Самое сложное в любой истории – это начало. С чего всё началось? С рождения? До рождения? За секунду до смерти? Наши истории начинаются тогда, когда что-то (или кто-то?) стирает всю прежнюю жизнь и ставит вокруг нас новые декорации. Играй – или умри. Третьего не дано. Но когда это происходит? Когда первые искры превращают жизнь в пожар?
Для большинства это происходит постепенно. Мне повезло больше. Я точно помню, как, войдя в подъезд, почувствовал запах дыма и подумал: «Наверное, у кого-то что-то сгорело». Помню, как поднялся к себе на этаж, вставил ключ в замочную скважину. Помню, что она показалась мне горячей. И совершенно точно помню, что успел сообразить: дымом пахнет из нашей квартиры. «Опять Настя что-то готовила», – мелькнуло в голове. Потом я повернул ключ и толкнул дверь.
За порогом стеной стоял огонь. Квартира полыхала так, будто в ней разлили не меньше тонны бензина. В лицо мне дышало жаром, а я стоял, раскрыв рот, и ни о чем уже не думал. До тех пор, пока из квартиры не послышался крик.
– Настя! – заорал я и, сбросив зачем-то рюкзак, кинулся туда, в самое пекло.
Я не герой. Герои – те, кто побеждают. А я просто идиот, которому слишком страшно стало от мысли, что младшая сестрёнка живьём горит в этом аду.
Крик повторился. Похоже, из ванной комнаты, – умница, сообразила! – и я вломился туда сквозь прогоревшую дверь. Меня осыпало углями, глаза слезились, дышать было нечем, кожа, казалось, лопалась от нестерпимого жара. Но что хуже всего, я ничего не видел.
– Настя! – прохрипел я.
Мне показалось, что я вижу смутный силуэт. Я двинулся к нему, а в голове, будто у себя дома, уже развалилась омерзительная мысль: обратно мне не выйти даже одному. Но я сделал ещё один шаг, и объятая пламенем фигура протянула ко мне руки. Прежде чем я понял, что это не Настя, она коснулась моей головы. Перед глазами что-то ослепительно вспыхнуло, и пришла тьма.
«Быстро, – подумал я. – И совсем не страшно».
* * *
Но если это и была смерть, она оказалась какой-то странной, потому что я начал дышать. Тяжело, с хрипами, но всё-таки в лёгкие проникал настоящий воздух, пусть и немного затхлый.
Я лежал на холодном каменном полу. Может, он был не таким уж и холодным, но обожжённым рукам казалось, что пол сделан из чёрного непрозрачного льда. Впрочем, насчёт «обожжённых» я тоже погорячился: когда я посмотрел на свои ладони, они оказались целыми и невредимыми. Да и вообще, я на удивление хорошо сохранился, даже волосы остались на месте, только вот рубашка и джинсы местами подгорели, да подошвы у кроссовок оплавились.
Прокашлявшись, я поднял голову. Потом сел и осмотрелся. Где это я? Одно могу сказать точно: место это вижу впервые. Что было понятно и раньше: не припомню я помещений с каменными полами. Камень, к слову, был явно настоящим, не какая-нибудь имитация.
Я сидел в круглом зале, совершенно пустом, за исключением статуи посередине. Статуя изображала мужчину со сложенными на груди руками. Рожа незнакомая, но такая надменная, что в неё сразу же захотелось плюнуть, а то и кулаком зарядить. Но я сдержался. Оно понятно, каменный мужик сдачи не даст, даже такому омега-хлюпику, как я. Но бить искусственного соперника – это как спать с резиновой женщиной. Я ещё не до такой степени на себя плюнул.
Перед мужиком была клумба. Может, это и как-то по-другому называлось, но я видел каменный квадрат в полу, заполненный землёй, и никаких других ассоциаций он у меня не вызывал.
Я встал и задрал голову. Купол, накрывающий зал, прорезали щелевидные окна, через которые проникал тусклый свет. Свет звёзд и луны – я видел их на чёрном ночном небе.
Стоп! Я ведь только что вернулся из школы и точно помню, что светило солнце. Так какого же чёрта наступила ночь? И вообще, давайте уже по порядку. Где я?!
Стоило сформулировать вопрос, как перед глазами запылали огненные буквы.
Внедрение успешно завершено.
Покрасовавшись пару секунд, буквы эффектно исчезли, как будто прогорели дотла.
– Да ладно! – воскликнул я и даже не вздрогнул от гулкого эха. – Вы что, серьёзно?!
В игрушки я никогда не играл: как-то было лень и не до того. Читал много, это да, но жанр ЛитРПГ не оценил. Так с какого перепугу вселенной понадобилось так надо мной поглумиться? Ку-ку, ребята, там, наверху! Это не мой заказ, мне – просто смерть, пожалуйста! Единственный квест, который мне по силам выполнить, – это спать двадцать четыре часа подряд. Ну, или с умным видом читать на уроке мангу, пряча её за учебником алгебры.
Тут я услышал шаги. Я быстро повернулся, одновременно волнуясь до заикания и надеясь на разъяснение ситуации.
В зал вёл единственный вход – арка высотой в полтора человеческих роста и пропорционально широкая. Огонь осветил каменные ступени, ведущие к арке откуда-то сверху. Вот на них показались тени…
Шестеро человек в балахонах, похожих на монашеские рясы, спустились в зал. Они держали в руках факелы. Самые, блин, настоящие средневековые факелы! – палки с намотанной на них какой-то фиговиной, которая горела долго и ярко.
– ?*%;%;%%*)(*? – рявкнул на меня один из них. Во всяком случае, на мой слух это звучало как-то так, записать услышанное кириллицей я бы не взялся.
– Руссо туристо, – на всякий случай отозвался я.
Ну а вдруг всё это какая-нибудь ролёвка или типа того? Поведу себя неправильно – меня и выкинут. Выкинутым мне как-то проще, привычнее: со стороны легче разобраться в ситуации.
Воодушевленный этой идеей, я добавил:
– Watashi wakaranai.
Задумка частично сработала: мужики озадачились и переглянулись. Я улучил момент, чтобы их разглядеть. Мужики как мужики, лет по сорок, серьёзные. Вряд ли, конечно, они тут в ролёвку играют.
– !№;%№”;%! – решил один, у которого ряса была чисто чёрного цвета, в отличие от остальных, облачённых в разные оттенки серого.
И тут перед глазами опять загорелись буквы.
Приготовиться: производится перезапись лингвистической базы.
Я заорал. Подозреваю, что визжал, как девчонка, от немыслимой боли. Казалось, будто в голову напихали не меньше дюжины кипятильников и столько же паяльников, а потом плеснули кислотой. Что-то стиралось, сгорало в мозгу, и нейроны заходились в истерике. Но это были ещё цветочки.
Когда всё было стёрто, я обнаружил себя на полу в позе эмбриона, скулящим и дрожащим. Надо мной склонились обеспокоенные лица монахов.
– (*(%;№? – спросил один.
И этого мне хватило, чтобы понять: со мной ещё не закончили.
Следующая вспышка боли была ещё изощрённее. Казалось, будто в голове что-то выцарапывают ржавым циркулем. Тщательно, скрупулёзно, с методичностью маньяка-убийцы, расчленяющего очередную жертву.
