Кто это такие – названные или сводные братья?
Один из родителей у них общий, и этим определяется их сходство и кровная связь. Зато двое других – ярые антагонисты, полные ревности, обиды, злой, непримиримой памяти. И это разделяет братьев, делает их соперниками.
Лёсик и Гриня, Леонид и Григорий Батищевы, – сводные братья. Жизни их идут параллельными курсами, которые, в отличии от эвклидовой геометрии, то и дело пересекаются, выбивая на месте стыка скачок высокого напряжения. Их подбрасывает на этих стыках, кидает друг на друга – то в объятия, то в борьбу. Но вот опять рельсы ровные, и братья порознь, каждый в своём круговороте событий.
Так и существуют они, будто на качелях, которые взлетают от любви и обожания и падают до полного равнодушия или смертельной ненависти. Это не может не сказаться на их характерах и во многом определяет будущее.
Сводные братья не бывают обычными людьми. Им предстоят испытания, причиной которых служит внутренняя борьба «свой-чужой», изначально заложенная изменой родителей, оставляющей в душах детей нескончаемый сумрачный след.
Из детства и юности тянется этот след, определяющий их судьбы, выстраивающий неповторимый узор маршрутов…
Глава первая. Вдали от всех
Бывает, что человеку вдруг очень не повезёт. Вроде всё идёт неплохо, тихо-мирно. Всполохи удач перемежаются затмениями мелких проблем. Но в целом – жизнь как жизнь. Терпимо, в общем.
Грине не повезло с самого рождения. Пожалуй, даже ещё до рождения. Пока мама Василиса – Лиса – вынашивала первенца, отец его Сандро потерял голову из-за рыжей и нахальной абитуры с архитектурного факультета. Это наваждение по имени Дарина поначалу казалось ему приятным приключением в отсутствие жены, которая по случаю лета и декретного отпуска отправилась к своим родителям в Ростовскую область.
Возникшие отношения были лёгкими и приятными, что порой случается при отсутствии серьёзных намерений. А Сандро не собирался что-то глобально менять в своей жизни. Его вполне устраивал этот летний роман. Да и ничего особенного в девчонке не было, разве что смешливости и нахальства с избытком, а так – всё как у всех: симпатичная, курносая, не вредная, без особых претензий.
Только один пунктик в новой игрушке цеплял Сандро – цвет волос – он излучал явственную магию и слишком хорошо вписывался в колористическую гамму Сандро Боттичелли, художника XV века, чьё имя – по созвучию, а вовсе не подражанию манере – приклеилось к Сашке Батищеву чуть не с первого курса.
То, что волосы не крашеные, подтвердилось при первой интимности: там они были того же золотисто-огненного цвета. Готовность, с которой Дарина ему отдалась, тоже говорила о скоропроходящем с её стороны увлечении. Она ни на чём не настаивала, к разводу не толкала, но при каждой встрече светилась неподдельной радостью и вела себя так, словно они больше не увидятся, и этим как бы разделяла настрой Сандро на кратковременность связи.
Тем не менее, когда Гриня появился на свет, Лиса уже была матерью-одиночкой, правда с квартирой-студией, которую Сандро ей оставил после развода. Он готов был на всё, лишь бы его подушку продолжала укрывать золотисто-рыжая грива.
Гринина жизнь в «неполной семье» так и не началась. Василиса, задавшись целью устроить свою судьбу заново, отвезла полугодовалого сына к бабушке с дедушкой. Его первыми впечатлениями были треугольные горы отработанной руды на горизонте, сизая с переливом пыль, оседающая на листьях старого сада, и астматический шахтёрский кашель деда за перегородкой.
Гриня тоже начал болеть и кашлять, к этому добавились хронический насморк и полное отсутствие аппетита. Мальчик рос былинкой на выжженном поле и почти всё время молчал. Скорая, больница, редкие приезды матери – вот и вся его младенческая биография.
Василиса хотела забрать сына, но сначала планировала наладить свою личную жизнь. Почему бы нет? Интересная женщина, привлекающая внимание мужчин живостью речи и особой сексапильностью, сквозившей в каждом движении, в модуляциях голоса. Широкие развёрнутые плечи ассоциировались с египетскими фресками. Лицо с миндалевидными глазами, припухшим, красиво вырезанным ртом, с высокими скулами, подбородком с ямочкой, смуглой кожей в обрамлении чёрных прямых волос с модной стрижкой «сэссон».
Но первое блестящее впечатление вскоре сменялось у соискателей разочарованием. Сексапильность на деле оказывалась замаскированной фригидностью, внешняя красота сильно страдала от неряшливости, а бесхозяйственность она даже и не пыталась скрывать. Так что женихи долго не задерживались.
На этой почве Василиса рванула в сторону карьеры, в чём, безусловно, преуспела. Завершив педагогическое образование, она поступила на курсы повышения квалификации по специальности, ничего общего с педагогикой не имеющей, и стала социологом. В те далёкие восьмидесятые о социологии никто не имел понятия, так что профессией Лиса оригинальничала. Но и востребованности не было. Ей не оставалось ничего другого, как продолжать учиться.
Всего за два года Василиса Батищева подготовила и защитила кандидатскую и принялась за докторскую. Зарабатывала переводами: первая специальность – учитель французского языка – всё же пригодилась. Более стабильный доход давали алименты на сына, которые Сандро отправлял исправно, и переводы – на сей раз денежные – от родителей.
Гриня рос, вернее, почти не рос, замкнутым, болезненным и, как большинство больных детей, капризным и деспотичным. Бабушка с дедом не знали, что и делать: отправить больного ребёнка к матери или самим наблюдать за его мучениями. Слушая двухголосый кашель, бабушка строчила дочери взволнованные письма, призывая её заняться, наконец, здоровьем ребёнка. Но стоило только Василисе прислать телеграмму: «Встречайте 18 поезд 137 вагон 4», как сердце бабушки начинало страдать от возможной разлуки с внуком, к которому она сильно привязалась. Получалось, что дочь приезжала, как всегда, их навестить.
Проблему разрешила, как ни странно, Дарина. Вроде бы ей вся эта ситуация была только на руку: муж, не встречаясь ни с сыном, ни с бывшей женой, находился в её полном распоряжении. Но «рыжее наваждение», как оказалось, тяготело к мироустройству и заняло активную позицию.
Прежде всего, она сошлась поближе с Лисой и умело её разговорила, выяснив о Грине и его жизни в Ростове всё до самых мелких подробностей. Затем, заручившись готовностью Василисы привезти сына, если Сандро будет помогать, насела уже на мужа. В разговорах нажимала то на чадолюбие, то на ответственность, и даже упомянула про алименты, которые не идут «на дело».
