Месяц назад
– Тесса, бунт в четвёртом отсеке!
Всего одна фраза, и мирное семейное
утро на этом завершило своё существование.
Стройная молодая женщина, отбросив
хорошие манеры в сторону, откусила от круассана солидный кусок, отчего её щёки
надулись, прожевала, залпом выпила сок из стакана. Зашлифовала всё это
крошечной чашечкой кофе. На завершение трапезы у неё ушло чуть больше минуты.
Она бесцеремонно стряхнула крошки с губ
салфеткой, скомкала её, бросила на тарелку, одновременно поднимаясь из-за
стола.
– Глеб, сводишь Сашу на картинг. Сидишь
там до конца тренировки, всё ясно? – женщина строго посмотрела на высокого
блондина, который продолжал свой завтрак как ни в чём не бывало.
– Дорогая, – он манерным движением
подхватил салфетку и вытер ею губы,– ты уверена, что без тебя никак? Направь
туда из первого сектора. Они быстро там порядок наведут.
– Глеб, когда ты станешь во главе
резервации, так и сделаешь, – женщина подошла к третьему участнику завтрака –
девятилетнему блондину. – Саша, прости, в следующий раз, – она наклонилась,
чтобы поцеловать сына в щёку, но ребёнок увернулся. – Саша, я обещаю.
– Ты всегда только обещаешь, – обида
звенела слезами. – А сама… – мальчик от гнева задыхался. – Работа, работа!
Всегда работа! Проваливай!
Тесса вздохнула, но при слугах
отчитывать сына не стала. Решительным шагом она вышла из столовой.
Саша не повернул, как обычно, голову.
Он сжал кулаки до боли, закусил изнутри щеку. Ну вот, мама опять ушла.
За панорамным окном столовой
ветер качал ветки деревьев, срывая золотые листья и разбрасывая их по
аккуратным дорожкам сада. Яркими алыми кляксами пылали розы. Небо нахмурилось и
собиралось заплакать.
Чёрный джип рванул с места, оставляя
позади вылетавшую гальку.
Саша уже стоял около окна. Слёзы катились по
щекам, и он ничего не мог с собой поделать. Всхлипнул, вытер рукавом нос.
– Чего сырость развёл, – широкая
отцовская рука легла на плечо. – Ты мужик или кто?
– Отвянь, – голос ребёнка дрогнул. Он
повёл плечом, пытаясь сбросить руку отца.
– Саша, как ты разговариваешь со
старшими! – отец больно сдавил плечо.
Ребёнок сжал челюсти так, что на скулах
заходили желваки. Хмуро взглянул на отца, вывернулся из-под его руки и пошёл на
выход.
– Избаловала мать тебя! – проворчал
отец вслед. Впрочем, у него не было желания воспитывать сына. Ему сказали
отвезти на картинг, он сделает. А потом с мужиками сядет в баре и будет пить
пиво, дожидаясь окончания тренировки. Зачем он там нужен? Сашу мог бы прекрасно
отвезти и водитель. Не думает же Тесса, что он сам сядет за руль. Он уже забыл,
как это делается. С водителем удобно: можно не считать промилли.
– Ты избаловал, – огрызнулся Саша и
хлопнул дверью.
Шаги громким эхом рикошетили от стен
коридора. Свет приглушён. Тесса шагала крупно, по-мужски. Позади шли ей под
стать четыре охранника. Решётки открывались перед шествующими и тут же
закрывались за последним из них.
Вскоре стали слышны возбуждённые
голоса. Они становились всё громче, а речь отчётливее.
– Мы требуем хозяйку! – надрывался
один. За словами последовал звук удара, ещё один.
Шум, словно пчелиный рой , то
нарастал, то стихал, то удалялся, то приближался. Лязгало железо.
– Молчать! Всем разойтись по капсулам!
– низкий мужской голос говорил жёстко, чеканя каждое слово.
Тесса повернула за угол. Хрупкий
изящный силуэт, затянутый в тёмно-синий костюм из эластичной кожи, создавал
обманчивый образ женщины. Подождала, пока сработает пропускная система. Сделала
своим людям знак остаться за решёткой. Теперь она стояла одна, между двумя
отсеками. В одном за решёткой стояли мужчины с покрасневшими от натуги лицами.
В другом, за спиной, находились бойцы первого сектора: на головах шлемы, на
лицах маски, серые комбинезоны, брюки заправлены в высокие ботинки, на поясе
амуниция от наручников до электрошокеров.
– Вот она, наша краса, – мужчина из
первого отсека плюнул через решётку в Тессу. Но плевок не долетел.
– Сто тридцать дробь восемь, вам первое
предупреждение.
– И вам не хворать, – заорал он и
плюнул повторно.
Тесса раздула ноздри, презрительно
посмотрела на плевавшего.
– Я слушаю ваши требования, – она
строгим взглядом обвела бунтовщиков.
От её внимания не укрылись те, кто
попал в эту компанию невольно, то ли по дурости, то ли по принуждению. Опыт
управления резервацией научил её разбираться в людях. В голове отметила, что
случайно примкнувших надо направить в другой отсек.
Потом перевела взгляд на стоящего в
стороне. «Этот?» – еле слышно произнесла она в сверхчувствительный микрофон.
«Новенький. Попал за долги своей
бывшей. Характер: властный, волевой. Имеет разряд по боксу», – раздалось в
гарнитуре.
Тесса видела, что он в конфликт не
вступал. Держался особняком. Его на слабо не возьмёшь. От него за версту веяло
харизмой. Таких ломать сложно. Зачем он здесь, с какой целью, если не
собирается поддерживать бунт? Или собрался? Или он и есть тайный организатор?
Тогда когда успел?
Она перевела взгляд на фигляра, который
верещал, плевался и нецензурно выражался.
Сброд. Не первый раз уже устраивают ей
встряску. Выучила их за годы управления резервацией.
– На волю хочу, – заявил плевавший,
уголовник со стажем, потерявший в тюрьмах здоровье и зубы. Нос перебит, губа
перекошена старым шрамом.
– К верблюдам? Могу определить. Воли
там, бери не хочу. Оформите сто тридцать дробь восемь на передачу в резервацию
зыбучих песков. – Она говорила громко и чётко,
сама думала о том, кто стоял особняком: «Что он делает среди этого
сброда? Это не его контингент».
Шум моментально стих. Лишь тот, о ком
шла речь, грязно выругался.
Внезапно решётка перед Тессой
поднялась. Теперь она стояла напротив бунтовщиков одна, без охраны.
– Повторите, что вы там про меня
сказали? – её губы скривились в усмешке. Женщина сощурила глаза и грациозно,
словно тигрица на охоте, сделала первый шаг, призывно качнув бёдрами. Она
неотрывно следила за тем, кого собиралась направить “к верблюдам”. Подняла одну
руку к вороту и медленно потянула молнию на груди. – Чего же вы?
Сначала оголилась шея, потом показалась
ключица. Мужчины как по команде уставились на открывающееся их взору
декольте. Шумно сглотнули в ожидании продолжения.
– Все, кто сейчас вернётся в свои
капсулы, будет освобождён от наказания. – Тесса говорила, отделяя голосом
каждое слово, при этом смотрела только на главного нарушителя.
– Ребя, не слушайте её. Сейчас мы с ней
развлечёмся. Сама идёт к нам. Мужик, видимо, не удовлетворяет, – заводила хотел
всё это выдать с пафосом. Но голос то и дело срывался, переходя на визг. Его
беспокойный взгляд бегал по сторонам, но помимо его воли то и дело цеплялся за
обнаженную часть женского тела.
