Мерцающий свет; характерный скрип двери и звон колокольчиков, ворвавшийся в монотонное звучание приевшейся мелодии… с кухни послышалось:
– Работаем, мальчики!
«Большой Папа» медленно наполнялся посетителями. Стандартное начало пятничного вечера захолустного паба на краю огромного города.
И только моросящий дождь, такой звонкий и бесконечный…
Лукас, по обычаю, принёс меню за пятый столик исключительно для вида:
– Как всегда, Джон?
– Ты считаешь, что за последнюю декаду что-то могло измениться? – «малыш» Джон, привычно сморщил нос.– Не буди во мне спящую собаку. Даже покойница Мэри не могла… – мужчина натужно улыбнулся и замолчал.
– Я помню, Джон, этот чертов мир и снова пятница!
– И пусть Папа Пит постарается! Я сегодня настроен вывалить кучу баксов за его стряпню и пойло. Понимаешь, малыш!? Ну как, запахло приличными чаевыми? – бородач потёр нос и рявкнул.– Быстрее!
– Пит, порцию кукурузной каши с креветками, только скорее!
– О, «малыш Джонни» беснуется? Неужто эта грязная сволочь, Брэд, заплатил ему за труды?
– Видимо. И я совсем не хочу потерять свои возможности…
– Пять баксов? Не смеши меня, Лукас. Так на учебу ты не заработаешь. Оставайся со мной, а там, через год другой, глядишь, и мы с Нэнси поможем тебе. Нью-Йорк – город охренитительных возможностей, так, кажется, ты говорил? – толстопузый Пит по-доброму похлопал парнишку по плечу, и пухлые пальцы ухватили поварешку.– Все будет! Ты только верь! Так говорит моя старушка. Нам ведь тоже нелегко пришлось. Хрен бы я сорвался на юг, если бы мой Джек… Чертовы врачи! И ты хочешь стать одним из них?
– Пит, не начинай! Мы все обижены судьбой, взгляни только на Джона! Но я торчу тут только по одной причине, и ты её знаешь.
– Забирай! – Пит демонстративно ударил по звонку и выставил тарелку на поднос.– Похож ты на моего Джека, сынок. А раз уж мы с матерью решили тебя поддержать, то так тому и быть. И пусть дрожит Калифорнийский! Поставь Джону SWAY, и Синатра тронет его душу!
Работай, сынок. Господь направит, спаси нас грешных! И, клянусь Богом, я приложу все усилия, чтобы ты стал тем, кем мечтаешь!
– Добро, Пит.– Лукас засиял и засеменил к выходу.
В зале было около десяти клиентов, Джонни успел уговорить четверть «старика Дэниэлса», и все так же морщась, смотрел на капли за окном, пока джук-бокс не зазвучал знакомым мотивом.
– Папа Пит, сечёныш! И ты, Лука! – знаете, чем задеть сердце старика! – рука стукнула по столу.-Так пойдёт? – из-под ладони показался профиль Гамильтона на новенькой купюре.
– Джон, десть баксов! Мне?
– Бери, пока я добрый! Вся улица знает.– глаза загорелись и хитрый прищур отразился на помятом лице.– Док Лукас Блэйд! Звучит? Что смотришь? Звучит! Мне бы такие цели в твои годы. Знаешь, что меня волновало в восемнадцать?
– Догадываюсь!
– Зад толстой Пэгги. Видел бы ты её зад!
– Поешь, Джонни, вечер долгий, а не то явится шериф, и ты опять окажешься в кутузке.
Колокольчик вновь зазвонил и в зал влетела, стряхивая капли дождя женская фигура.
– Ох, блин, до чего ж тощая! Не люблю таких. Взгляни, Лука!
Лукас обернулся и залип. За целых полтора месяца он успел изучить всех постоянных и не очень посетителей. Мокрую, тонкую фигуру он видел впервые. Черт её знает, откуда появившуюся здесь, на окраине трущоб «города мечты», но появившуюся, явно, неслучайно. Иначе не застучало бы так бешено его сердце…
Джонни поманил пальцем и прошептал: «Даже и не думай! Из-за таких как она и рушатся жизни приличных ребят. Взгляни на толстяка Эдди! Была у него похожая мадам, помнится мне, году в восьмидесятом…»
– Эй, Эд! – с запахом густого перегара слова полетели вглубь зала.-Расскажи юнцу, что сотворила с тобой эта шельма!
Мирно жующий толстяк, разглядывающий старый постер на стене, поперхнулся. Лицо его и без того красное стало пунцовым. Руки взмылись вверх и стали судорожно цепляться за воздух.
– Только этого не хватало! Черт, «малыш Джон», будь ты не ладен! – Лукас устремился к столику. Обхватил Эда руками и резко надавил на грудину. Раз и ещё раз, пока руки не опустились, и дыхание не стало ровным.
– Ну, Эд, ты как?
– Вот видишь! – послышался хриплый голос Джони.– Она и сейчас приносит ему одни только проблемы. Шельма Кэт!
– Спасибо, Лука.– вытирая пот со лба, произнёс толстяк. А, ведь, забулдыга в чём-то прав. При каждом упоминании о… – он печально затих и продолжил почти неслышно.-Я попадаю в неприятности. Запомни, мальчик, все женщины ведьмы… не иначе.
Тонкая фигура, сидевшая спиной к Эду, обернулась, и на бледном лице появилось подобие насмешки.
Надо сказать выглядела она весьма странно: чересчур старомодно, что ли.
Темные волосы, стянутые в высокий пучок, выбившиеся от дождя и ветра, в приглушённом свете отливали синевой. Серые глаза на фоне мраморного лица блестели и казались невероятно огромными.
Пальцы то и дело трогали горловину платья, слишком закрытого для лета, слишком закрытого для столь молодого возраста.
Сочетание чёрной ткани и белого воротничка создавало образ гувернантки, случайно попавшей в наши дни откуда-то из пятидесятых.
Нет, она не выглядела смущенной или растерянной, держалась она достаточно уверенно, просто она была не такой как все, кого он знал. Ни тебе косметики, ни вычурности и уж тем более вульгарности. И это не могло не привлечь его внимание.
Наконец её рука поднялась.
– Что желаете?
Тонкий палец указал на воду.
– И это все? – сорвалось с губ Лукаса.
Она кивнула, не обращая внимания на его удивление, и развернула газету.
– Вода у нас бесплатная. Сию минуту, мэм.– Лука поднял графин и принялся заполнять стакан.
– Похоже, ещё и без чаевых останешься! – насмешливо не унимался Джон, внимательно наблюдавший за происходящим. – Говорю же, от баб одни беды! Эй, малышка, пересаживайся ко мне! Хоть накормлю твоё тощее тельце, а может… – он не договорил.
В эту секунду девушка повернула голову в его сторону.
«Малыш Джонни» уставился на неё, резко переменившись в лице, замялся и больше уже не болтал. Пил молча и смотрел куда-то вдаль задумчиво.
– Ловко вы с ним! Одним взглядом… никогда и никто на моей памяти не мог угомонить Джонни. Это не под силу даже местному шерифу. Говорят, его и из участка то отпускают первым, лишь бы не слышать дрянных разговоров.
Лукас надеялся на продолжение общения, но продолжения не последовало. Все что он получил в ответ, заключилось в сдержанной улыбке, и серые глаза опять уткнулись в газету.
Задерживаться около столика было бессмысленно, тем более, что гостей все прибавлялось. Лишь изредка он поглядывал, проходя мимо, на странную посетительницу, а когда с громким хохотом в бар Папы Пита ввалилась шумная компания молодежи, ему и вовсе стало некогда.
