Евгений Велтистов - Победитель невозможного

Дом проснулся на рассвете.

В легком утреннем тумане он был похож на спящее чудовище. Высоко над землей засветилось розовое окно и погасло, словно моргнул осторожный глаз, наблюдая, какое выдалось весеннее утро. Приятный легкий морозец, серебристый иней на деревьях, неожиданно мягкий воздух.

Молнии огней пробежали по стенам. Огни всё множились, образуя причудливые узоры, и вот уже весь дом опоясался цепью электрических сигналов. Дом ожил, глубоко вздохнул, загудел лифтами – еле слышно, про себя, чтобы не заглушить первую капель с крыши. Весна!..

Открылось окно в вышине, и чей-то звонкий голос прервал спокойствие утра:

– Э-эй!.. Слушайте все!.. Я – гений!

Улица насторожилась от такого нескромного признания. Пропала капель.

А голос упрямо повторял:

– Гений! Гений!

Пискливо отозвалось еще одно окно:

– Гений – это я!.. Ура! Я открыл вечную истину…

Громыхнула балконная дверь, и мальчишеский басок прогудел:

– Че-пу-ха! Я – самый сильный в мире…

Кем был этот самый сильный в мире, помешал дослушать ветер. Он налетел неожиданно, прозвенел сосульками, смешал и унес с собой слова. Легкий солнечный свет позолотил стены, туман рассеялся. Дом неторопливо гасил ненужные огни и выглядел обычным домом, построенным по всем правилам теоремы Пифагора.

Вышла из подъезда школьница с тяжелым портфелем и, оглядев пустынную улицу, скорчила дому рожицу:

– Первое апреля – никому не верю! – И убежала, хрустя льдышками.

Учитель математики Таратар отлично знал, какой сегодня день. По дороге в школу он вспомнил эпизод из своей школьной жизни. Полвека назад Семен Таратар написал на доске очень длинное уравнение. Когда учитель, решая уравнение, начертил график, класс засмеялся: на доске четко обозначилась фигура крокодила. Учитель, которого ребята называли Крокодилом Крокодиловичем, внимательно посмотрел на юного математика и сказал: «Я не обижаюсь. Это остроумное уравнение достойно пятерки с плюсом». Автор «уравнения Крокодила» чувствовал себя неловко…

Теперь он сам – Таратар Таратарыч, так зовут его между собой ребята. Куча хитроумных уравнений потребуется, чтоб обрисовать его грузноватую фигуру, набитый книгами потрепанный портфель, очки от близорукости. Каждый год Таратар к первому апреля дает свободные задания каждому классу: доказывайте что хотите… А своему любимому восьмому «Б» сказал: «Попробуйте решить известные, но не решенные до сих пор задачи…» Он знает: тут же, на переменке, его математики начнут атаковать Великую теорему Ферма, которую не могли доказать более трехсот лет. Теорему они, конечно, не решат, но зато по-новому увидят многие истины…

«Я покажу вам Таратара Таратарыча! – думал с улыбкой учитель, припоминая лица своих учеников. – Вот поставлю всем пятерки с плюсом, а потом объявлю, что это была шутка…»

Он вошел в класс и сразу почувствовал: что-то случилось. Ученики, как всегда, встали, приветствуя учителя, он привычным жестом разрешил им сесть. Но воздух в комнате был словно наэлектризован.

– Нет Виктора Смирнова, – заметил вслух Таратар, мельком взглянув на ряды.

– Он опаздывает! – сказал кто-то с саркастическим смешком.

Учитель начал урок, не обратив внимания на таинственный намек про Смирнова:

– Более трехсот лет назад французские математики Паска́ль и Ферма́ забавы ради решили проанализировать игру в кости и открыли ряд правил. – Таратар усмехнулся, представив события, о которых рассказывал. – Как вы знаете, эти правила развились в сложные игровые схемы, которые применяются и в наши дни… Я не интересуюсь, какими методами пользовались вы, готовя сегодняшнее задание, но сейчас мы рассмотрим результаты… Итак, кто самый смелый?

– Я! – прозвучал уверенный басок.

Макар Гусев с трудом вылез из-за парты.

Парта была тесновата для атлетически сложенного спортсмена. Он держал свернутую в трубку тетрадь.

– Как называется твоя работа, Гусев?

– «О стереометрии винных бочек, имеющих наивыгоднейшую форму», – отвечал Макар.

– Вот это да-а! – восхищенно выдохнул кто-то. – На собственном опыте?

– На опыте Иоганна Ке́плера, – парировал Гусев.

Учитель уловил в голосе Макара боевой азарт и пригласил его к доске.

– Кажется, именно так называлась одна из работ Кеплера, в которой он предвосхитил многие результаты интегрального исчисления, – сказал Таратар.

Макар, рисовавший мелом винную бочку, обернулся.

– Точно! Кеплер только что женился… Причем на дочери виноторговца. – Макар расчленил бочку на части и писал формулы. Одобрительный гул за его спиной подтверждал, что всем нравится комментарий к старинной задаче. – Из одиннадцати невест с большим трудом выбрал себе жену, – продолжал баском Макар. – Ну а виноторговец говорит ему: «Ты хоть и придворный императорский математик, но покажи мне, какая польза от твоей учености». – «Пожалуйста, – отвечает Кеплер. – Я могу рассчитать, сколько вина в каждой твоей бочке, не заглядывая в нее»… Зря смеетесь! Все это мы с Сыроежкиным прочитали в биографии Кеплера.