Глава сорок первая. Новые лица, новые знакомства, кухонные диссиденты, инакомыслящие
Ревана приняли на второй курс, и, можно сказать, не испытывая никаких трудностей, вписался в новый, точнее, параллельный коллектив. Как правило, в каждом коллективе есть что-то, чего нет в другом. В этом плане ему повезло: одновременно состоял в двух отличающихся друг от друга коллективах, было что и с чем сравнить. Раскованность в суждениях и открытое высказывание по вопросам окружающего мира ему, конечно же, импонировали. Здесь впервые вступил в разговоры о диссидентах, или как еще их называли – «инакомыслящих».
Поначалу ко всему этому относился настороженно, но постепенно привыкал он, и привыкали к нему; начал вступать в дискуссии по актуальным вопросам того времени и через короткое время стал одним из кухонных диссидентов. Для образованных людей того времени домашняя кухня была центром дискуссий. Естественно, его приглашали новые друзья в гости, или же собирались по различным поводам, здесь происходило изучение обратной стороны жизни. На одной из таких вечеринок пошел разговор о самиздате. Самиздат – это такое явление, когда произведения каких-нибудь авторов не то что не издавались, об этом даже говорить было нельзя, и тогда отдельные энтузиасты находили способы издавать то или иное произведение, нередко просто печатали на пишущей машинке. Такие общения не проходили для нашего героя бесследно, все отчетливее и чаще вспоминал прочитанное у учителя и услышанное от взрослых и сравнивал это с тем, что видел далеко за пределами своего родного Алтычая.
Твердо усвоил главный принцип своего времени: «Слышим одно, говорим другое, делаем третье». Конечно, ему было невыносимо тяжело руководствоваться этими принципами. Всячески старался сохранить себя, однако всю жизнь плыть против течения под силу не каждому. Брожение в умах шло не только в среде гражданских, оно доходило и до военных.
Вскоре всех в армии и на флоте всколыхнула весть о летчике-перебежчике. Было это как раз на Дальнем Востоке, в одной из частей морской авиации; один летчик на самом современном самолете-истребителе того времени улетел в Японию и сдался в плен, затем его забрали американцы. Немного погодя произошло не менее важное событие. Полковник из ГРУ сбежал в Англию. Другой еще куда-то; одним словом, швы железного занавеса начали давать трещины.
Нашло это свое отражение также и в той воинской части, где служил наш герой. Прибыли туда два молодых и довольно интеллектуальных лейтенанта после Ленинградского Высшего военно-морского училища имени Попова. Ребята на следующий же день по прибытию заявили о своем нежелании служить. Оба они подружились с нашим героем, поделились своим «горем», и тот любезно поделился с ними своим богатым опытом – сразу объяснил им, что разыгрывать из себя офицера-алкаша не стоит: и перспективы нет, и позора много, потому как начальник политотдела центра капитан первого ранга Сулженко Петр Андреевич своими душеспасительными беседами все мозги вынесет (знал по собственному опыту), и в конечном итоге это может привести к тому, что они останутся служить. Потому следует действовать решительно, то есть бросить эти детские игры – обращения по инстанциям, снизу до верха, а надо начинать сверху, поскольку камень, когда начнет скатываться вниз, обязательно их вынесет. Что они и сделали.
Однако взяли не слишком высоко: написали только командующему флотом личное письмо. Как и предполагалось, письмо покатилось вниз и остановилось у Петра Андреевича. После двух или трех душевных бесед у ребят возникли сомнения относительно затеянного дела. Наш герой выслушал их и изрек:
– Ребята, если вы действительно хотите уволиться, должны поступать, как я говорю, или же делайте, как хотите. Переводитесь, но будьте уверены: там есть свой Петр Андреевич, так и будете маяться.
– Что нам делать? – спросили они тогда в один голос.
– Я уже вам сказал, пишите выше, не какому-то командующему, а председателю Совета обороны, дорогому товарищу Леониду Ильичу. – При этих словах у ребят расширились зрачки.
– Подскажи хоть, как начинать, – почти хором спросили они.
– Начнете таким образом: «Председателю Совета обороны СССР, товарищу такому-то», а дальше должно продолжаться: «Дорогой Леонид Ильич…» – и далее суть вашего заявления.
Не прошло и двух недель, как эти два лейтенанта получили приказ об увольнении. Отметим, что ребята оказались славными, нашего героя поили коньяком целых три дня. Жизнь текла своим обычным ходом: служба, учеба, там и там в определенных ситуациях разговоры о советской действительности, в институте раскованно, а в части – с оглядкой, все-таки замполит по кличке Барбос везде ходил, вынюхивал.
Каждый понедельник шли занятия по политической подготовке по всему флоту. Одно занятие в месяц было общее для соединений; проводил его, как правило, начальник политотдела вышестоящей инстанции. На одном из них наш герой отличился, можно сказать, публично. Вел занятие уже известный нам Петр Андреевич, рассказывал что-то о роли комиссаров в годы гражданской войны и в дальнейшей жизни страны. Наш герой, как часто бывало в школе (также и в институте), с места выкинул реплику:
– Между прочим, комиссар с персидского переводится как «головная боль».
В зале недолго возникла абсолютная тишина, и вдруг взрыв смеха. Сначала не совсем понял, почему же все смеются, но быстро осознал, однако было поздно – как говорят, язык опередил мозги; но Петр Андреевич не был бы начальником политотдела, если бы не вышел из ситуации: абсолютно невозмутимо вставил эту реплику в свой разговор так, как будто сам хотел об этом говорить, только его опередил невоспитанный ученик.
– Да, совершенно верно заметил товарищ мичман, комиссары действительно были головной болью врагов революции и социалистического строительства.
Все затихли и продолжали слушать. Что характерно, Петр Андреевич и после занятий ничего не сказал нашему герою. Видимо, посчитал, что не стоит заострять внимания, и это было правильно.
Все происходящее вокруг: бегство разных полковников, угон самолета, убедительные доводы знакомых лейтенантов при увольнении и относительно вольные беседы и обсуждения в институте – не могло не производить впечатления на нашего героя. В это же время произошло в части еще одно не менее знаменательное событие. Во время дальнего похода с одного из кораблей бригады четверо матросов совершили побег. Спустили на воду спасательную шлюпку и пытались доплыть до одной из американских баз на Тихом океане, однако, не успели, были обнаружены и арестованы на полпути. Доставили их на берег, затем передали суду военного трибунала.
