Дзззз – дзззз – дзззз! Дрелью с победитовым буром сверлит сквозное отверстие в черепе настойчивый телефонный будильник. По воспаленным мозгам бьёт настоящий колокольный набат. Бедная электроника в пятый раз надрывается. Темную спальню оглашает горестный протяжный стон такой силы, что в батарею стучит недовольный сосед: разбудил беднягу с ночной смены. Мягкая измятая подушка летит в сторону, ладонь слепо шарит по желтой лакированной тумбочке. В последнем бою хитроумный агрегат из Поднебесной одерживает сомнительную победу над царством Морфея – вырывает сонного меня на работу.
Говорят, среда – маленькая пятница. Брехня! Скорее – суперпонедельник. Симфонией скрипнула дряхлая кровать. Спина согнулась в три погибели, острый хребет прорезал шкуру от копчика до затылка почти крокодильим гребнем. Босые ноги воздвигли вертикально. По-стариковски дошаркал в ванную. В узкие и бледные, будто у пианиста – дистрофика ладошки набралась ледяная вода. Плеснул пару раз в лицо. Только потом с большим трудом мышцы глаз продрали по-девичьи длинные ресницы, ссохшиеся безобразными «соньками».
Из зеркала в меня вгляделся сонный молодой человек. Вида крайне худощавого и самого унылого. По паспорту – двадцати семи лет от роду, по облику – семнадцати. Впалые, как от недокорма прыщавые щеки, резкие выступающие скулы, кажется, вот-вот готовые прорезать натянутую нездоровую кожу лица. Можно подумать – узник, только освобожденный из каменоломни. Любой вампир от зависти удавится, если увидит настолько красные глаза. Желтушные белки от ежедневного недосыпа испещрены густой сетью лопнувших сосудов.
Лучше бы не смотрел! Внешность – мой комплекс и больная тема. Вот куда столько прыщей? За весь день не передавишь. Чем только не мажу! А такое чувство – будто удобрения использую. Тот – над бровью, вообще, на дерево похож. Резцы зубов – на зависть любому кролику. Торчат, аж рот не закрывается. Пощупал бицепсы. Блин, что делал последний месяц зарядку, что нет. Даже не думают расти! Руку двумя пальцами чуть ли не в три раза обхватываю. Недостаток роста компенсируется дистрофичным телосложением. При весе сорок кило на метр шестьдесят, с кривой и больной спиной, представляю собой тот ещё уникум! Которого обязательно обидеть, унизив любым способом, считали для себя достойным развлечением все хулиганы школы. Что самое обидное – даже младшеклассники. Вызывая гомерический хохот девчонок и ребят постарше. Школа пролетела темным пятном, промелькнув мимо, как темный железнодорожный тоннель. Оставив после себя массу грязи, обид, горьких слез и несбывшегося детского счастья.
Провел ежедневный ритуал чистки жевательных принадлежностей. После – капитально обмылся холодной водой. Брр… Горячую позавчера отключили. Весна… В минуту сбрил слабый пушок. Рука привычным движением потянулась пригладить волосы. Темные, как душа Билла Гейтса, всегда торчат диким кустарником. Горсть воды – для лучшего эффекта. Тряхнул головой. И так прическа сойдет! Куча антисептиков обработали плодородную кожу. Чуток дешёвых духов на волосы, чтобы запах дольше держался.
Суетливо спеша, заторопился на кухню. Опаздываю. Тонкие изящные пальцы никогда не державшие ничего тяжелее ноутбука ухватили вчерашнюю булку белого. Накидал на хлеб душисто пахнущей сырокопченой колбаски. Поверху пристроилась белая шапочка ароматного сыра. Кусочек помидорки завершил кулинарную композицию. Так сказать, организация незатейливого завтрака: вкуснее фуд-кортов, быстрее фаст-фудов. Опа – записка на столе! И как сразу не заметил? На самом видном месте! Красной ручкой! Без очков – ворона просто.
