Глубокоуважаемый, Михаил Афанасьевич!
Три четверти века прошло с того момента, как вы покинули этот кипящий хаос, называемый планетой Земля. Возвращайтесь, Михаил Афанасьевич! У вас много последователей. Вы будете удивлены, но ваши герои живы и прекрасно себя чувствуют. Более того, они размножились в миллионы клонов. Такое не снилось даже и профессору Преображенскому.
Шариков и его пионерская команда по-прежнему азартно занимаются чистками. Но чтобы иметь достойный контингент врагов, им приходится трудиться, не покладая рук. День и ночь работает запущенное ими производство – с конвейера уходят в массы художественно оформленные бирки, а потом они и приклеиваются на тех, кто не успел спрятаться. Враги теперь называются странными, но вполне узнаваемыми именами – НКО (иностранные агенты), пятая колонна, внесистемная оппозиция. Можно подумать, что бывает внутрисистемная оппозиция. Хотя… Наверное, есть и такая, типа КПРФ или ЛДПР. Та самая пионерская команда. Их главный слоган – со всей непримиримой честностью мы должны сказать: наш единственный, он же неповторимый и незаменимый, лучший в мире… и т. д.
За время вашего отсутствия накопилось много интересного – большой, незаконченный роман абсурда. Роман абсурда – наша жизнь.
События, записанные в дневниковой форме, создают 3D, 4D, 5D – реальность, которая сама себя отрицает, выворачивает наизнанку, начало становится концом, а конец началом. Реальность абсурда. Фантастика! Ничего не надо придумывать – просто запиши!
Михаил Афанасьевич, записываю лично для вас! Вынуждена время от времени рассказывать и о себе, ибо из песни слова не выкинешь.
Из виртуального мира,
Всегда Ваша Маргарита.
Глава 1. Правда и ничего кроме правды
Правда, ничего кроме правды
Прогрохотал Новый Год. Прогремело Рождество. Петарды и скоморошье веселье на улицах иссякли. Явилось неурочное потепление, сугробы уплотнились, прилипли к земле, как испорченные блины. Вокруг – увлечённое существование: треть дома занимается варкой «крокодила», треть – потребляет этот навозный продукт… Остальные пропивают какую-нибудь жалкую пенсию или пособие. Дом, в котором я живу, как и большинство «хрущёвок» – обиталище люмпенизированных отходов общества. Хотя… сейчас всё общество и есть отходы цивилизации. Все – начиная с олигархов, и закачивая высоколобыми научными кадрами, превращены в обслугу тех, кто сидит на самом верху – планетарных узурпаторов-финансистов. Говорят, их всего девять. Ни имён, ни лиц, никакой другой информации. Все остальные – удобрение для их любимого Древа Зелёных Бумажек.
Вся плоть и кровь живой протоплазмы мира пропускается через мясорубку войны и производств, работающих на войну и пищу для черни, и стекается к подножию Древа. Оно становится всё толще, крона его всё зеленее и пышнее. И это пока единственный результат цивилизации по имени Земля.
Ещё правда
Жирная морда. Дырчатые глазки. Дядька или тётка – не имеет значения, главное, это сотрудник чего-то важного. Их много и все они – сотрудники. Вот этот – сотрудник. И этот. И тот. Боже мой! Страна великих сотрудников и ма-а-а-а-леньких граждан. Учёные врут, что во времена до Потопа на нашей планете жили великаны. Нет, нет и нет! Сотрудники всегда были великими, а граждане – маленькими. У кого-то есть сомнения? Как ваше имя, гражданин? К вам уже выехали. Ничего не меняется в нашей стране, Михаил Афанасьевич!
Моя правда
Четвёртое мая – день рождения моего мужа Сергея. На улице почти лето. Зелены и густы кроны тополей. Раньше такая листва появлялась только в июне. Мой муж и мой сын Слава – вы слышите меня. Вместе со мной смотрите фильм «Мастер и Маргарита», который появился после… после… вы уже ушли. В разгаре бал сатаны. И в жизни – тоже. Война забирает и поедает молодых. И неважно, что это действо, этот кошмар гудит где-то далеко. В его пасть уходят и те, кто близко. Народ раздираем ненавистью – снова сатана поделил всех на красных и белых. Или на красных и коричневых.
Как странно – двенадцать лет без сына и мужа. Восемь лет – без мамы. Шесть лет – без отца. Четыре года – без Коли, среднего брата. И двадцать один год – без Саши, младшего в семье. Но я с ними. А они – со мной. Благодаря этому я жива. Всё, что делаю – делаю вместе с ними, поэтому мои силы умножаются в шесть раз. Я всё могу.
Вот сейчас Воланд говорит: «Никогда, никогда ничего не просите, особенно у тех, кто сильнее вас. Сами придут, и сами всё дадут». Михаил Афанасьевич, вы знали, что слово – это и есть ты сам. Вокруг фантасмагория, коллективный сеанс мракобесия. Все орут – победа!
Семьдесят лет прошло. Фронтовики по сию пору живут нищей жизнью в разваливающихся халупах. Они почти все уже вымерли. А граждане кричат – победа! Моё же слово – Любовь! Люблю всех живых, то есть имеющих душу.
Фото на память
Восьмое мая. Два дня назад – шестого числа съездила на кладбище. Прибрала в оградке. Постоять, погоревать было некогда – таксист ждал окончания работы. Видно, что торопился. Сам он, как будто, имеет корни в деревне. Сказал – тут, на этом кладбище, лежат у него четверо, в том числе, дед с бабушкой и мать. Фамилия – Барышниковы. Помню из детства – был в деревне Барышников. Кажется, работал в конторе потребкооперации. Мой отец иногда говорил – надо пойти выписать продуктов у Барышникова. Видимо, сельским учителям полагалась какая-то пайка на семью, ведь раньше частников не было, многие продукты купить негде, кроме как в заготконторе.
Домик наш стоит. Ель, которую посадил брат Саша, выросла – верхушка заметно торчит из-за крыши. И берёзы его стоят. Сделала на память фото на телефон, но кадр мелкий, хотя горы хорошо видны.
Пишу, а за окном где-то вдали, в кустарниках поёт скворец – да так звонко, эхо рассыпается от его песни. Облака белые, размытые – кажется, стоят, не движутся. Хочется уехать в деревню, но знаю – там жить не дадут. В городе не дают, а там – и подавно. Всё те же дырчатые глазки шариковых – повсюду.
