Кристофер Паолини - По ту сторону звезд

Оранжевый газовый гигант Зевс низко висел над горизонтом – огромный, тяжелый, налитой тусклым и ржавым светом. Вокруг него мерцало множество звезд, ярко проступавших на черноте неба, а под неусыпным оком гиганта простиралась серая пустыня, усеянная камнями.

В этой почти безжизненной местности жались друг к другу несколько построек. Своды, туннели, оранжереи с окнами – тепло и жизнь, одинокие, выгороженные в чуждой им среде.

В тесной лаборатории исследовательской базы Кира пыталась вытащить из стенной ниши секвенатор. Машинка была некрупная, но тяжелая, и Кире никак не удавалось ее хорошенько ухватить.

– Черт, – пробормотала она и поменяла позу.

Бо́льшая часть приборов останется здесь, на Адрастее, спутнике Зевса, размером примерно с Землю, где последние четыре месяца проводились полевые исследования. Но кое-что придется взять с собой. Секвенатор входил в основное снаряжение ксенобиолога – куда Кира, туда и он. Кроме того, колонисты, которые скоро прибудут на «Шакти-Ума-Сати», привезут с собой новые модели, получше, чем эта бюджетная экспедиционная модель, выданная ей компанией.

Кира снова потянула прибор на себя. Пальцы соскользнули, она резко втянула в себя воздух – металлический край оцарапал ладонь. Отпустив прибор, Кира осмотрела руку и обнаружила тонкую струйку крови, кожа была содрана.

Гневно стиснув губы, Кира стукнула по секвенатору изо всех сил, но и это не помогло. Сжав раненую руку в кулак, Кира принялась расхаживать по лаборатории, сердито пыхтя и ожидая, пока стихнет боль.

В обычный день такого рода «бунт машин» ее бы не разозлил. В обычный день, но сегодня страх и печаль затмевали ее разум. Утром они отбывают, возвращаются на свой корабль, «Фиданцу», который уже вышел на орбиту Адрастеи. Еще несколько дней, и все десять членов исследовательской команды погрузятся в криосон, а когда очнутся в системе Шестьдесят первой Лебедя, двадцать шесть дней спустя, каждый пойдет своим путем, и они с Аланом не увидятся… как долго, этого она знать не могла. Пройдут месяцы, а если не повезет, то и год с лишним.

Кира закрыла глаза, запрокинула голову. Вздохнула, и вздох превратился в стон. Сколько бы раз они с Аланом ни проделывали па этого танца, легче не становилось. Скорее, наоборот, она уже ненавидела расставания, просто ненавидела. В прошлом году они познакомились на большом астероиде, где корпорация «Лапсанг трейдинг» собиралась заняться разработкой полезных ископаемых. Алан проводил там геологические изыскания. Четыре дня всего-то и провели они вместе на астероиде. Поначалу внимание Киры привлек смех Алана, а еще шапка медного цвета волос, но покорила ее та тщательность, скрупулезность, с какой он делал свою работу. Алан был отличным профессионалом и не терял голову в сложных ситуациях.

К тому времени Кира так долго была одна, что уже уверилась: никогда ей не найти пару. И вдруг словно чудом Алан вошел в ее жизнь, и у нее появился человек, о котором она все время думала. Человек, который думал о ней.

Они продолжали общаться, посылали голограммы с длинными сообщениями от звезды к звезде, и благодаря удаче, а также некоторому навыку бюрократических маневров они еще несколько раз получали назначение в одну и ту же команду.

Но всего этого было недостаточно. Им обоим было недостаточно.

Две недели назад они подали руководству компании заявление с просьбой отныне назначать их в экспедиции вместе, как пару, но будет ли это заявление одобрено? Никаких гарантий. Корпорация «Лапсанг» слишком быстро распространялась, росла по всем направлениям, людей посылали то туда, то сюда.

Если же им откажут… тогда, чтобы подолгу быть вместе, им придется сменить работу, найти такую, которая не требует постоянных путешествий. Кира была к этому готова, она даже проверяла на прошлой неделе вакансии в сети, но не решалась просить Алана отказаться ради нее от карьеры в компании. Сейчас еще нет.

Пока им оставалось лишь ждать решения руководства. С учетом того, сколько времени понадобится, чтобы их сообщение добралось до альфы Центавра, плюс неторопливость кадрового отдела, ответ придет самое раннее в конце следующего месяца. К тому времени и ее, и Алана уже отправят в разные стороны.

Какая досада! Единственное утешение – сам Алан. Ради него можно было и потерпеть. Но Кира так хотела остаться с ним вдвоем и не тревожиться больше о всякой ерунде.

Ей припомнилось, как Алан впервые обнял ее, как чудесно она чувствовала себя – в тепле, в безопасности. И письмо, которое он написал ей после первой встречи, – такое искреннее, прочувствованное. Никто прежде не вкладывался так в отношения с Кирой, а у Алана всегда находилось время для нее. Всегда заботился о ней в большом и малом, например, собственноручно сделал ей чемоданчик для переносной лаборатории перед тем, как ее отправили к северному полюсу Адрастеи. Воспоминания вызвали у Киры улыбку. Но рука все еще болела, и никак не удавалось забыть о том, что принесет им с Аланом следующее утро.

– Давай, паршивец! – воскликнула она, шагнула к нише, где хранился секвенатор, и дернула со всей силы.

Возмущенно заскрежетав, прибор поддался наконец.

Вечером того же дня команда собралась в столовой отпраздновать завершение экспедиции. Настроение у Киры было непраздничное, но традиции надо соблюдать. Удачно прошла экспедиция или нет, ее окончание стоило отметить. Кира надела платье – зеленое с золотой отделкой – и целый час возилась с волосами, взбивая на голове гору локонов. Получилось неидеально, но она знала, что Алан оценит ее старания. Он всегда замечал.

Она была права. Едва Алан завидел Киру в коридоре возле ее каюты, лицо его вспыхнуло от радости и он крепко обнял любимую. Кира уткнулась лбом ему в грудь и сказала:

– А можем и не пойти на вечер.

– Конечно, – согласился он, – но хоть ненадолго показаться надо.

И поцеловал ее.

Кира выдавила улыбку:

– Ладно, твоя взяла.

– Умница девочка. – Он улыбнулся в ответ, заправил выбившуюся прядь ей за левое ухо.

Кира проделала то же самое с одним из его локонов. Ее все еще изумляло, насколько яркие у него волосы, особенно по сравнению с бледной кожей лица. В отличие от своих товарищей, Алан никогда не покрывался загаром, сколько бы времени ни проводил под открытым небом или в космическом корабле под лампами полного спектра.