Ночью выпал снег. Словно огромный снежный великан рухнул плашмя с небес и был пронзён насквозь острыми шпилями Верта. Теперь его холодное тело покрыло всю территорию школы и видимую часть окружающего леса.
Выглянув в окно, Бе́рберис обнаружил под подоконником снег, а ведь его комната располагалась высоко над землёй! Малоэтажные корпуса увязли чуть ли не под самые крыши, лишь административное здание горделиво торчало над белоснежным покровом; стёкла воинственно поблёскивали в небеса: «вам не одолеть!». В ответ высь молчала. Она видела непролазный бор у своего подножия, затем воздвижение Верта, однажды увидит и руины школы.
Долго созерцать безмолвный спор двух глыб: небесной и созданной человеком, у Бербериса не было возможности – ноги начали стыть. Он аккуратно вернул штору на место. Было неловко, однако напоследок Берберис убедился, что золотистая бахрома лежит ровно и должна производить соответствующее впечатление со двора.
Недавно Берберису исполнилось семнадцать лет, он имел статную фигуру, бледное лицо, титул графа и карие глаза в которых, казалось, сконцентрирована вся печаль обедневших дворянских семей. Чем сильнее нужда била его по карману и самолюбию, тем крепче держалась его осанка. В итоге, Берберис практически никогда не опускал плеч, что производило впечатление на окружающих.
Изысканная штора – первое и последнее дорогостоящее приобретение за три года, которые он провёл в стенах Верта, на всём остальном приходилось экономить. Статус графского сына подразумевал отдельные апартаменты, и отец предоставил Берберису данную привилегию. Неважно, что «апартаменты» вмещали в себя лишь кровать и письменный стол, окно продувалось, а в грубые необработанные стены Берберис вбил гвозди для вешания одежды – отцу полагалось быть благодарным за щедрость.
Поддерживать видимость достатка, помимо шторы, юному графу приходилось также надменным выражением лица, что сильно сужало его круг общения. Он мог бы продемонстрировать возможным товарищам трухлявый стул и старинный герб Преклетов, в основании которого по земле елозил изрубленный дракон – и только.
По коридорам пронёсся первый звонок, оповещающий учеников о назначенном часе для завтрака. С третьим звонком полагалось явиться в класс. Электричество было лишь недавно проведено в Верт, чуть позже подведения железнодорожной ветки. Школа гордилась тем, что идёт в ногу со временем и к предстоящему празднику закупила сотню ламп накаливания. В окружающих посёлках до сих пор жгли лучины. Непроглядный ночной мрак – одна из пропастей, разделяющая простолюдинов и дворян, однако обсуждать подобное за завтраком не полагалось: темы должны быть лёгкими, как и подаваемые на стол блюда.
Будущие властители земель и мира познавали риторику в естественном окружении, получали краткую порцию математики и физики в классах, углублённый курс физической активности – в тренажёрном зале и освещение истории с литературой в качестве дополнения к ужину.
Чуть ли не с первых дней переезда Берберис понял, что, к сожалению, школа существует не столько для обучения, сколько для формирования взаимоотношений. Дворяне с юности должны обрастать связями в обществе. Помимо потомков благородных династий в застенки Верта также принимали детей разбогатевших торговцев, которые лелеяли надежду на будущие союзы. Но как, позвольте, заключать союзы с раздувшимися от достатка и важности, пусть и благородных кровей, идиотами? У одиночки – Бербериса не было на то ответа.
– Объединённое дворянство возникло на закате прошлого века, когда волна крестьянских мятежей прокатилась по миру, – рассказывал учитель истории, чинно прохаживаясь по классу. – Угроза монархии обнулила взаимные претензии Венценосцев. Святая Церковь встала на защиту королевских династий. Зачинщиков мятежей казнили, а дворянские ветви были сохранены. С той поры царит мир – наглядное подтверждение для простолюдинов ценности иерархического строя.
Урок улетал в никуда, поскольку учеников интересовало что угодно, но только не история прошлого века. Очередной звонок прервал потуги учителя перекричать толпу; учебники были сметены с парт в мановение ока, но тут произошло смятение, и единая сила притянула молодых дворян обратно к скамьям – в класс вошёл директор в сопровождении священника и начальника стражи.
В наступившей тишине святой отец окрестил присутствующих, прежде чем заговорить:
– Чудовище поселилось под нашим боком! Драконопоклонники вновь проводят свои мерзкие ритуалы в ночи! Начинаясь с простых подношений, они перерастают в человеческие жертвы!
Почитатели Дракона и иных лжебогов являлись пережитками средневековья. Святая Церковь давно просветила людей об истинной сущности кровожадных идолов. Однако по сей день находились идиоты, верующие в могущество демонических сущностей. Ритуалы проводились в строжайшей тайне, поскольку Церковь не проявляла снисхождения к еретикам, тем загадочней Берберису представлялось их существование в современном мире.
Священник вскоре выдохся и умолк, тот час вперёд вышел начальник стражи. После пылкой проповеди его слова отдавали холодным металлом: за последний год в окружающем школу лесу обнаружено три алтаря Дракона. Если кто-то из учеников владеет информацией, то его обязанность как правоверного христианина – сообщить страже. Рассматриваются также анонимные послания.
Берберис слушал в пол уха. Ему не был интересен ни Бог, ни Дракон, хотя о первом, как и о втором следовало помалкивать. Потомку Преклетов на роду написано изводить демонов во славу Церкви. В своё время прадед Бербериса калёным железом вырубал целые поселения драконопоклонников, о чём любезно свидетельствовал родовой герб.
Перемена подходила к концу, а начальник стражи продолжал бесстрастный монолог о наказании за сокрытие полезной информации. Юные дворяне начали с беспокойством елозить по скамьям. Не дав молодым людям времени решиться на побег, директор лихо перехватил инициативу, напомнив, что тревожные известия не помешают проведению ежегодного Зимнего бала.
Бал! Сердце Бербериса отреагировало троекратным ритмом на каждую букву в слове. На него словно потолок обрушился, и огорошили, не иначе, деревянные перекрытия. Доселе связные мысли рассыпались по телу, вынуждая каждую жилу трепетать. Бал!
Директор говорил о современных тенденциях совместного пребывания в школе юных леди и господ, и о возможности в будущем совместного обучения. Вместо слов у Бербериса в ушах стояла канонада из пульса.
