Раздалось противное пиликание будильника, и Каин Иннокент открыл глаза. Собственно говоря, проснулся он еще пятнадцать минут назад, просто лежал с закрытыми глазами и ждал когда сработает звонок, обозначив семь часов утра по корабельному времени.
– Заткнись…
Будильник еще раз словно бы обиженно пискнув, замолчал.
– Свет!
Тьму крохотной каюты разогнало мягкое свечение потолочной панели. Не слишком яркое, от которого неприятно глазам, но и не тусклое, когда ничего не видно и приходится напрягать зрение.
Каин, откинув одеяло, резко сел на своей койке, даже в глазах на секунду помутилось, что для пилота перехватчика очень плохой симптом. Если ничего не сделать – спишут на следующей медкомиссии. А заканчивать карьеру в тридцать, только-только ее начав…
В последнее время он плохо спал, и потому голова была тяжелой, словно после бодуна. Хотя ни вчера, ни даже позавчера не выпил ни капли спиртного и тем более не баловался никакой запрещенной и даже разрешенной химией.
На корабле вообще царил сухой закон. Но на то он и закон, чтобы его обходить. Поэтому отстоявший на вахте экипаж мог запросто пропустить пару глоточков для лучшего сна, техники, работающие с жидкостями двойного назначения, так вообще могли напиться вдрызг. Но только не пилоты, они себе подобную вольность, находясь в состоянии дежурства, позволить не могли.
А что если раздастся тревога? И через полчаса идти на боевой вылет?! Это же залет! И каламбур летчик-залетчик станет уже приговором. Ни одна таблетка или микстура не сможет вывести из организма алкоголь за столь короткий отрезок времени, а избыток спирта в крови может стать не только причиной ошибки, но и собственной смерти. Реакция от спирта, как известно, замедляется, а именно она необходимее всего в бою.
Каин умирать в тридцать не хотел. Как не хотел он и того, чтобы его списали на какую-нибудь планетарную базу с понижением класса с «Категория-А» до «Категория-В» да еще и с понижением звания. А побыв капитаном, пусть всего один год, возвращаться в лейтенанты, мягко говоря, неприятно. Это позорно. Особенно если учесть, что подобных залетчиков отправляли в столь отдаленные, глухие и гнилые места, что хоть вешайся с тоски. Некоторые так и делали, хотя большинство предпочитали сразу увольняться.
Не для того он пять лет учился, чтобы превратиться в «жука», как не очень лестно называли пилотов базирующихся на поверхности планет, пусть и с возможностью выхода на орбиту. Ведь быть пилотом «космос-космос» – вот высший пилотаж. Таких немного, один на сотню «жуков». Элита. И зарплата у них соответствующая. Терять ее тоже не хотелось. Двадцать пять лет службы – и ты обеспеченный человек, если, конечно, не страдаешь увлечением азартными играми. Каин не страдал.
Так что капитан Иннокент не пил принципиально. Даже не курил, не говоря уже обо всем прочем. Из эскадрильи уже спровадили трех таких горе-пилотов, и повторить их судьбу он желанием не горел.
Двое на момент внепланового медицинского освидетельствования оказались пьяными, один чем-то обкурился. Но если «алкашей» перевели на планету, то «нарка» уволили без разговоров. И хоть обучение пилотов обходилось баснословно дорого, держать потенциальных наркоманов никто не собирался, иначе это могло обойтись еще дороже, и не только в деньгах, но и в жизнях.
Застелив койку и одевшись в цивильное, – шорты, рубаха-гавайка – Каин потопал в столовую. Гражданская одежда вообще-то не приветствовалось на кораблях ВКФ, но пилоты так поступали из чистой вредности. Все началось с того, что один адмирал много лет назад, непонятно по какой причине, назвал пилотов – да, именно пилотов, а не десантные подразделения – пассажирами. В отместку «пассажиры» стали одеваться именно как пассажиры. И хоть адмирал тот давно уже на пенсии, если не в могиле, традиция осталась, как бы с ней ни боролись на местах.
У входа в столовую Каин встретился со своим приятелем и напарником по звену лейтенантом Ремом Даскинсом по прозвищу-позывному Насос.
– Привет, Ригель, чего смурной такой? – спросил он.
Позывные в эскадрилье давали в честь созвездий и звезд, но с учетом личных качеств. Каин не знал, в честь чего его назвали Ригелем, и особенно не интересовался. Позывные давали командиры, а спрашивать такие пустяки он считал недостойным. Может, просто такое досталось, как следующему по списку, хотя он предпочел бы что-нибудь более звучное, вроде Волк, Лев, Рысь и другие столь же мужественные… Хотя, с другой стороны, наверное стоит порадоваться, что его не обозвали Зайцем, Раком, Лисичкой или еще как.
А вот с Насосом все очень даже конкретно, Рем часто занимал деньги и долго их не отдавал. Он, в отличие от Каина, очень любил играть в карты и сильно проигрывался.
– Не знаю… А ты чего веселый, выиграл?
– Немного, – признался Рем.
– Тогда гони двадцатку.
Даскинс послушно, с тяжким вздохом полез в нагрудный карман и выудил двадцать реалов. И стоило только Каину взять купюру, как Рем, что-то вспомнив, закричал:
– Ты обманул меня! Я тебе ничего не должен! Я тебе еще все на прошлой неделе отдал с зарплаты!
Иннокент рассмеялся, выпуская банкноту, которая тут же исчезла. Даскинс много кому задолжал, и он не хотел, чтобы кто-то увидел, что у него появились деньги. Придут ведь требовать отдать долги.
– Чуть не прокатило.
– Засранец ты, капитан… – тоже засмеялся Рем. – Чуть не обмишурил меня.
– Эх, лейтенант, не доведет тебя это до добра, – покачал головой Иннокент, выбирая себе завтрак.
Он взял себе кофе со сливками и бутерброд с сыром и колбасой. Вообще-то, говорили, что это несовместимые продукты, но Каин этому не верил. Он верил только своим глазам, а глаза в гальюне видели, что на выходе получается такая же масса, что и в случае с так называемыми совместимыми продуктами. Для него главное, чтобы было вкусно и питательно.
– Знаю, но ничего не могу с собой поделать. Покер для меня это как… непочатая бутылка для самого распоследнего алкаша.
– А нужно. Лечись. Я слышал, игромания – это болезнь, как тот же алкоголизм.
– Дай я чихну на тебя…
– …К счастью, незаразная.
– Ну вот, – огорчился Рем, – а так бы заразил – и было бы у кого выигрывать.
– Не дождешься.
– Я знаю, что ты правильный. Не куришь, не пьешь и…
– От последнего я бы не отказался, – отреагировал Каин, зная продолжение.
– Да… вот только где на корабле их взять, баб то? – снова вздохнул Рем.
– В лазарете… там такая докторша с сестричками!
– Ага, – криво усмехнулся Даскинс. – Нас потом матросня задолбает. Это же их вотчина.
– Им по уставу не положено между членами экипажа… Медперсонал – экипаж. А мы вроде как пассажиры.
– Х-ха! Где положено, там и наложено!
– Что нам матросы? Не справимся, что ли?
