Осень 2011 года, Волочаровский волшебный заповедник
Молодой желтый месяц поднимался над тихим лесом, украшая золотистым сиянием неподвижную листву деревьев. С высоты горного утеса широкая долина казалась постелью, накрытой зеленым плюшевым одеялом с белым узором колокольчиков.
Редкие звуки долетали из леса: то вскрикнет сова, то зашипит уж, то застрекочет цикада, то летучая мышь погонится за мотыльком, заманивая в ультразвуковую сеть.
Освещенный недорослой луной, я стоял на высоком утесе возле обжитой горгульями пещеры и втягивал носом ароматы осенних цветов. Далеко внизу плескалась бурная горная речка. В ней кишели гребенчатые угри – крупные острозубые рыбы, готовые растерзать любую добычу, которую им подарит судьба.
На огромном заговоренном камне у входа в пещеру красовались следы моих когтей, но лес и горы меня как будто не помнили, и мой визит в давно покинутое убежище восприняли как чужое вторжение. Маленький пятнистый зверек прикрикнул на меня с большим недовольством, высунувшись из-за скалы.
А ведь, казалось бы, еще недавно лес пугливо замирал – таились звери и волшебные создания, умолкали птицы, когда звенело эхо серых гор, неся над заповедником звук моего визга. Столетие назад лесные жители знали, кто есть хозяин сей земли вампир Тихон. А теперь я был лишь тенью собственного прошлого. Лес меня не замечал. Его память коротка. Жаль, что вампиры ничего не забывают.
О том, что рядом со мной больше нет сородичей, я давно перестал сокрушался. Вампир не может быть надежным другом, а потенциальные враги под боком не нужны благоразумному господину Тихону Игнатьевичу Таранскому.
Чуть слышная перекличка двух вампиров, преследующих жертву в лесу, пробудила мой инстинкт дикого хищника, защищающего свои угодья от чужаков.
Давно я так не подавал голос, но тут не сдержался и громко завизжал, приказывая им немедленно покинуть мои земли. Звуковая вибрация приятной дрожью прошла сквозь тело, от горла до кончиков пальцев на ногах. Я почувствовал силу. Желание сражаться и побеждать охватило меня, возвращая в далекое прошлое…
Постарался успокоиться. Вмешиваться не следовало, я не претендовал на их добычу.
Чужаки оставили предупреждение без внимания. Они считали, что вдвоем без труда справятся со мной, если надумаю вступить в опасную игру.
“Бом-бом-бом, тымц-тымц-тымц”. Жертва приближалась. Странные звуки смешивались со шлепаньем волчьих лап по скользкой траве.
Походка легкая, плавная… Перевертная волчица! Откуда льется в ее уши клубная музыка? Мобильный телефон? Флеш-плеер?
Мое сознание обитало в далеком прошлом. Я плохо разбирался в технических новинках, благо не имел под рукой ни одной из них, если таковыми не считать радиоприемника, телевизора и подтекающего в жаркие дни холодильника.
Расстояние между волчицей, наслаждавшейся громкой музыкой, и выбравшими ее на ужин вампирами стремительно уменьшалось.
Мое сердце горело от азарта. Хоть мне были не по душе чумовые гонки, они слишком долго оставались частью “трудовых будней”. Я помнил, как сам охотился, сражался, убивал. Да еще эта девушка, Альбина Юсупова – оборотень из команды охотников на вампиров, не была мне врагом.
Вампирская шайка, атаманша которой меня обратила, убила моих близких людей: родителей, друга, невесту, хороших знакомых и преданных слуг. Я не пил человеческой крови из принципа, не желал уподобляться тем злодеям. При возможности старался защищать людей и волшебных созданий.
Под камнем в пещере я хранил заговоренный клинок с красивым изогнутым лезвием, украшенным гравировкой мантикоры. Его мне подарил темный колдун, и произнес при этом странное пророчество, что я стану худшим из вампиров. Сбылось оно или нет, я так и не смог понять.
Клинок был больше чем помощником в бою, он был символом власти над сородичами. То далекое время осталось в памяти жестоким, опасным, непредсказуемым, но и славным. Побед в нем насчитывалось больше, чем поражений. В короткий миг последнего раздумья перед действием, я понял, что должен вернуться в эпоху моего дикого триумфа.
Спрыгнув с утеса, я на предельной скорости рванул в лес, надеясь успеть обойти пришлых вампиров справа по кратчайшему пути. Я бежал наперерез чужакам, насаживая иголки можжевельников на темно-зеленый свитер и черные джинсы, и хрустя ветками, угодившими под резиновые подошвы кроссовок.
Выскочив на звериную тропу, я отрезал вампиров от белой волчицы.
“Кто это? Неужели он – один из нас?” – немые вопросы застыли в светящихся глазах чужаков.
На вопрос: “Что вам угодно, уважаемый собрат?” у вампиров не хватило времени. Заговоренным клинком я срезал голову старшему из них. С младшим умело расправилась Альбина, вернувшаяся в человеческое обличье. Девушка вонзила в его сердце небольшой нож с полым изнутри лезвием, начиненным концентратом осиновой смолы.
Свое заговоренное оружие Альбина в волчьем облике носила в чехле на эластичной повязке, закрепленной поперек туловища. Крошечный плеер был прицеплен к ее ошейнику.
– Спасибо, Тихон, – девушка выдернула нож из груди мертвого вампира и повернулась ко мне. Ее дыхание пахло спиртным, и держалась она на двух ногах неуверенно. – Ты извини, что я перед тобой голая стою. Привыкла, что рядом все свои и.. по правде, не люблю зубами грызть этих уродов.
– Ежели ты стесняешься, милая Альбина, я отвернусь, – я кривил душой, не хотелось упускать ее из вида.
Красивая, умная, любознательная девушка заслуживала внимания поэта. Она была воплощением гармонии утонченной людской культуры и звериной дикости. Контуры человеческого тела Альбины были гладкими и изящными, подобно очертаниям ее поджарого волчьего тела. Длинные пепельно-белые волосы повторяли в лунном сиянии цвет короткой жесткой шерсти. Лицо было овальным и узким, а в чуть раскосых зеленых глазах играли задорные искорки. Линии ровного носа вырастали из низких белых бровей. Нежно-розовые губы при волнении приобретали нежный розовый оттенок.
Я старался смотреть на обнаженную красавицу как можно скромнее, но за подчеркнутой галантностью джентльмена былых времен скрывалась личность, как бы вы сказали, без комплексов. Эта нахальная сущность побуждала меня тоже раздеться догола. Благо моя фигура была в меру атлетичной, с заметными очертаниями мускулов.
– Не надо отворачиваться. Дай на тебя посмотреть. Ты красивый… Мы редко видимся, и никогда не разговариваем. – Альбина выключила плеер на шее и вернула нож в чехол на эластичном поясе. – Я много раз нюхала твои следы… Ты всегда одинок. Наверное, ты ужасно несчастлив?
– В компании сородичей был бы еще несчастнее. Или уже вовсе не жил бы на свете.
– Меня при таком раскладе сегодня тоже не стало бы, – Альбина глазела на меня нескромно.
