги… Вечно голодная и путавшаяся под ногами у пацанов собака Жулька, обычно таскавшая кости с помоек, облизываясь, стояла у промасленной газеты и, морщась от сытости, роняла на обёртку слюну. Я хотел кинуть в неё камнем – но не кинул и не пнул, потому что у Жульки скоро должны родиться щенки, и мы про это все знали и никогда не обижали её.

На счастье тут Толик Егоров, мой сосед, вышел во двор играть в песок. У нас как раз перед сараями высыпали большущую гору песка – мы все катали в те дни полные «самосвалы» отличного мокрого стройматериала и растащили почти всю кучу на ботинках по всему двору.

Я тут же решил подлизаться к Толику: сделал такое лицо, что самому себя стало жалко, и стал просить:

– Послушай, Толяша, у тебя мама добрая. Ты попроси её булку с маслом в окно выбросить – а в следующий раз я тебе свою отдам…

– Это как же ты отдашь, когда тебе на улицу не разрешают? – удивился искренне Толик, который, когда его тётя Нина была во вторую смену, часто ел со мной на кухне наш борщ и хорошо знал мою строгую маму. – Или тебе стали разрешать?

– Ну конечно, стали! – соврал я как можно убедительней. – Завтра я тебе пять баранок принесу, идёт? Только ты покричи сейчас тёте Нине и попроси, чтобы она побольше кусок нам кинула. Ну чтобы на двоих…

– У нас сегодня к чаю большой батон куплен, – задумчиво сказал, потирая веснушчатый нос, Толик и посмотрел на свои окна, на пятый этаж.

Я понял, что клюнуло.

– Сорок три – дели на три! – тут же пискнул у нас за спиной чей-то тонкий голос. Мы оглянулись и увидели Николашу Крулева, единственного мальчика из нашего двора, которого мать водила учить на пианино и тоже ругала за некультурную еду во дворе. У Николаши глаза были ещё просительней и жалобней, чем у меня.

– Ну, ладно, прячьтесь, чтобы я был один! – совсем сдавшись, зашипел на нас Толик и, подняв своё лицо к окнам и сделав его несчастным, закричал вверх тем особенным жалующимся голосом, который каждая мать сразу различает в гомоне двора:

– Ма-ма! Мам, выгляни! Я бутерброд хочу!

– Ну чего кричишь? – высунулась в окно тётя Нина, которую мы с Николашей, спрятавшись за сарай, сразу узнали по басистым ноткам.

– Мам, бутерброд мне кинь!

– Да ты что, одурел? Только что вылез из-за стола…

– Мама, ну я не наелся! Ну, намажь…

– Вот чирий! – закудахтала и забормотала басом на весь двор тётя Нина. – Уж, погоди – вот только загоню тебя домой, всыплю!!!

Намазанный сердобольной рукой тёти Нины и завёрнутый в две газеты, бутерброд шлёпается у ног Толика, мы хватаем его и пулей летим делить за сарай.

– Погоди, чур, я его ломаю! – захлёбываясь от нетерпения и сопя, рвёт свёрток из рук совсем обнаглевший Николаша.

– Это почему ты? – возмущаюсь я и тащу газету к себе. – Пусти, не дёргай! Пусть лучше Толик делит – а не ты, балалайка!

– Какая «балалайка»? – обидевшись насмерть и борясь, кричит Николаша. – Я вовсе не на балалайке, а на рояле учусь…

– Осторожно! – подпрыгивает Толик и с отчаяньем хватается за голову. – Дер-жи-и…

Но уже поздно, бутерброд выпрыгивает из обёртки и смачно влипает масляным боком в песок. Мы, сразу забыв о ссоре, ногтями и щепками соскребаем ужасно липкую песочную смесь с белыми крупинками сахара и, перемазав ею свои пальто, отламываем себе куски. Есть их ужасно – мы плюём песчаными слюнями и давимся от смеси сладкого масла и вкуса земли, рты наши черны до невозможности – но, честное слово, нет в этот миг на земле людей счастливей Толика, Николаши и меня! Я ничего в жизни не помню вкуснее этих наскоро зажёванных, порой кусаемых по очереди где-нибудь за сараями краюх – бутербродов моего детства! Наверное, в них мамы с нашего двора и очень жалостливые бабушки, кроме масла и сахара, намазывали что-то такое, от чего аппетитный вкус горбушек, брошенных из окна в детстве, до сих пор ещё стоит во рту.

Плохо, если когда-нибудь его забудешь.

И вот однажды, много лет спустя, когда я уже вырасту во взрослого человека, я проснусь среди ночи с совершенно жутким аппетитом и большим желанием вспомнить вкус сахарного масла и булки – а может, и того песка, в который мы с Николашей уронили хлеб.

