Жертву приносили каждую зиму. В ту пору, когда морозы становились самыми злыми, а пронизывающие холодные ветра с севера не давали выйти из дома, тут же перехватывая дух и залепляя глаза колючим снегом. Тогда совет старейшин выбирал несчастного, который должен был усмирить ненасытный дух Мороза.
Жертву выводили за городские ворота и оставляли в пустынном заснеженном поле. Уже на следующее утро убивающие всё живое холода исчезали – вместе с обречённым. Из года в год Мороз отступал назад в свои владения, приняв очередную жертву, из года в год люди потом не находили и следа от отправленного на смерть человека.
Старики говорили, что когда-нибудь найдётся человек с сердцем настолько горячим, что его огонь сможет противостоять Морозу. Впрочем, наверное, они и сами в это не верили, ведь ни разу в поле не выгнали ни крепкого воина, ни сильного духом мудреца. Ни у одной из жертв, избираемых советом старейшин, не было ни малейшего шанса выстоять против могучего волшебника.
Вот и в этом году на верную смерть отправляли совсем беспомощную девчушку – тонкую, хрупкую, сразу ясно, даже шага в такую стужу не сделает, замёрзнет прямо под воротами. Жители города с тайным облегчением наблюдали из-за полуприкрытых ставней, как девчонку ведут через город. Каждый втайне был рад решению совета – в этом году ни одной семье не придётся оплакивать пропавшего родственника, умереть должна всего лишь безвестная бродяжка.
Приговорённая шла ровно, спокойно подняв голову, будто не замечая ледяного пронизывающего ветра, который осыпал идущих мелкими колючими льдинками. Никаких слёз, никаких напрасных просьб и сетований на судьбу. «Сумасшедшая» – решили горожане, изгоняя из сердец остатки сочувствия.
Ворота захлопнулись с громким лязгом, отрезая жертву от возможности спасения. Девушка остановилась только на мгновение и снова двинулась вперёд, будто не заметив, что не позволяющий замедлить шаг конвой остался далеко позади, в безопасности городских стен.
Она не бросила прощальный взгляд на предавший её город, не послала его жителям беспомощного проклятия или понимающего прощения. Она не была ни удивлена, ни испугана случившимся. С тех самых пор, как она начала понимать что-то об окружающем мире, она всегда знала, что подобная участь не обойдёт её стороной. Девочка, которую некому пожалеть и некому защитить – кто может быть более подходящей жертвой? И так о ней забывали на удивление долго.
Сейчас она почти не чувствовала постепенно пытающейся захватить её боли. Когда-то она уже испытывала подобное. Давно, когда в одну из таких же холодных ночей отец отправил её продавать спички. У неё не купили ни одного коробка, и она не могла вернуться домой – разгневанная семья была намного более страшной угрозой, чем лютый мороз.
Она жгла спичку за спичкой в безнадёжной попытке согреться. Маленькое зыбкое пламя не давало тепла, но рождало в её воображении чудесные картины, которые позволяли на время забыть о холоде. Тогда она впервые подумала, что люди придают реальности неоправданно большое значение. К чему так о ней беспокоиться, если иллюзии почти ничем не отличаются и могут быть так же хороши? Всё, что нужно человеку, оказалось возможным найти в себе самом. Кроме еды и тепла, но это ей охотно давали за выполнение грязной домашней работы.
Да, она не вернулась домой после той ночи. Когда её нашли, то подумали, что она умерла. Весть о замёрзшей насмерть девочке быстро облетела город, заставив родителей увериться в её гибели. Придя в себя в подвале больницы для бедняков, куда до похорон сваливали неузнанных покойников, она решила не называть своего имени. С тех пор она бродила по городу, предлагая людям помощь в обмен еду и кров.
За эти годы она окончательно привыкла к холоду, который стал неизменной частью её жизни. И сейчас она не чувствовала ужаса перед ожидающей её участью. Она-то уже знает, что в стуже на самом деле нет ничего страшного. И в смерти тоже. В жизни вообще нет ничего страшного и ничего важного, из-за чего стоило бы терзать себя бесполезными чувствами.
Можно было сесть прямо в снег и спокойно ждать конца, но идти казалось интереснее. Она здесь никогда ещё не была, и теперь сияние инея на снегу, ледяное мерцание сугробов и холодный свет луны, будто рисующий перед ней дорогу, немного её развлекали. Нет, по большому счёту ей было всё равно, двигаться вперёд или остаться в любой точке своего пути, но раз уж нужно сделать какой-то выбор, то почему бы не идти?
Она не почувствовала никакого удивления, когда перед ней возник величественный ледяной дворец. В самом деле, почему бы в снежной пустыне не стоять дворцу? Внутри было ещё холоднее, чем снаружи. Она бесцельно прошла по анфиладе комнат, почти без интереса оглядывая застывшие вдоль стен ледяные статуи. Прошлые жертвы замерли с перекошенными от боли и ужаса лицами, сжавшись и обхватив руками колени, будто пытались согреться о самих себя.
В последнем зале на ледяном троне восседал огромный величественный старик. При виде гостьи он изумлённо распахнул глаза и медленно поднялся с трона. Это была первая жертва, самостоятельно добравшаяся до его дворца, и волшебника охватил невольный страх. Уже много веков он смеялся над глупыми человеческими сказками о горячем сердце, способном уничтожить его силу, и продолжал украшать свой дворец прекрасными ледяными статуями, которые услаждали его зрение и были единственной страстью бездушного чародея.
И вот очередная статуя стоит перед ним всё ещё живая и невредимая. Но в её глазах нет и следа того пламени, которое должно выдавать сильное сердце. Там только пустота и стужа. Почти как у него…
Значит, она уже застывает. Застывает, не крича от боли и не пытаясь отыскать в себе каплю тепла. Она станет самой прекрасной статуей в его коллекции.
Мороз нетерпеливо поднялся навстречу гостье, протягивая к ней посох. Жизнь должна окончательно уйти из неё уже сейчас. Нельзя упустить мгновение, когда жертва так великолепна, и допустить, чтобы она превратилась в такую же съёжившуюся маленькую фигурку, как остальные.
Будущая статуя смотрела на него без страха, и в душу Мороза снова закралась тревога. Ещё ни один человек не сохранял такого хладнокровия, оказавшись с ним лицом к лицу. Он промедлил лишь мгновение, пытаясь разгадать возникшую перед ним загадку, но жертва уже протянула руку к посоху, будто готовясь добровольно принять гибель, и легонько толкнула его назад.
Ледяное острие больно вонзилось ему в ледяную грудь, разбивая своего владельца на тысячу холодных осколков.
Жертва с лёгким удивлением замерла в центре зала, удобнее перехватив посох. Она победила Мороза. Без всяких усилий, без желания и надежды. Глупые люди. Они думали, что от чародея спасёт чьё-то горячее сердце! Ха! Любая сила уязвима, и силе огня нечего надеяться уцелеть в борьбе с силой холода. Уязвимо всё, в чем есть хоть капля слабости. Желания, страхи, надежды и стремления – всё это рано или поздно погубит любого человека и любого чародея, каким бы могуществом он ни обладал.
