Осенью темнеет рано.
На телефон Анны поступил звонок:
Это с блаблакара, мы выезжаем не в 19:00, а в 17:00, поспешите, мужской голос с уже привычным дагестанским акцентом заявил новость.
А почему? Анна смотрит на часы, показывающие 16:40. Я могу не успеть. До северной автостанции еще доехать надо.
Поспешите, долго ждать не будем. Короткие гудки.
Коротко ответив «ага», она бежит одеваться. Собранная сумка лежала в углу. Сэкономить на дороге и поехать на автобусе с остановки Ирчи-казака до северной автостанции Махачкалы не получилось, она вызвала такси.
«Лада Ларгус» с госномером 478 стоял слева от дороги на въезде в автостанцию. Ничего бы не напугало человека, планирующего свое путешествие в Армению из Дагестана через Грузию на блаблакаре, если бы не приклеенный скотчем целлофан на заднем стекле. Издалека казалось, что целлофан наклеен поверх стекла, однако приблизившись, она заметила, как от ветра он всасывается и надувается, как брюхо. В ужасе перед этим зрелищем первое, о чем она подумала, – отказаться, найти другую машину до Владикавказа, где она планирует пересесть в маршрутку до Тбилиси. Лихорадочно, не сообщив водителю «Ларгуса» о том, что вот она пришла, Анна ищет активно в приложении новую машину.
Регионы Северного Кавказа требуют развития междугороднего транспортного движения. Два часа Анна пыталась найти быстрый маршрут. Поезда ходят через день, не совпадая с ее графиком, автобусы ходят почти 18 часов, да и автобусами сложно назвать останки былого советского пассажирского автопрома. Дорога Махачкала – Владикавказ занимала почти сутки. Прямых авиарейсов из Махачкалы в Ереван и Тбилиси нет, последнее, что оставалось, – попутные такси.
Ничего не отыскав на просторах интернета, Анна смиренно озвучивает худощавому молодому человеку с короткой бородой, что вот она, пришла. Парень сидел на водительском сиденье и листал телефон.
Ну что, выезжаем? заметив пустую машину, Анна поинтересовалась, так как время уже 17:00.
Да, через 10 минут. Парень привстал, оценивая багаж Анны. У вас только это?
В руках Анна держала кожаный рюкзак и ручную сумку.
Она кивает и отправляет описание машины с госномером своей коллеге: «Если не доеду, знай, на чем я поехала».
Ну давайте в багажник. Он взял у нее ручную сумку и сам отнес в багажник, на котором нет стекла, а надежно приклеен на скотч целлофан. А рюкзак в салон возьмете?
«В салон», – усмехнулась про себя Анна и кивнула утвердительно. Усевшись на заднем сиденье, она посмотрела на циферблат часов: 17:03, осталось 7 минут, но зная, что в Дагестане время – понятие относительное, она прибавляет еще 30 минут про запас и ошибается.
Конец октября, уже холодный ветер, плюс ненагреваемая машина. Два часа пролетели, как полдня. Чего Анна не пережила за эти два часа. Поняла, что она единственный наивный пассажир, кто поверил, что поездка будет не в 19:00, а в 17:00, так как она одна из первых пассажиров. Позже пришли еще двое мужчин, и Анна оказалась единственной девушкой в попутном такси с кавказцами на аварийной машине на ночь глядя. Каждый раз, когда машина наполнялась пассажирами, она обращалась к Богу:
«Господи, пусть я доеду целая и невредимая, и клянусь, больше не буду рисковать в дороге и буду выбирать безопасный метод передвижения. Прошу тебя».
Ее обращение к Богу прервал водитель.
Анна, кофе будешь? Может, чай? наклонившись к двери, спросил тот.
Сложно было оценить, водитель подкатывает к ней или пытается успокоить, увидев ее напуганный вид.
Нет, спасибо, ответила Анна, уверенная, что прозвучала любезно. Водитель не настаивал.
В машине оказалось не четыре пассажирских места, а шесть, оказалось, есть еще задние места, куда уселась молодая пара на следующей остановке после того, как они выехали в 19:15. Присутствие девушки в машине ненадолго успокоило Анну, хотя в мировой криминологии женщины часто имеют отношение к убийству и насилию других женщин. Кроме того, не исключено, что жертвами пяти мужчин станет не она одна, а вдвоем. Конечно, хорошие мысли в голове не крутятся в такой момент, только вероятные угрозы и как отбиться от них.
Однако спокойствие Анны продлилось недолго. Девушка с молодым человеком покинули попутку уже в Хасавюрте. Это город в двух часах от Махачкалы на границе с Чечней, где преобладает торговля на рынке над всеми остальными видами работ. Непарадный город, достаточно большой по меркам Дагестана, густонаселенный, с разбитыми дорогами и тротуарами. Везде рекламные вывески и маленькие торговые точки. Вы подумаете, что описывается среднестатистический город России? Нет, чтобы это понять, вам надо приехать в Хасавюрт. Несмотря на фасад рынка, город очень душевный, вкусно кормят и любезно выведут из лабиринтных улочек, если гость заблудится, а гость обязательно заблудится. От широкой главной улицы, пробегающей сквозь город, разветвляются улицы города. Проезжая ночью через Хасавюрт, сложно не оценить мечети, ярко освещенные золотистыми, синими и зелеными подсветками, минареты тянутся в небо, а вокруг дома и рынки. Местами эти прекрасные строения отражались в только образованных лужах после дождя на разбитых дорогах. Четыре башни смотрелись еще мощнее на фоне старых хаотичных построек. Но разве это имеет значение? Главное – духовный комфорт!
Когда из машины вышла молодая пара, Хасавюрт еще не спал, несмотря на время года и дня. Анна впервые оглянулась на своих соседей в попытке оценить уровень опасности. Но все, что она поняла, – что у одного из них наколки на руках, не соответствующие его религиозной принадлежности. Он был без бороды, но имел дагестанский акцент. Второй, что сидел между ними, – худощавый, лупоглазый и молчаливый, тут стало сложнее оценивать. Если с первым Анна решила, что тот бывший арестант, со вторым сложнее. А вот от пассажира на переднем сиденье вообще не веяло опасностью. Он всю дорогу болтал и смеялся с водителем, частично на родном, частично на русском, отчего было решено – опасности не ждать.
Пересекая КПП «Герзель», так сказать, границу с Чечней, скорость машины увеличивается вместе с качеством дороги. Доехав по трассе Р-217 до Маскер-Юрта, машина свернула неожиданно с дороги к Аргуну. Небольшой уютный городок, можно сказать, у подножия Грозного. Аргунские ворота осторожно впускают в город, так сказать, радушно, но с подозрением. А подозрение внушали патрули, которые оглядывались и провожали взглядом машины и прохожих. В Чечне, кажется, воздуха больше – это не про свободу, а про строение улиц. Широкие улицы, ярко освещенные. В ночи никто не спрячется, и безопасно, и опасно, и красиво одновременно. По главной улице невозможно заметить такой плотной постройки, как в Махачкале или в Хасавюрте. Так что в регионе интересный компромисс. В Дагестане воздуха больше из-за свободы в нем, а в Чечне воздуха больше из-за удачной архитектуры. Если бы не Каспий, Аргун можно сравнить с Избербашем – чистый, яркий, запоминающийся.
