Грозовые тучи, затянувшие иссиня-чёрное небо, под рёв ветра поглотили серебряно-призрачный диск. Растворившийся в ночной мгле Нордор уродливым нагромождением высился над белёсым туманом, клубящимся под его стенами. Усердный фонарщик, одиноко бредущий по тёмным улицам города, зевая, зажигал один фонарь за другим. Он далеко не первую ночь освещал Нордор, и поэтому дозорные, съёжившись, издали завидев его, в знак приветствия подняли алебарды. Помахав в ответ, старый фонарщик хотел свернуть, но внезапно был сбит с ног юношей.
– Простите! – прокричал оборванец и скрылся из виду. Старый фонарщик сердито потёр спину.
Беглеца уличные парни прозвали «Бифкейком», что с нордорского диалекта означает «мускулы». Или сокращённо – Бифом. В семнадцать лет он обладал могучем здоровьем и недюжинной силой, не уступающей взрослому мужчине. За что и получил прозвище. Появился юноша в Нордоре два года назад.
Дозорный Восточных ворот поначалу не впускал оборванца, вышедшего со стороны Кряжного леса, честно исполняя эдикт монарха. Но потом кардинально изменил отношение. Возможно, проснувшееся сострадание, а скорей – снизошедшая с пузатого бутыля благодать повлияла на его решение.
Но вернёмся к юноше.
Скрывшись в очередном переулке, Биф остановился, пытаясь унять учащённое дыхание. Глаза его неустанно бегали из стороны в сторону, выискивая среди мрака ненавистные очертания преследователей.
Несколько раз глубоко вздохнув, юноша приготовился к дальнейшему бегу. Он сделал один шаг прежде, чем голова ужасно заболела.
Они возвращались!
Вокруг, словно в алом мареве, затолпились люди со ржавыми клинками. С каждым вздохом их становилось всё больше и больше. Напуганный до ужаса юноша закричал. Некоторые из людей бросались наутёк, другие, подобно чарам, растворялись в воздухе, проваливались сквозь землю. Биф было поверил в победу, но внезапный удар клинка прервал его крик. На мгновение мелькнуло обрамлённое белым лицо, и мир потух.
Сквозь пелену, Биф видел, как преследователи обступают его со всех сторон.
Инстинктивно юноша вскочил на ноги, загнанно крутя головой. Выхода нет! Они поймали его!
– Что вам надо?! – отчаянно вскричал Биф.
– Для начала – несколько медяков и извинения, на коленях, – спокойно ответил вышедший из толпы Веня.
Его персона на первый взгляд ничем не выделялась среди большинства нордорских оборванцев. Плечи узкие, рост кое-как достигал среднего, да и возраст не превышал шестнадцати. Единственная татуировка на лице – незамысловатые волнистые линии, наколотые зелёным цветом: «Иду по стопам отца». Хотя к его годам у многих коренных мальчишек уже было около трёх. Но, тем не менее, в нём всё же было что-то, заставляющее людей подчиняться ему немедля, беспрекословно.
– Что замолчал, урод? – ухмыльнувшись, спросил Веня.
– Я не урод, – под нос пробурчал Биф.
– Чего?!
– Я – не урод, – более уверенно повторил юноша, облизав пересохшие губы.
– Ещё какой! – немая сцена. – Слушай, пока я добрый, давай по-хорошему. Отдаёшь медяки за то, что топчешь нашу землю, пришлый, извиняешься, и мы, может быть, тебя не тронем. Идёт?
– Нет, – Биф покачал головой, – я вам ничего не должен.
Веня наигранно улыбнулся, подмигнув одному из прихлебателей.
– Ты, видимо, забыл кто Я, – его смрадное дыхание ударило в лицо Бифа. – Пришлый.
– Я ничего не отдам, – дрожащим голосом произнёс юноша.
– Вот оно что, – Веня артистично призадумался и со всего маху дал пощёчину.
Биф прижал к алеющему следу пятерни холодную ладонь. Щека неимоверно горела.
– Что? Страшно?! – вскричал радостный Веня. – Может, поплачешь? А? Мы девочек любим. Даже очень, – последние слова вызвали повальный смех шайки.
Биф непонимающе закрутил головой, всматриваясь в страшные, вселяющие ужас лица.
– Всё! Шабаш! – смеющимся тоном приказал Веня. – Так что, пришлый, – приятельски подмигнул, – отдашь нам законные медяки? Или, может, будешь нашей девочкой? А?
Собравшись с силами, Биф твёрдым голосом произнёс:
– Я вам ничего не отдам! Это первое…
– Да ты ещё считать будешь?! – словно гром прозвучал разъярённый голос Вени.
– Буду… – начал Биф.
Но, увы, не закончил. Маленький, не отличающийся здоровьем Веня с размаху деревенского воротилы ударил в переносицу юноше. Биф, в полном недоумении, закрыл лицо руками, получив ещё с десяток оплеух от других членов шайки. Методичное, проверенное временем, избиение одного толпой по странному стечению обстоятельств подвело уличных оборванцев.
Биф, которому следовало упасть, выпрямив спину, принялся бить в ответ. Неумело, нескоординировано. Но всё же – бил. И один за другим падали оборванцы.
Удивлённый столь ярым отпором, Веня привычным движением скользнул во внутренний карман безрукавки. Небольшое ржавое лезвие ножа, прикрытое серой тряпкой, ужом прыгнуло под рёбра Бифа.
– Сваливаем! – проорал Веня, скрываясь во мраке переулка.
Некогда грозная шайка уличных оборванцев, с присущей напуганной толпе суматохой, в течение нескольких вздохов скрылась во мгле. Биф остался один. Он неуверенно сделал два шага к стене, усмехнулся и спокойно лёг на холодную, застланную каменными плитами землю…
Как писал Эльнер Земмурский, необычайность Нордора выявляется, в первую очередь, в грязных чахлых улочках, хаотично расходящихся от центрального рынка. Особенно это касается самой опасной части города – Западной Четверти, где даже суровые Стражники Короны, призванные охранять народ от беззакония, стараются как можно реже показывать свой доспех.
Поэтому ничего удивительного, что никто не видел, как к умирающему Бифу подошёл светловолосый мужчина.
