– Галюшка! Галя! – послышался скрипучий голос из-за стены. – В дверь звонят! Открывай скорее, Маришка приехала. Ой, радость-то какая.
Галя услышала, как в соседней комнате засуетилась старенькая мать.
– Иду, мамуля, иду! – отозвалась Галя, досматривая последние кадры сна. – Не торопись, я Маришке дверь открою и зайду к тебе, помогу переодеться.
Галя протерла глаза. До часа ночи она наводила порядок в их с матерью пыльной квартирке. Канун нового года как-никак. Да и Марина, сестра Гали, приехать обещалась.
Марина теперь редкий гость в их доме, ей не до того, по работе все крутится. Ну, а как иначе? У нее сынок растет. Да и в провинцию из столицы никаких сил не хватит мотаться. Марина всегда амбициозная была, деловая. Мама часто говорила, что «из двух дочерей Маришка – голова, а Галюшка – душа. И надо им вместе держаться, опорой друг другу быть».
Накинув плюшевый халат на ночную сорочку, Галя сонно поплелась в темный коридор. Она мельком глянула на свое отражение в зеркале под светильником со слабенькой лампочкой.
– Чучело! – Галя показала себе язык и с тяжелым выдохом отперла дверь.
– О! А я гляжу ты уже при параде. – Мариша оглядела Галю, особенно ее заинтересовала единственная на голове той палочка бигуди, поддерживающая челку. – Вижу, вижу всю ночь готовилась ко встрече с любимой сестрицей!
– Марафетилась изо всех сил. – Галя развела руками. Бигуди-то она в мутном отражении и не заметила. – Спасибо, что оценила мои старания по достоинству.
Марина пропустила слова Гали мимо ушей, и, скинув шубку и сумочку на обувницу, упорхнула вперед по коридору. Из комнаты уже показалась их мать, сухонькая старушка с белыми аккуратно уложенными короткими волосами. Она стояла в дверях, опираясь ладонью о стену.
– Сима Ивановна, ну чего ты подскочила? – Мариша аккуратно обняла мать, по глупой привычке обращаясь к ней по имени отчеству. – Шесть утра только, а ты на ногах.
– Да мне уже давно не спится. Я все крутилась в кровати, думала встать, да Гале мешать не хотела. А где же Ванечка? – забеспокоилась Сима Ивановна. – Где же внучок наш? Он, наверное, уже вымахал, я его, поди, и не узнаю.
Галя затянула в коридор дорожную сумку и красочные пакеты. Один из пакетов с тяжелым звуком упал на пол.
– Ой, Галя, вечно ты такая. Ну, хрупкое же! – застонала Мариша. – Я к вам с подарками. Давайте я вам их сразу подарю. До нового года еще целый день, а праздника уже сейчас хочется. – Марина принялась копаться в пакетах и сумках.
– Да, после, после, Мариш. – заохала мать. – Ты хоть с дороги отдохни, чаю попей. Галя, поставь чайник.
Галя, поежившись от зимнего сумрака и прохлады, побрела на кухню. Под бурление воды в чайнике она засмотрелась на снежинки, на то, как они меланхолично падают, поблескивая в свете уличного фонаря.
– Хорошо, что пораньше встали сегодня. – думала Галя, отвлекаясь от болтовни сестры и матери в спальне. – Так больше успеется переделать. Полы помыла и вытряхнула половики я еще вчера, осталось только сваренные овощи напилить в салаты.
– Галюша! – в ее мысли ворвался голос матери. – Мариша и тебе подарочек привезла. Иди, скорее.
– Тебе какой цвет помады нравится? – с ласковой улыбкой затараторила Марина, глядя на вошедшую в комнату Галю. – Я вот такую купила, «черри ред» называется. Как тебе? – парой мазков она накрасила Гале губы.
Галя взглянула на себя в большое мамино трюмо. Из отражения на нее глядела усталая, полноватая женщина в возрасте, который невозможно определить, где-то между 35 и 50. Бледнокожая от природы с серыми глазами и волосами, самой себе она не понравилась. Совсем уж блеклой и невзрачной она выглядела на фоне ярко-красной помады. И, хотя Галя была младшей сестрой, сейчас ей казалось, что именно она старше, и не на пару лет, а на все десять.
– Оригинально. – подернула она плечом. – Но я предпочитаю макияж в стиле группы кисс.
– Фу, неблагодарная ты, Галина! – скривилась Марина. – Я об этом читала. Это у тебя мышление такое, мышление неудачника по жизни. Я лично считаю, что тебе очень идет! Такая яркая сразу стала! Класс. Правда, мамуль?
Сима Ивановна слеповато прищурилась, но так толком ничего не разглядела, поэтому просто кивала, мягко улыбаясь силуэту дочери. Она уже давно начала терять зрение, сразу после смерти мужа. Так что дочери для нее навсегда останутся легкими, юными и светлыми, как и 10 лет назад.
– Как там Ванечка? – спросила мать, доверительно положив ладонь на руку Марины.
– С папашей своим. – нехотя ответила Марина, нарезая колбасу аккуратными квадратиками. Спать ей после дороги почему-то совершенно не хотелось, и она вместе с Галей принялась резать овощи для салатов.
– Неужели взялся за ум? – Сима Ивановна закачала головой.
– Не знаю, за что он там взялся, но позвал Ваню отпраздновать новый год с ним. Парню 14 лет, а у этого отцовские чувства проснулись. – Марина недовольно поджала губы.
– Может, вы и сами примиритесь?
– Да бросьте вы эти наивные фантазии, Сима Ивановна. Мужиков что ль мало? Я, конечно, рада, что в моей жизни случилась любовь. Жаль, что любовь эта случилась с…ладно, сейчас не модно бывших обзывать козлами. Впредь, перед тем как вступить в…кхм…отношения, постараюсь думать головой, а не другими частями тела. Впрочем, полюбить хоть раз в жизни, хотя бы и козла, все лучше, чем прожить синим чулком. Да, Галюнь?
Галя от неожиданности уронила сырое яйцо, которое готовилась разбить в муку для пирога.
– Ты какой-то несчастливый лотерейный билет по жизни вытащила? Что у тебя все из рук валится? – невпопад рассердилась Марина.
– Ну, что ты такое говоришь, Мариша. – перебила ее Сима Ивановна. -Галя, конечно же, была влюблена. Да, и каждому яблочку свое время.
– Яблокам-то, конечно, время, а урюк – сразу в компот. – отрезала Марина.
– В свое время Галюша была широко популярна в узких кругах. – с сомнением проговорила Сима Ивановна.
– Ты, папа и бабушка не в счет. – Марина показала язык.
– Галюша молодая привлекательная женщина, как и ты. Вы обе у меня красавицы. Обе в папу, Степушку, царствие ему небесное. – Сима Ивановна протянула руку к портрету, висевшему над ее табуретом. С фотографии добродушно улыбался пухлый лысоватый мужчина в очках с толстой оправой. – Да ты сама посмотри. – Сима Ивановна указала сухой ладошкой в сторону холодильника. – Ну разве Галюшка не прелесть?
