Мир огромен, мы все в нем странники,
Мы в душе немного изгнанники.
Мы стремимся лишь к солнцу, в дали,
Мы в любви утолим печали.
Мила Сербинова
Глава первая. Осиное гнездо
Симка стояла на палубе прекрасной парусной яхты, с большими, белыми, как крылья альбатроса, парусами. В лицо дул прохладный морской бриз. Симка даже ощущала на губах его солоноватый привкус. Море, томной синевой мягко плещущихся волн, обнимало белый корпус яхты. Симке казалось, что если встать на цыпочки, можно будет дотянуться руками до самого неба. Со дна моря ее разглядывали любопытные морские обитатели, а на самой яхте кроме самой Симки вообще никого не было. Яхта, как морская птица, вольно неслась по волнам, направляемая лишь мечтами Симки и волей ветра. Все изменилось, когда оранжевое предзакатное солнце скрыли неизвестно откуда набежавшие черные тучи. Море перестало быть ласковым. Оно шумной волной выплеснуло беззащитную против морской стихии яхту на зубастые скалы неведомого берега. И вот Симка уже идет под острыми, как иглы, потоками дождя по неведомому мрачному берегу, покрытому мокрым черным песком. А затем она куда-то бежит, но куда – сама толком не знает. Пустынный песчаный берег сменился странным лесом, похожим одновременно и на хорошо знакомый, подмосковный, и на тропический с пальмами и банановыми зарослями. Вдруг Симка куда-то провалилась. Это был то ли овраг, то ли какая-то расщелина в земле. Она хотела подняться, но не смогла. Ее ноги были прикованы к земле тяжелыми железными цепями. Чем сильнее Симка пыталась освободиться от оков, тем больнее они врезались ей в ноги, а воздух в этой яме становился все гуще и душнее. Дышать становилось невозможно.
– Это конец, – напоследок пронеслось в голове девушки.
Симка стала задыхаться и кашлять, как будто захлебывается. Она проснулась вся в холодном поту. Из прокушенной во сне губы сочилась кровь. За окном грустно приветствовал новый день тусклый подмосковный сентябрьский рассвет. Симка провела рукой по губе. На ладони осталась тонкая кровавая дорожка.
– Вот, блин! Только этого не хватало, – выругалась она, потирая ноющие виски. – Не нужно было на Сонькиной днюхе вчера пить тот коктейль с водкой. Такая хрень приснилась…
Накинув желтый шелковый халатик, Симка вытащила из шкафчика для белья припасенную на «черный день» бутылку пива и вышла на балкон. Дядя Женя – садовник и мамин шофер по совместительству, был уже на ногах. Он что-то поправлял на ухоженной яркой клумбе под окнами дома. Дядя Женя приветливо помахал девушке рукой и, чтобы не мешать ее уединению, ушел в сад.
– Слава Богу, свалил старая зануда, – раздраженно пробурчала себе под нос Симка.
Симка, точнее Серафима Сироткина, в этот ранний час стояла на балконе третьего этажа роскошного загородного дома и пила пиво из длинной стеклянной бутылки. Красивая восемнадцатилетняя девушка нервными пальцами рассеянно вертела в руках пивную бутылку и безучастно смотрела на шелестящие жесткими сентябрьскими листьями верхушки деревьев. Ее не волновала потрясающая красота окружающей природы, чудесная клумба под окнами, прекрасный сад за домом. Все опостылело! В эту минуту уныния Симка хотела бы умереть, но мешало желание свернуть шею Марии. Из-за нее Симке пришлось, как в клетке, все лето просидеть дома. Наступила осень… Скоро похолодает, занудят дожди, уже начались занятия в институте. Лето прожито зря! Отец согласился отпустить Симку на море только при условии, что она поедет с семьей своей сестры Марии. Отдых в компании злобной старшей сестры с ее вечно говорящим по телефону о делах мужем Геннадием Викторовичем и скучным очкариком Андреем – сыном мужа Марии от первого брака, точно не являлся мечтой Симки. Она с трудом терпела бы их присутствие, но это был единственный шанс хоть на время выбраться из удушающей атмосферы семейного гнезда и увидеть мир. В мечтах Симка уже представляла себя отдыхающей на лазурном берегу Франции, но Мария категорически отказалась брать на себя ответственность за поведение непредсказуемой и неуправляемой девчонки. В результате, Симка имела возможность наслаждаться только подмосковным солнышком и загорать на террасе дома, похожего на золоченую клетку.
Мария – ненавистная старшая сестра, коварный враг Симки из подсознания. Все детство Симки было омрачено воспоминаниями о Марии. Ее вечно ставили в пример как некий эталон идеальной дочери, которому Симка при всем желании никак не соответствовала. Даже другая старшая сестра – Анжелина, не была такой противной. Она хоть и постоянно изводила Симку мелкими пакостями, серьезно навредить младшей сестре у нее просто ума не хватило бы. Самым ужасным для Симки было даже не то, что сестры считали ее человеком второго сорта, а то, что мама всегда была на их стороне. Симку, конечно, никогда не заставляли донашивать старые вещи за старшими сестрами. Семья была достаточно богатой и хоть это унижение младшей из троих дочерей не пришлось в жизни испытать, но ее ни на минуту не покидало ощущение, что она дополучает остатки слегка нерастраченной родителями любви. Ничтожные крохи! Чем она хуже своих сестер? Может с ней самой что-то не так? Родители это знают, но почему-то боятся ей сказать? Принцип остаточности… Что может быть страшнее?!
Симка задумчиво посмотрела на бутылку, из которой пила. Ей вспомнились вдруг дурацкие сказки из детства. А может, в каком-то другом мире и вправду из бутылок вылетали сказочные джины и исполняли глупые человеческие желания? Если бы сейчас произошло такое чудо и из бутылки тепловатого, недопитого пива появился джин, Симка пожелала бы одно – стать единственным ребенком в семье. Дело было вовсе не в деньгах. Вся проблема заключалась в диких амбициях отца и тупой скромности ее матери, навсегда приученной терпеть и молчать. Мария и Анжелина более или менее оправдали ожидания семейного тирана и патриарха, но только не Серафима. Отец Симки, Николай Викторович, был деспотом и получал садистское удовольствие, бравируя этим фактом. Он даже не пытался его скрыть.
Симке с детства запомнились синяки на лице и теле матери, равно как и громкая ругань родителей. Две ее старшие сестры вызывали депрессию самим фактом своего существования. Они были злы, как отец, но трусливы и беспомощны, как и их мать. Симка даже не знала, какую из сестер она презирала и ненавидела больше – самодовольную гусыню Марию, окончившую МГУ и мучившую студентов в одном из второсортных московских вузов, или Анжелину, без какой-либо весомой причины возомнившую себя королевой красоты. Можно подумать, наращенные ресницы и ногти в комплекте с крашеными патлами и накаченными губами способны создать из умственного убожества супер-красавицу!