Желание было очень глупым, поскольку стояла ночь, и в доме все спали. Стараясь не скрипеть полами, я пошёл на кухню, намазал себе бутерброд потолще, посыпал сахарным песком – и с небывалой жадностью изголодавшегося по чему-то человека впился в него зубами…


С этой книгой читают
«Не книга получилась, а учебник по психотерапии!» – ругался автор, направляя сборник на публикацию. И в самом деле: несколько бесед с психиатрами и психотерапевтами, цикл из психиатрической больницы, очерки из закрытого заведения для алкоголиков… Плюс врачи странные: лечат по фазам Луны и Инь-Янь, дают водочки после операции, не верят израильским больницам и не доверяют никому… Словом, «вынести мертвеца из комнаты» читателю придется с весьма само
Это редкая книга, когда автор пишет о ЧП после личных встреч со свидетелями страшных ситуаций. А события в аэропорту Уфы вылились в трагедию: в ночь на 20 сентября 1986 года вооруженными бандитами был захвачен ждавший вылета самолет Ту-134. При захвате пролилась кровь. В заложниках у бандитов оказались пассажиры, стюардессы, члены экипажа… Следуя принципу документальной точности, автор включил в книгу свои публикации, выходившие по горячим следам
Эта книга о сыске и уголовных делах ограничена 1980— 1990 годами. Это не выдумки детективных сериалов, а реальные записи тех лет в форме репортажа, живого рассказа, судебных заметок или очерка. В сборнике дан уникальный срез преступлений эпох дефицита и дикого рынка. И подлинные истории сыска и выявления хитрых и опасных преступников. Читая, не заскучаете…
Новый сборник публикаций журналиста Виктора Савельева начинается с медведя, подмявшего человека, и заканчивается опасной «экспедицией» репортера к берлоге. Ножевая схватка со змеей, совет зооврача «Палец им в рот не клади!», поиск лосей в горах на бреющем полете, грозящем катастрофой… Волки. Ежи. Фотографы, ползущие, чтобы заснять чибиса или лису… Почти все эти случаи из газет. А началось с того, что автор-журналист по дороге на работу встретил с
Стихи сборником №5 на свободную тематику. Затронуты разные жизненные стороны и ситуации людей, юмор, а также их бытовые проблемы и вообще. Книга выпускается под новым псевдонимом, но автор тот же.
Здесь представлена небольшая подборка небольших произведений, в основном песен и иногда стихов автора, написанных за 60 лет творческой активности. Типичный граф.
«Литературные страницы» – серия не тематических сборников. Акулы пера и первые пробы пера. Поэты и прозаики. Знаете, на что это похоже? Квартирник, где собрались авторы и ведут неспешный разговор обо всём на свете: погода, политика, мечты, любовь. Спокойная уютная обстановка располагает к тому, чтобы, завернувшись в плед, обхватив ладонями кружку с душистым чаем, сесть вечером и читать, читать, читать, открывая для себя новые имена и произведения
«Все родственники, знакомые, учителя, узнав о том, что Вася Пирожков собрался поступать в знаменитое театральное училище оценили это намерение по – разному: одни с восхищением и даже легкой завистью, другие – снисходительно, а третьи вообще презрительно, поскольку у него не было двух самых нужных вещей: знаменитых родственников, или их эквивалента – соответствующей суммы денег…»
Любовь человека к волчице-оборотню. Поможет ли она ему выжить в жестоком и беспощадном бунте в психиатрической лечебнице? Написано на основе реальных событий.
Для многих из нас шоппинг стал своеобразным культом, некой религией, образом жизни. Он заменяет нам вредные углеводы, активные виды спорта и даже психотерапию. Просторы и возможности его буквально бескрайни. И разобраться в этом водовороте модных эмоций и страстей порой очень непросто. Владелица Академии Шоппинга, профессиональный байер, стилист, дизайнер одежды и fashion-писатель Ксения Поталина знакомит читателей с наиболее эффективными подхода
Хотите провести новогодние каникулы в настоящей сказке? Что, нет денег на покупку дорогостоящего тура? Не беда! Можно обойтись бюджетным вариантом. Только тогда будьте готовы к возможным накладкам и неполадкам! Иван и Иришка настроились на веселые приключения, но, кажется, потеряли друг друга навсегда. Однако, настоящая любовь становится лишь крепче от испытаний, и влюбленные соединятся, несмотря на происки сказочных героев и реальных злодеев!
В сборник вошли несколько повестей и рассказов о женщинах, которые сталкиваются с жизненными перипетиями на пути к счастью и любви. Открывает книгу повесть о женщине Вере, которая, не успев вовремя выйти замуж, решает родить ребенка для себя. Мужчина, который ей подходит, женат. Родив от него сына, Вера проходит испытания нищетой, несправедливостью, болезнями, но проносит через всю жизнь настоящую и единственную любовь к этому мужчине. Автор иллю