Глава 1. Архивно-материальная крыса.
Вот опять сижу я в своём, так сказать, подвале и от нечего делать смотрю по телику очередной сериал про ментов и диву даюсь – «ну кто их там этих актёров и режиссёров консультирует?». Ну такую иногда хрень: показывают, что плеваться хочется- то менты постоянно бухают на работе, то всех без разбора валят из табельного оружия и, главное, никаких проблем после этого. В действительности же за каждый израсходованный патрон менту приходится отчитываться, да попросту пистолет в оружейку с недостачей патрона не примут. А в сериалах стреляют налево, направо и хоть бы что. Ну это фильмы для простолюдинов, а не для силовиков, которые даже не смотрят их. Ну а я смотрю от безысходности или от безделья. Иногда даже интересно сравнить словоблудие с действительностью.
Да, забыл представиться, я подполковник полиции в отставке, попросту пенсионер МВД Павел Иванович Иванов, устроился на эту свою гражданскую должность начальника центрального хранилища вещественных доказательств, изъятых по уголовным делам или в рамках других спецопераций силовых ведомств, а их у нас в стране- вагон и малая тележка. В каждом отделе силовиков есть свои комнаты вещдоков, но у них не тот уровень. Уровень нашего хранилища в рамках управлений и министерств, а соответственно и объёмы заоблачные. Между собой начальники ведомств кличут меня «Паша- Конфискат», это прозвище они позаимствовали от каких-то урок или от названия магазина. Первоначально я обижался, а потом плюнул.
Теперь хочу рассказать о хранилище. Если верить архивным документам, то оно было создано в 1937 году органами НКВД СССР, с начала, так сказать, массовых чисток и Сталинских репрессий, как это сейчас называют. Начальников этого хранилища было много. До 1941 года менялись каждый год, в войну вообще не менялись, после войны менялись каждые полтора-два года до смерти Сталина. Потом смена начальников хранилищ и кладовщиков производилась при смене наших генеральных секретарей партии. А с развалом СССР было всего две смены, я принял эту должность в 2014, когда в ходе спецоперации, в которой я участвовал, на границе с Украиной получил тяжёлое ранение и пошёл на компромисс – мне не стали оформлять инвалидность, а уволили на пенсию по выслуге и предложили эту должность. И я согласился. Весь «цимус» состоял в том, что я не должен был быть в зоне ведения боевых действий, но меня попросили оказать помощь в налаживании компьютерной сети вроде бы как просто на рабочем месте, а тут начались приграничные бои в ДНР и ЛНР и наш спецотряд случайно попал под «замес», были раненые и погибшие. Другие пострадавшие были официально командировочными, а я так себе – по просьбе. И вот пришлось некоторым начальникам прикрывать свою задницу различными уловками, чтобы самим не оказаться на пенсии или ещё хуже оказаться без нее. Сам-то я хоть и офицер МВД, но являлся чисто техническим сотрудником, хотя спецподготовку по системе спецназа проходил. Имею два высших образования – инженер компьютерных технологий(электронщик) и инженер-механик. То есть объёма знаний у меня хватит на десятерых. Поэтому мне в качестве взятки и предложили эту должность начальника хранилища- директора магазина. Магазин – это так, по совместительству. Всё, что было изъято по решению следственных органов и суда переходит в доход государства. А государство решило, что товару и вещам не следует пылиться. Нужно переводить всё в деньги. Правда не всё можно было продавать, но клиентов всё равно хватало. У меня можно было приобрести очень дефицитный товар.
А Центральное хранилище – это даже не хранилище, а здоровенная база с системой больших хранилищ соединённых в одно целое, а по площади, если сравнить, то занимающей пару городских кварталов г. Москвы. Только разница лишь в том, что хранилища находятся под землёй, за Садовым кольцом г. Москвы и примыкающей к одной ветке метрополитена. Ну как примыкающей… когда-то, ещё до войны, начали строить дополнительную ветку метро, но прошли выработку под землёй около 400 метров, и стройка была остановлена. По каким причинам мне неизвестно, но штольня была законсервирована. Через несколько лет, то есть в 1937 году, когда возникла необходимость в создании данного хранилища, рядом с этой штольней сделали ещё ряд подземных проходок, то есть разрыли подземный такой «небольшой» котлован и сделали склад площадью около 2,5 гектара и включили законсервированную штольню метро в этот склад. То есть в хранилище можно заехать по рельсам из метро и с другой стороны хранилища, на надземной части построили ангар длинной 100 метров с заездом в него грузового автотранспорта и последующим съездом через ворота в подземную часть хранилища, с другой стороны. Если посмотреть на хранилище сверху через земельный слой, то можно было бы увидеть такой слоённый пирог из коридоров, примыкающих друг у другу, которые по сути и являются хранилищем со стеллажами, комнатами и даже морозильными камерами с широкими проходами и проездами, по которым свободно могут проехать грузовые