1. Глава 1. Дикое приграничье
Весна, 579 год эры Храмма̀ра
Светло-песчаная подкова стены утопала в зелени разросшегося леса так, что виднелись только «рога» – осыпавшиеся оконечности каменной кладки. Солнце пронзало зелёные кущи, и до слуха доносился многоголосый птичий крик. Птиц в Арва̀нском городище водилось великое множество. Чем уж их привлекало место, которое отпугивало всех разумных смертных, – одни боги поймут.
Ну или духи.
– И что в нём такого?
Лирка стояла у бойницы на заставной стене и не отводила взгляда от древнего строения, расположенного восточнее и немного южнее самой заставы. Слова, высказанные вслух, будто были рассуждением, а не вопросом.
Но это был именно вопрос, заданный кое-кому конкретному.
Поморщившись, женщина отвела взгляд, но через секунду вновь посмотрела на заброшенное городище. Уже по своему желанию.
Она почувствовала, как внутри недовольно шевелится подселенец, и вновь ощутила жадное желание смотреть. И это было чужое желание.
Каждый раз, когда она оказывалась на стене, их взор притягивался к Арванскому городищу.
Арва̀н-Ё.
«Если тебе так хочется, давай сходим», – в который раз мысленно предложила она.
За десять с половиной лет пребывания на Ха̀ринской заставе Лирка бывала в Арванском городище лишь пару раз. Первый раз через три года после приезда на заставу и второй – пару лет назад.
В первый раз никто не вызвался в сопровождающие. У местных жителей и служивых городище пользовалось дурной славой.
В следующее посещение Лирка сама не пожелала искать спутника.
Прогулка не очень весёлая, чтобы брать с собой друзей.
«Смысл? Травиться только», – ядовито отозвался подселенец.
В солнечном свете и густой зелени городище выглядело вполне приветливо. Как дружеское напоминание о некогда великой и, к несчастью, почившей цивилизации. Стаи галдящих птиц только усиливали благостное впечатление. Казалось, что, если войти под древесную сень, можно ощутить тёплое прикосновение прошлого. Ярко воображались мощные корни, расползшиеся по светлым ступеням, огромные стволы, вдавленные в каменные стены, и пологи душистого вьюна, под которыми скрываются барельефы и послания от древней расы.
Всё так и было. Но помимо прошлого там явно жило и настоящее. Столкнуться с ним Лирке не довелось, но его присутствие ощущалось очень хорошо. Первый раз было даже страшно. Во второй раз она уже больше доверяла подселенцу и сама закалилась. Они даже с подачи этого гнусного соблазнителя каких-то ягод там нажрались, после чего вернулись на заставу очищенные и просветлённые.
– Эй, Лирка!
Женщина неохотно оторвала взор от городища и посмотрела на окликнувшего её кряжистого оборотня с густыми рыжими волосами и бородой-лопатой. Волосы сзади были подобраны в тяжёлый пучок, в который чья-то шаловливая рука уже воткнула воинственно-красное перо.
– Чё ты вечно на него пялишься? – оборотень неодобрительно прищурил рыжеватые глаза. – По заставе уже слухи ходют, что ты следующей приманишься и сгинешь там.
Лирка только раздражённо дёрнула крутыми дугами чёрных бровей. Вила̀рий[1] Хабдѝр смерил её нехорошим взглядом, как если бы заподозрил в чём. Нет, о боевом маге из своего отряда он был очень хорошего мнения. Немногословная девка с крепкими знаниями и – что главное! – нервами исправно несла службу. Девять лет назад, когда начальник заставы доформировал их отряд черноглазой бабой, он не думал, что она приживётся. А она не только прижилась – вросла в отряд! Даже на самой заставе смирились, что в рядах служивых появилась честная баба.
Всем хороша была Лирка. Хабдир на неё нарадоваться не мог. От других хатера̀й[2], которые порой залетали к ним на заставу в поисках остроты, отличалась честным отношением к службе. Никогда её по кабакам и чужим постелям искать не приходилось! Честно отслужила смену и пошла домой. Заработанное золотишко на выпивку и всякие финтифлюшки не тратила. Знакомств с местными запойными мужиками, которых в таком неспокойном месте большинство, не водила. Вот всегда на неё можно положиться!
Но есть дурнинка! Сколько уж раз беседы вёл, увещевал, но тьху! Никогда не скажет, что зацепил её кто-то. Сама по лестнице спустит, рыло начистит, а потом смотрит своими чёрными гляделками и пойди догадайся, чего она утворила и будет ли хава̀рий[3] взбучку из-за неё устраивать.
– Опять кого-то по лапам била? – подозрительно прищурился Хабдир.
С женщинами на приграничье было тяжко. А вот неотёсанного мужичья – больше потребного. Ведь в отдалённые и опасные места обычно совалось всякое отребье: бегущие от закона, долгов, ищущие лёгкой поживы и большого заработка, неудачники, любители драк и кровавых боёв и всякого рода мошенники. Наивных молодых оборотней, желавших обрести славу героев в этих страшных местах, было куда меньше. Да и они здесь – в обстановке совсем негероической – не задерживались. Так что бабам некуда было деваться от пошлого мужского внимания. И ладно бы только смотрели! Они ещё и лапы тянули, скоты! Лирка хоть и не была самой пригожей девкой, но, если не смотреть на правую половину лица, где от виска и почти до самой челюсти ветвится уродливый шрам, вполне себе хороша. Тощевата, правда, да высоковата, но груди есть. Гляделки только пугающе-чёрные, как бездна, да чернявые кудри стрижёт коротко.
Если простое мужичьё посмотрело, облизнулось да перевело взгляд на более сочных и понятных баб, то те, что из дохлой аристократии, так и вертелись. Лирка-то из учёных, в колдунской школе училась, по местным меркам почти им ровня, чем и влекла. Других подобных баб здесь по пальцам пересчитать можно. Вот Хабдир только трёх и помнит.
– Сегодня нет, – честно ответила женщина.
– А вчера? – мигом заподозрил неладное Хабдир.
– Вчера до дома меня Эда̀р довёл.
Крякнув, виларий отстал с расспросами.
«А позавчера мы купали одну плешивую дрянь в дерьме», – гнусаво захыхыкал подселенец.
– Пошли за стену, – Хабдир тяжело вздохнул. – Там наши с хоёто̀рцами опять зубоскалят.
До слуха действительно доносился радостный шум, будто с гульбища. Лирка перешла на северную сторону и выглянула в бойницу. Внизу собрались ярко одетые хоёторцы – не менее шестидесяти оборотней, – а напротив них под самой стеной сидели служивые Харинской заставы. Обе стороны перебрасывались острыми, как соль разъедающими шутками и подначивали друг друга на что-то.
Лирка вспомнила, как увидела впервые такие посиделки через два месяца после приезда на заставу. Хоёторцы и служивые вот так же острили, потом устроили шуточные бои. Помнила, какой успокоенной чувствовала себя, глядя на их дурачества. Думала, что раз с кочевниками дружелюбные отношения, то об опасности жизни на границе с Диким Хоёто̀ром сильно преувеличили.
