Сквозь сон в сознание девочки пробивался голос мамы: «Слава, вставай… Слава, хватит уже спать, пора браться за работу… Слава, если ты сейчас же не встанешь, тебя ждёт наказание – ты всю неделю не будешь гулять с друзьями…»
Слава нехотя открыла один глаз и осмотрела свою небольшую комнату. Ничего нового здесь за ночь не произошло, так же как и в другие дни. Единственное, что поменялось – это у паука, который свил паутину в углу комнаты: в паутине трепыхалась новая муха. Мама давно порывалась убрать паутину с пауком из комнаты дочери, но та заявила, что это паук Игнат, он её друг, и друзей обижать нельзя.
«Так тебе и надо, гадина ты такая. Не будешь мне ночами мешать спать», – глядя на муху, сказала Слава и открыла второй глаз.
Лежа на кровати, она мечтала, что сегодня, однозначно, должно произойти что-то очень интересное, что потом можно будет обсуждать с подругами на улице. Хотя, подумала она спустя минуту, что интересного может произойти с ней в этом маленьком городе, разве что коровы опять разбегутся, и придётся их долго ловить по полю.
После очередного призыва мамы с кухни Слава резким рывком встала с кровати и стала искать глазами, куда вечером бросила своё платье.
Вообще, надо признать, аккуратность явно не была главным достоинством Славы. Она искренне верила, что это всё из-за её имени – ведь так, как правило, называли мальчиков.
Папа, глядя на то, что дочка всё вечно разбрасывает, махнул на это рукой и частенько называл её раздолбаем. А Слава, в свою очередь, на все сто процентов такую характеристику подтверждала и даже почему-то немного гордилась этим. Мама же изо всех сил пыталась привить дочке хоть небольшое стремление к порядку и аккуратности, но… получалось не особо.
Хождение в поисках одежды осложнялось тем, что, хоть комната и была небольшой, взгляд девочки постоянно останавливался то на кукле с пятном на платье, которое Слава уже полгода планировала постирать, то на других не менее интересных вещах. Но тут мама сказала, что если дочь не окажется за столом, пока она не досчитает до двадцати, Слава точно будет наказана. И потерянное платье тут же нашлось в дальнем углу комнаты за тумбочкой.
Обратный отсчёт, запущенный мамой, неумолимо приближался к своему финалу, когда Слава с традиционным криком «Сейчас, мам!» прибежала на кухню, где уже вкусно пахло завтраком, папа традиционно пил чай, а мама раскладывала еду по тарелкам.
Свежей выпечкой и яичницей пахло так аппетитно, что Слава с разбегу запрыгнула на свой стул и уже, было, протянула руки к тарелке, но папа строгим голосом сказал: «Встань и посмотри на себя в зеркало». Пришлось идти и смотреть.
Из зеркала на неё слегка растерянно смотрела девочка девяти лет в изрядно помятом ситцевом платье и коричневых туфельках. Волосы были взлохмачены и явно требовали применения расчёски.
«Непонятно, что может в моём виде не понравиться папе», – подумала Слава, но на всякий случай пригладила вольно развевающуюся во все стороны шевелюру рукой. Сильно лучше на голове от таких манипуляций не стало, но вызывающе торчащих прядей оказалось чуть меньше, что, по мнению хозяйки непослушных волос, было вполне достаточно для того, чтобы бежать назад на кухню.
В дополнение к обновленной причёске, Слава накрасила губы маминой помадой, думая про себя: «Ну, разве я не красотка?» Она примчалась на кухню и снова уселась за стол.
Папа посмотрел на вновь появившуюся дочь, сказал свое привычное «Пу-пу-пу» и вернулся к своей яичнице. А мама, уже привыкнув, что такой утренний внешний вид её чада стал традицией, покачала головой и продолжила пить кофе.
– Лето создано для того, чтобы люди чувствовали себя комфортно, – философски произнесла Слава, прервав тишину во время завтрака. – Вот начнется школа – тогда и буду причёсываться, а сейчас смысла нет, всё равно ветер прическу испортит.
– Сильно сомневаюсь, что с наступлением первого сентября что-то кардинально в твоём виде изменится, – недовольно произнес папа.
– Ещё как изменится! – подмигнула Слава отцу и добавила: – По крайней мере, я вырасту.
– Ну, от этого никуда не уйти, дети всегда растут, – вздохнула мама.
Позавтракав, родители сложили грязную посуду в раковину и начали собираться на работу. Отец Славы работал в за́мке короля плотником. Ему приходилось то ремонтировать полы, то чинить вечно протекающую крышу за́мка. Мама же была швеёй в швейной мастерской в городе и периодически приносила домой отрезы ткани. Из них она шила Славе одежду, а если кусок материи был совсем маленький, из него легко получался наряд для единственной куклы девочки.
– Слава, ты помнишь, что сегодня идёшь на луг у горы пасти коров? – напомнила мама перед уходом.
– Разве это забудешь… – под нос пробурчала девочка и начала собираться на луг.
Сборы у девочки, на удивление даже для неё самой, были недолгими: ей лишь надо было взять длинную палку из орешника, чтобы подгонять ею коров, и сумку для еды, в которую она положила небольшой кусок хлеба и две морковки.
Выйдя на порог своего дома, Слава зажмурилась от лучей солнца. Погода стояла безветренная и очень теплая.
На улице было многолюдно: сновали торговцы со своими тележками с едой, повсеместно стояли группами обсуждающие городские новости зеваки и ходила одетая в доспехи городская стража. При виде стражи люди расступались и притихали, так как король этого маленького королевства не любил ничего шумного. Если стража слышала громкие разговоры или, не дай бог, смех, то она могла арестовать горожанина и посадить его в темницу на несколько дней. Это, как считал король, было необходимо для сохранения порядка.
Город был небольшой – всего несколько улиц, которые лучами расходились от находящегося в центре города за́мка короля. Под его стенами располагалась небольшая площадь, которая могла вместить всех жителей города. Прямо над ней, на стене за́мка, был балкон, с которого периодически выступал король или его приближённые.
Обычно на площади народа почти не было, так как торговать здесь король запретил, а уличным артистам появляться там было запрещено под страхом заключения в темницу. Все, кто попадал на площадь, старались быстро пройти мимо за́мка и не попадать на глаза стражникам.
Слава быстро прошла по своей улице, здороваясь со знакомыми торговцами, почти бегом проскочила городскую площадь и поспешила пройти через городские ворота в сторону горы, которая нависала над городом. Жители города эту гору не очень любили, так как из-за неё довольно быстро темнело вне зависимости от времени года. Да и склоны горы были пустынными – на них ничего не росло кроме мха и редких деревьев.
Выйдя из городских ворот, Слава увидела вдалеке стадо коров, которые мирно паслись между подножьем горы и стекающей с неё горной речкой. Решив, что по дороге идти до стада будет дольше, девочка вприпрыжку побежала по траве, но быстро поняла, что по дороге добраться до пастбища было бы гораздо проще. Однако возвращаться назад, к воротам, у неё не было никакого желания, и она продолжила двигаться вперёд, зачастую не видя конечной цели, так как трава местами была выше её роста. Мычание коров становилось всё ближе, и вскоре послышался лай собак пастуха – они услышали, что кто-то идёт по траве. Наконец, выйдя из травы на огромную поляну, Слава увидела стадо коров и пастуха. Он подошёл к ней и поздоровался.
