В уютном кафе, находившемся неподалеку от моей работы, царил приятный аромат свежесваренного кофе, разбавляемый прохладой кондиционеров. На улице в этот пятничный жаркий летний день в центре Москвы было невыносимо душно и возвращаться в офис совсем не хотелось. Я сидел за столиком у затемненного окна, допивал капучино с корицей и разглядывал проходящих мимо людей. Мое внимание привлекла девушка, расположившаяся на скамейке у входа в кафе. Каждый раз, когда открывалась дверь, она поворачивала голову ко входу и полной грудью вдыхала воздух, выдыхая его с какой то тоскливой обреченностью. Мне показалось, что таким образом она вдыхает аромат кофе. В какой то момент она встала и грустно посмотрела внутрь кафе через тонированное стекло, приложив к вискам руки, видимо закрываясь от солнечных лучей. Со стороны улицы через затемненное окно зал в кафе видно не было, но изнутри все хорошо просматривалось, поэтому я смог ухватить ее грустный взгляд, наполненный тоской и обреченностью. Девушка была совсем юной и выглядела крайне неопрятно. Ее распущенные волосы небрежно свисали до плеч и явно давно не встречались с шампунем, водой и расчесткой. Затертые джинсы, поношенные кроссовки, нелепая мятая блузка, – ее вид говорил о том, что она если не бездомная, то явно не из самой благополучной семьи. Не смотря на всю свою внешнюю запущенность, она была стройна и даже в меру симпатична, хоть на лице ее и были местами покраснения, похожие на детские прыщи. Мне показалось, что в ее грустном лице было что-то светлое, подающее надежду на то, что она сможет что-то изменить.
Никогда бы не подумал, что захочу помогать таким людям. Меня всегда раздражала слабость, жалость, попрошайки, вечно требующие что-то от других, сами при этом не желающие даже палец о палец ударить. Но в этот раз что-то екнуло в моей голове. Почему то мне стало ее жалко, и в мыслях в этот момент родилась очень странная идея.
Я встал из-за стола и направился к выходу, сказав официантке, подозрительно провожавшей меня взглядом: "Сейчас вернусь". Дверь кафе распахнулась и девушка, сидевшая на скамейке, повернула голову в мою сторону, сделав глубокий вдох и закрыв при этом глаза.
– Привет. Хочешь кофе? – спросил я, придерживая рукой открытую дверь.
Она открыла глаза и с недоверием посмотрела на меня, затем растерянно оглянулась, чтобы проверить, точно ли к ней я обращаюсь.
– Здесь прохладно и очень вкусный кофе. Я угощаю, пойдем, – продолжил настаивать я и слегка улыбнулся.
Девушка обернулась по сторонам, растерянно провела ладонями по коленкам, и не сказав ни слова, поднялась со скамейки.
– Предпочитаешь латте, капучино? Без молока? – спросил я, когда мы сели за мой столик.
– Мне все равно, – с легкой долей небрежности произнесла она и, взяв в руки бумажную салфетку, принялась гнуть ее и крутить в разные стороны.
Я решил, что она сделает какое-нибудь оригами, но незнакомка просто крутила ее в руках, опустив глаза вниз.
Поймав взглядом официантку, я громко произнес:
– Девушка, будьте добры, два капучино.
Моя собеседница в этот момент слегка дернулась и на секунду нахмурила брови. Ей явно не понравился внезапный громкий возглас.
– Меня зовут Александр. А тебя?
– Кира, – ответила девушка, не поднимая глаз.
– Красивое у тебя имя, редкое, – сказал я, пытаясь наладить диалог, но девушка никак не реагировала и была занята разминанием салфетки.
– У тебя все в порядке? Я вижу, ты расстроена.
– А ты благодетель что ли? – фыркнула Кира, подняв вдруг голову и встретившись со мной взглядом.
Зрительный контакт продлился недолго, спустя секунду она вновь опустила глаза.
– Я решил тебе помочь. Без энтузиазма, по мере возможностей и без каких-либо обязательств с твоей стороны.
– Решил кофем напоить и трахнуть что ли? – резко выдала Кира, снова подняв глаза и, на этот раз, задержавшись на мне взглядом уже секунды на три.
После такого вопроса в лоб, скрепленного молодым нигилизмом и распущенностью этой девки, я невольно расплылся в улыбке, фыркнул и засмеялся.
– Может для девушки это прозвучит как оскорбление, но у меня не было в планах тебя трахать.
– Что тогда тебе нужно?
– Мне ничего не нужно. У меня все есть. Это я хотел бы задать вопрос: "Что нужно тебе и хочешь ли ты изменить свою жизнь к лучшему?"
– Это целых два вопроса.
– Хорошо, считай, что мы просто знакомимся, никому ни от кого ничего не нужно, поболтаем, попьем кофе и разбежимся, если друг другу успеем надоесть. Я не маньяк и не навязчивый идиот, если ты меня за такого приняла, преследовать тебя не буду, не переживай.
– Я и не переживаю, мне терять нечего, и не таких встречала.
– Расскажешь о себе?
– Давай лучше ты о себе.
– Ну хорошо. Мне в этом году стукнет тридцать один. Работаю здесь рядом, в Финмониторинге. Не богат, но и не бедствую. Живу один, в спальном районе на западе. Был женат, в разводе, детей нет. Увлекаюсь ездой на велосипеде. В политических партиях не состою.
Последнюю шутку Кира не оценила, но судя по тому, что она отложила в сторону измятую салфетку, напряжение от неожиданного знакомства я ей немного снял.
– Угостишь сигаретой? Может покурим, пока кофе не принесли? – вдруг спросила она.
– Не курю. Да и кофе вот уже несут.
Кира небрежно бросила в чашку сахар и принялась греметь ложкой, затем наклонила голову и вдохнула исходящий от горячего напитка ароматный пар.
– Спасибо за кофе. Я давно не пила настоящий кофе. Все больше растворимый там, знаешь… У него ни вкуса, ни запаха такого нет. – Кира жадно сделала несколько глотков, опустошив чашку наполовину.
– Ты живешь неподалеку? – продолжая разговор, спросил я.
– Да, у знакомых, временно, тут рядом.
– В центре? Видимо богатые знакомые?
– Да нет, ему комнаты в коммуналке от мамки в наследство остались, вот и живет там, приютил на время.
– А твои родители?
Кира промолчала, сделала еще несколько глотков и уставилась в окно.
– Не хочешь о родителях?
– У меня мать только, – ответила она, продолжая смотреть на проезжающие мимо машины. – Я с ней не живу.
– Сколько тебе лет?
– Сигареты уже могу сама покупать.
– И все же?
– Боишься, что малолетка? Да не, двадцать один.
Я предложил Кире заказать поесть и она, несмотря на сохраняющееся недоверие ко мне, сразу согласилась, выбрав в меню салат и пасту карбонара. Пока несли заказ, Кира неохотно рассказала о себе. Она росла без отца, с трудом закончила 9 классов школы и поступила в ПТУ, из которого впоследствии ушла, так и не доучившись. Кира не общалась со своими родственниками, кроме матери, которая, получив инвалидность, давно не работает, сдает комнату в квартире семье гастарбайтеров, постоянно пьет и приводит домой собутыльников, поэтому жить с ней ей невыносимо. Со слов Киры, уже более двух лет она не живет с матерью, лишь периодически навещая, когда та трезвая, чтобы попросить денег. Сама Кира не работала и о том, чем занимается все свободное время, предпочла умолчать, рассказав только, что ночует у различных знакомых, пока не выгонят.