автомобили. Крайний проезд и выходил из метро с рельсами. Были здесь и капитально отстроенные большие комнаты для размещения караульного помещения, и в них можно было жить. Здесь есть и санузлы, и кухни и спальни и даже центральный пульт управления начала 2010 года, вот только не знаю для чего его делали. Понатыкали компов всяких с телеэкранами. Я ещё не разобрался. Документы лежат, но всё что-то лень залазить в эти компьютерные дебри. Я себе одну комнату 5 на 5 метров оборудовал для отдыха. Установил из изъятых сплит систему, телевизор здоровенный на полстены из того же конфиската, кровать, холодильник. Ну чтобы отдохнуть нормально можно было и не ехать в свою двухкомнатную хрущёвку через пол Москвы. Теперь можно немного рассказать и о себе. Семьи как таковой у меня нет, хотя мне перевалило за 40. Меня и на пенсию с почётом отправили потому, что набрал 20 лет с хвостиком с боевыми. Женщины были -разные, но это так мимолётные увлечения, не больше. Сейчас у меня есть хорошая одинокая женщина, как и я, без семьи. Доктор – хирург, а после курсов повышения квалификации ещё и терапевт. Работает в районной больнице. С ней мы видимся с периодичностью два раза в неделю. То ей некогда, то я делаю вид, что занят. Она всё понимает и её это устраивает. У неё есть квартира, тоже двушка. И мы встречаемся в основном у неё. Несколько раз она порывалась уйти с работы. И вот с полгода назад она ушла. А соблазнил её уйти я. У меня по штату на хранилище четыре должности – начальник- это я, старший кладовщик и два кладовщика. Так вот, одна должность долго была вакантная – это кладовщик по хранению медицинского оборудования, медпрепаратов, лекарственных средств и много чего, связанного с медициной вообще, и дополнительно он же кладовщик, который отвечает за холодильное оборудование, продукты питания если таковые поступали. Долго не могли найти медика, т.к. ставка кладовщика не большая. Одного не учитывали, что срок годности продуктов, лекарств имеют сроки, а далее их надо утилизировать. А если с умом подойти, то это Клондайк. Поэтому я и не хотел на этой должности чужого человека. И вот её я и уговорил. Кстати, зовут её Иванова Елена. Её я и сделал старшим кладовщиком. А по фамилии – это просто совпадение с моей. Ну и ещё две должности кладовщиков. На эти две должности я со временем сосватал и притащил, так сказать, своих людей. Начальство сверху пошло мне навстречу. Обе должности заняли супруги Максимовы – Иван да Марья из бывших силовиков. Она лейтенант, бывший кладовщик базы МТО (материально-технического обеспечения) с ОМОНа, попала под сокращение. Кстати, по образованию историк. А муж её специалист оружейник-ремонтник, капитан запаса, уволенный якобы то же по сокращению штатов, но там тёмная история. На сколько я знаю, набил морду какому-то начальствующему чину. Вот они и остались не удел. Меня как назначили, я сразу стал искать замену старым кладовщикам, т.к. это было моим условием. Старый штат я не знал, а подставляться особого желания у меня как-то не возникло. И вот нашёл эту семейную пару. Обоим за сорок, как и мне. Детей нет, но оба специалисты хорошие. Знают своё дело. Мне как раз такие и нужны. Мы со своими знаниями дополняли друг друга. Когда штат был заполнен, мы собрались и решили, что пока мы будем работать на этих должностях, то нам надо обеспечить себе комфортабельные условия. Места свободного хватала внутри, поэтому мы переделали часть комнат под жилые помещения под свои потребности. Каждый из нас по графику дежурил на приеме вещдоков и магазине-конфискате в верхнем надземном здании. Решили дежурить по неделям. А чего мелочиться? Разбили месяц на четыре декады и всё. Что-либо выдавать приходилось не очень часто, да и принимать тоже. Вся мелочёвка оседала в районных отделах. К нам везли по крупняку – машинами и вагонами. Когда приходило судебное решение об уничтожении каких-либо вещдоков, то для нас это был праздник, потому что Акт об уничтожении составлялся же нами с одним исключением – если уничтожали не на хранилище, а где-то на определённом объекте, например, предметы, продукты без сертификатов и документов в большом объёме, то в долю брали, например, директора свинофермы, куда сдавали просроченные продукты питания или без сертификата качества. Директор был членом комиссии по утилизации, и мы оформляли акты. Частично оставляли себе часть утилизированной продукции или брали взамен то же мясо свинины. Ну и так практически во всём. Естественно 50% я отдавал тем, кто меня поставил на эту должность. Это было или в натуральном виде, или в виде денежных знаков после реализации или утилизации. А если учесть, что среди конфискованных предметов, вещей были и автомобили, и другая бытовая и электронно-компьютерная техника, бытовые приборы, продукты питания, мебель, предметы старины, оружие, медикаменты, то это неисчерпаемое море всего-всего. Особо нас радовали таможенники. От них поступления были очень значительными и ценными. С судом я тоже нашёл общие связи. В общем крутились как могли, особо не напрягаясь.
