© Екатерина Самохина, 2019
ISBN 978-5-0050-9383-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Непреодолимые обстоятельства любви
Луч солнца, пробившийся через маленькое окно с решеткой, скользил по её лицу. Ласкал её щёку, и казалось, целовал её так нежно, как не смог бы даже он…
Он смотрел на неё молча. Смотрел и представлял, что вот сейчас, именно в этот момент он не выдержит, и все изменится…
Она сидела напротив. Теряясь во времени и ощущениях. Тонкие пальцы нервно постукивали по столу. Она то протягивала к нему руки, то резко их убирала, начиная сжимать вырез рубашки и истерично смеяться…
Никто не решался заговорить первым. И только солнечный луч, ловя последнюю возможность, ни капли не стесняясь, ласкал её кожу.
Тепло, разлившееся по телу, только раззадорило её. Колени предательски затряслись в ответ, и она не выдержала.
– Какого черта, Андрюша! Какого черта, я тебя спрашиваю, а ты молчишь? Ты хоть на секунду представляешь себе, как долго я тебя ждала? Как сильно все это время мне тебя не хватало? – её голова опустилась, и щёки стали мокрыми от потока слёз. – Это страшно! Слышишь? Страшно быть без тебя. Страшно быть одной!
– Тише, – произнёс он почти неслышно.
– Тише? А если я не хочу тише! А если я не могу тише? – она снова протянула руки, в надежде коснуться его пальцами. – Я умираю без тебя каждый день. Каждый этот долбаный день! А ты сидишь тут и делаешь вид, что ничего не происходит!
Неужели ты не помнишь? Не помнишь наш лес, наш маленький домик у озера и залитую утренним солнцем постель? Нашу постель! Неужели ты не помнишь нас… – она обхватила себя за плечи. – Разве можно быть таким холодным?
– Прости меня. – Он сорвался с места и обнял её.
– Андрей…
Его руки гладили её растрепанные волосы, её хрупкие плечи. Губы целовали заплаканное лицо и шептали: Я люблю тебя… я помню всё…
Она таяла в его шёпоте, отдавалась ему полностью. Переходила на стоны и крик, когда он касался её шеи. Впивалась ногтями в его спину, как будто это был их первый и последний раз… И постоянно твердила: Мой! Мой Андрей. Не бросай меня больше. Я больше не хочу умирать!
– Никогда больше! Ты моя! Я люблю тебя! – его слова врывались в неё вихрем, когда он касался её влажных губ и сжимал её крепче в своих медвежьих объятиях.
Ведь только потом, закрывая за собой дверь и оставляя её спящей в этой комнате с малюсеньким окном, он прошепчет: «Спи, моя любимая. Теперь я могу быть для тебя кем угодно…»
А за спиной раздастся.
– Сергей Анатольевич! Ну, как сегодня ваша пациентка? Есть улучшения? Шесть месяцев – немалый срок.
– Все будет хорошо, Наташа! Лишь бы и завтрашнее утро было бы таким же солнечным…
Эти двое встретились неслучайно!
Не случайно, спросите вы? Их свела сама судьба, отвечу я…
В густой завесе сигаретного дыма, под звуки, ошеломляющими своими децибелами, гуляющего и живущего своей жизнью ночного клуба, она просто поймала его глазами. И больше не смогла отпустить.
Он? Он зацепился за неё, как за соломинку, в этом болоте распущенных, легкодоступных девиц и пьяного угара.
Их глаза встретились и тела, молча, двинулись на встречу друг другу.
Искра, пробежавшая при первом касании, обращаясь в пламя, заставила тех двоих потеряться во времени. Их танец!
В их танце было все: от нежности до самой всепоглощающей страсти.
«Это любовь!» – подумала она.
«Точно любовь!» – подумал он.
– Едем ко мне! – вдруг произнесла она.
Она, которая приводила мужчину к себе последний раз… когда же это было? Последнее время никогда! «Едем ко мне, любимый! – пронеслось в её голове. – Едем, и я стану тебе лучшей женщиной на свете.»
– Едем, моя любовь! – отозвался он и обнял её с такой нежностью и заботой, что голова закружилась от пьянящего счастья.
В её маленькой квартирке он целовал её так, что вся прошлая жизнь казалась ей страшной и плохо написанной кем-то сказкой. Вот оно счастье! Наконец-то она его дождалась…
– В холодильнике есть вино, дорогой…
– Не продолжай, я знаю, что делать.
Она вошла в ванную. Капли ледяной воды стекали с её ладоней и обжигали пылающие чувствами щёки.
«Больше никогда!» – она достала из сумки свёрток. Высыпала порошок в унитаз, смывая всю грязь из своей жизни. Через секунду и таблетки оказались там же, а пустая банка полетела в корзину с бельём.
Она помахала рукой прошлому и вернулась к Нему.
– За нас! – она подняла бокал и сделала глоток. Вино, проникая внутрь, грело теплом. Но она то точно знала, что дело не в нем.
– За нашу любовь! – добавил он и стал осыпать её нежные белые плечи жаркими поцелуями.
– За наше первое утро!
– За него…
Сладко потягиваясь, пробуждаясь от крепкого сна, она провела рукой по соседней подушке. И резко вскочила.
Она звала его, а он молчал. Его просто не было рядом.
– Бл…! – закричала она, когда осознание болью ворвалось в действительность.
Раскрытые ящики, вываленное на пол бельё. И думать не стоило.
Все её драгоценности, деньги и прочий куш, доставшийся ей от прошлой жизни, махали ей же на прощание не менее уверенно, чем она вчера им.
Она вбежала в ванную, смывая слезы, и ругая свою глупость. Её взгляд упал на корзину с грязным бельём: рядом с частью её прошлого лежала точно такая же банка этикеткой вверх, где большими буквами отливало горечью: КЛОФЕЛИН…
Эти двое встретились неслучайно!
Не случайно, спросите вы? Их свела сама судьба, отвечу я…
13.10.98.
В тот день я увидел её впервые…
Боже, говорю так, будто это случилось много лет назад! Никогда не вёл дневников, а вчера, увидев её в нашем старом парке, не смог удержаться…
Ненавижу осень, особенно октябрь. В наших местах он всегда холодный, покрытый серой дымкой туманов, смешенный с отвратительно ржавой кашей опавших листьев и грязи. Всегда боялся этого времени, как будто что-то страшное должно случиться в один из этих дождливых дней. Что-то непоправимое. Что-то, после чего я никогда не останусь прежним.
И вот случилось то, чего я совсем не ждал. Черт знает, что дернуло меня пойти пешком после Универа? Может быть теперь октябрь станет мне добрым другом? Ведь он познакомил меня с ней…
Кто она? Интересный вопрос. В тот день я увидел её впервые, хотя, мне кажется, я знал её всю жизнь.
Она сидела на скамейке, опираясь о край руками, и смешно болтала ногами. Её малюсенькие коричневые ботинки с круглыми носами, раскачиваясь в такт известной одной ей музыке, подбрасывали шнурки в воздух вместе с каплями и вновь, еле касаясь лужи, опускались на место. На это невозможно было не смотреть.
Моросящий дождь не пугал её. Я почти уверен, она ему радовалась.
Что-то и меня заставило радоваться происходящему. Я присел рядом, не в силах оторвать от неё взгляда.
Невысокая, рыжеволосая, в каком-то нелепом клетчатом пальто. Сам не знаю, что меня в ней так зацепило. Она повернула голову, и я пропал окончательно.