«Лёва, завтрак на плите. Сынок, сегодня манная кашка. Возьми масло в холодильнике. Смотри, не ешь колбасу!!! – доктор запретил!».
Как в насмешку – назвали же меня так грозно! Царское звериное имя порочу. Поздно! Не успел я, мама, прочитать. Уже покушал. В голос закряхтел, жалобно застенал, проклиная тот день, когда родился. Но руки не забывали споро натягивать узкие, совсем выцветшие джинсы с китайского рынка. Хоть гладить ничего не надо. На спинке стула – белая рубашка. Заботливые руки мамы ещё с вечера подготовили к рабочему дню. На ходу накинул теплую любимую куртку, не расстаюсь с ней ещё с универа. В темной прихожке прищуренный взгляд пробежался по бардаку. Давно пора лампочки вкрутить, руки никак не доходят. Вспомнил где положил! Цапнул из громоздкого шкафа потертый портфель. Ноги на ощупь, как в тапочки влезли в сапоги. Противно заскрипела железная дверь, нехотя выпуская на лестничную площадку. А там на носочках, до кнопки. Окончательно обулся уже у в лифте. Спустился со своего двенадцатого, кинул – «Здрасьте!» – вечно ворчащей пожилой соседке Бабе Нюре. Та посторонилась с пустым вонючим мусорным ведром. Из внутреннего принципа не пользуется мусорными пакетами. Едва отвернулась – зажал нос. Уважаю консерваторов, но не до такой степени. Вот так и получается в жизни. У каждого из нас своё помойное ведро за пазухой, а часто и не одно, которые давно пора выкинуть в выгребную яму, иной раз – вместе с душой.
Только высунул нос из подъезда, нырнул обратно. Ухх!! Прохладно сегодня!! Опять весна задерживается! Мороз так и кусает нос! Вроде, марток – а одевай семь порток! Зря только шмот сменил. Уже как неделю синоптики обещают потепление, и где оно? Тыльные стороны ладоней мгновенно покрылись гусиной кожей, ухватились за капюшон. Надежно закутался, подтянул плотнее шерстяной шарфик, закрывая любые пути холодным потокам. Надоело болеть! Вся зима в соплях, насморках и ангинах. Не хватает и весны такой же. Всё, вперед! А то начальство ругаться будет. А оно мне надо?
Невдалеке у бордюра раздается ленивый стук ледоруба. Свои копейки отрабатывает сосед из последнего подъезда: невысокий сухощавый мужик лет за сорок с небольшим, а выглядящий на все шестьдесят. Сейчас полураздет, в одной кофте без шапки. От красного лица и закопчённой бордовой шеи так и прёт пар. Вроде мужик адекватный, но трезвеет только по праздникам. Блин, опять денег просить будет.
– Здравствуйте, дядя Вася! – язык не поворачивается называть человека вдвое себя старше – «Васькой», как зовут его все остальные и дети. ¬
– Здоровей видали! Пару соток не займешь? До зарплаты? Прям ваапче надо… Жрать неча… Завтра отдам.
– Не нету! А вы мне ещё с того раза и с прошлого, и с позапрошлого, и до этого ещё, так и не отдали между прочим!
– Чё реально? А я думал вернул! Ну как так? – заскорузлые обветренные пальцы Василия заскребли в засаленных лохмах. Меж бровей пролегла складка. Мужик сделал вид, что реально вспоминает. Я побежал дальше, пока изобретательный ум, желающий опохмелиться не нашел лазейку. Давно подметил, это он косит под дурачка. Образ удобный, наверное, меньше требуют, поэтому так и живет, всегда под всеми. А так-то шесть классов образования вроде, а считает втрое быстрее экселевских формул у меня на компе. Не мозг, а калькулятор на спиртовом ходу. Помнит все денежные операции за последние три года. Много нас таких, умных, да с кривой судьбой…
