Она еще раз посмотрела в сторону светившегося окна. Сквозь легкие занавески отчетливо просматривались две мужские фигуры. Один мужчина был гораздо выше другого. Это и был как раз тот самый нужный ей человек. Уверенным, отработанным движением она подняла снайперскую винтовку. Главное в таких случаях – не торопиться. Опыт приходит с годами, и она вдруг подумала, что может считать себя опытным киллером. Этим ремеслом она занималась уже более двух лет. Мужчина подошел к окну, словно по ее заказу, и безмятежно встал около него. Очевидно, он ни о чем не подозревал. Значит, смерть будет для него неожиданной и легкой.
Женщина закрыла глаза. Она никогда не молилась в таких случаях, считая богохульством просить у Бога помощи в исполнении смертного приговора. Нет, она молилась потом, уже позже, искренне обращаясь к Богу и каждый раз прося у него кары только для себя. Только для себя, истово твердила она, пытаясь хотя бы таким способом обмануть судьбу и подставить под ее разящий удар лишь собственную жизнь. Но Бог не отвечал ей. То ли он молчаливо соглашался с этими приговорами, понимая, что она берет на себя некую санитарную функцию по уничтожению хищников. То ли просто выжидал, наблюдая, когда именно можно будет вмешаться. То ли его вообще не существовало, и она сама была и безжалостным палачом, и собственным судьей в одном лице. Она это не могла знать. Но подсознательно чувство вины всегда давило на нее, не отпуская с самого первого момента, с самого первого шага.
Она прицелилась, уже зная, что наверняка попадет с первого же выстрела. Правда, она всегда стреляла дважды. Это был ее своеобразный фирменный знак. Она успевала выстрелить в уже падающее тело второй раз и потом с удовлетворением читала в газетах, что вторая пуля входила в тело уже убитого человека. Но второй выстрел был нужен как контрольный. При этом первая пуля вонзалась в сердце, а вторая в голову, что обеспечивало идеальное выполнение любого заказа. Как много времени прошло с тех пор, как она научилась вообще выговаривать это слово – «заказ». Во всем мире подобные действия назывались убийством. И она поначалу так и называла все свои «упражнения» с винтовкой, отчетливо сознавая, что является убийцей. Но постепенно, со временем, четкое выполнение поручений стало для нее нормой, и она уже не комплексовала при слове «заказ», считая его таким же естественным, словно ей заказывали пиццу или место в парикмахерской.
За спиной послышался шорох, и она чуть повернула голову. Это бродила кошка, неизвестно каким образом оказавшаяся на этой стройке. Она встала рядом, чуть изогнув спину, готовая спастись бегством в случае малейшей опасности. Очевидно, это была ее территория, и она совсем не радовалась незваной гостье. Женщина улыбнулась животному. Их взгляды встретились. У обеих были немного напряженные, испуганные глаза. Она всегда волновалась перед выстрелом. Как тогда, в первый раз. Она снова прицелилась. Теперь нужно стрелять.
И в этот момент она снова услышала шорох за спиной…
Он возвращался домой в подавленном настроении. Хотя определение «подавленное» здесь не вполне уместно. На самом деле он ощущал себя совершенно опустошенным. Горечь от страшного известия уже успела осесть в мозгу, пробившись сквозь все его переживания, и в душе оставалась лишь гулкая пустота да теплившееся где-то в ее уголке щемящее чувство тревоги.
Оставив автомобиль во дворе, рядом с подъездом, он подошел к дому и привычно набрал цифры кода. В последние дни входная дверь в подъезд иногда плохо срабатывала: то ли барахлил замок, не фиксирующий все цифры, то ли ослабли пружины в кодовом устройстве, но иногда цифры приходилось набирать по нескольку раз. Обычно это его ужасно раздражало. Но сегодня он покорно набрал цифры второй раз, не чувствуя ничего, кроме усталости. И когда дверь снова не открылась, терпеливо набрал код в третий раз, после чего замок наконец сработал и он вошел в подъезд. На пятом этаже лифт бесшумно замер, и он подошел к своей двери. Подняв руку, уже хотел позвонить, но непонятная сила удержала его. Он тяжело вздохнул, повернулся, сделал несколько шагов, сел на лестницу и, вынув сигареты, закурил. Так он сидел на ступеньках и курил одну сигарету за другой. Потом услышал шаги внизу – это поднимался кто-то из соседей. Потушив последнюю сигарету, он мрачно смотрел на пожилого соседа с шестого этажа, всегда предпочитавшего подниматься наверх пешком, не пользуясь лифтом. Сосед где-то прочел, что подобные физические нагрузки очень полезны, и теперь ходил на свой этаж только пешком. Замедлив шаги, он с удивлением посмотрел на своего соседа, стоявшего у двери, заметил несколько окурков на ступеньках.
– Добрый вечер, Юрий Алексеевич, – вежливо поздоровался сосед, не скрывая своего изумления.
– Добрый вечер. – Теперь ему ничего не оставалось, как позвонить в дверь. И он, чувствуя на своем затылке удивленный взгляд пожилого соседа, нажал на кнопку. Дверь открылась почти сразу, словно жена ждала его звонка. Он вошел в квартиру и быстро закрыл за собой дверь.
– Здравствуй, – сказала жена, испытующе глядя ему в глаза.
– Здравствуй. – Он заставил себя улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.
В холл выбежал сын, застегивая на ходу куртку.
– Здорово, – крикнул он на ходу, – я побежал. Меня уже ребята ждут.
– Когда ты вернешься? – повернулась к нему мать.
– Через два часа. Ну, мама, ты же все знаешь. Нас развезет по домам тренер, как обычно. Пока.
Он выбежал из квартиры, хлопнув дверью. Жена опять посмотрела на Юрия. Заметила, что он все еще стоит, не сняв плаща, но ничего ему не сказала, а повернулась и прошла в гостиную. Он долго раздевался, поправлял волосы, затем зашел в ванную. В квартире имелись две ванные комнаты. Одна у входа – для гостей и вторая, большая, рядом с их спальней. Он всегда пользовался большой, но на этот раз помыл руки в той, что у входа. Она удивилась, что он изменил своей привычке, но опять ничего не стала спрашивать.
И лишь когда он вошел в гостиную и устало опустился в кресло, она наконец позволила себе задать вопрос:
– Ты будешь ужинать?
– Нет.
Она помолчала. Обычно жена может понять настроение мужа по его ответам. Хорошая жена чувствует это по выражению его лица. Очень хорошая может уловить настроение супруга, даже находясь в другой комнате. По звуку его шагов, по его голосу, по его движениям. Его супруга относилась именно к последней категории. Но именно поэтому она не стала добивать его прямым вопросом. Просто спросила:
– Все так серьезно?
– Да. – Он не хотел лгать. А сегодня просто необходим был человек, которому он мог бы сказать правду.
– Все очень плохо, – признался он, – все кончено.
