Николай сидел на скамейке, в какой то неудобной позе, полу боком, одной рукой опираясь на палочку. Хмурое лицо не выражавшее ни каких эмоций и казавшееся без жизненным, делало его совсем старым.
Рядом лежала заветная папка, – причина встречи Сергея с Николаем Васильевичем.
– Я принес тебе свободу, – сдавленно сказал Николай.
Сергей усмехнулся.
– Когда то я уже это слышал.
Сергей присел на скамейку и развязал папку – это было описание его жизни, той которую никто не знал, и которую он пытался забыть. По официальным документам, Сергей пропал «при не установленных обстоятельствах» 5 лет назад в окрестностях Гудермеса.
– Я уже стал майором? – спросил Сергей, читая досье.
– Да, после последней командировки. Все официально. Приказ есть, ознакомься – ответил Николай, с полным безразличием.
– А кто был тот майор? – спросил Сергей.
– Твой земляк, и полный тезка, у вас разница в дне рождения, он родился на 2 дня позже тебя.
Николай Васильевич терпеливо ждал, пока Сергей просмотрит все документы.
– А как же я, который сейчас – спросил Сергей, закончив листать страницы.
– А какой сейчас? Тебя нет ни сейчас ни вчера, ни завтра – задумчиво произнес Николай. Я был последний, кто о тебе что то знал. Все документы в папке, тебя и твоей группы уже давно нет, и в архивах тоже ничего не осталось. Можно сказать, что никогда и не было – это плод твоего воображения, со всеми вытекающими последствиями. Все как ты хотел. Теперь ты обычный человек, без прошлого, без наград и званий, без пенсии и медицинского обеспечения.
Последнюю фразу, Николай сказал опустив голову, как то обреченно, особенно четко проговаривая каждое слово.
– Больше я никому ничего не должен, – продолжил Николай, как бы ставя точку – прости если что, за все, за Лену прости. Он хотел еще что то сказать, но осекся.
Это признание вины он вынашивал последние двадцать лет, страдая от своей гордости и уверенности в своей правоте и вере в справедливость. Лена была частичкой его сердца, большого но спрятанного ото всех, сердца спрятанного в панцирь…
Жонглируя чужими судьбами, ломая их по своему разумению, он сам стал заложником воли судьбы. Посвятив свою жизнь борьбе за справедливость, перешагнув все законы, и человеческие и государственные, он так и остался не понятым ни людьми, ради которых он жил ни государством, которому он служил. Он так и остался один, один на всей земле.
Николай тяжело поднялся и медленно пошел по аллее. Он наконец-то обрел долгожданный покой, истратив последние силы на исправление того, что «изменить уже нельзя». Он уходил навсегда. Развязался последний узелок судьбы, завязанный однажды летней ночью, давно-давно…
Лена умерла от рака два года назад в немецкой клинике. Его единственный родной человек ушел не прощаясь. Сергею никто не сообщил ни о болезни ни о смерти Лены – она так хотела.
Она так жила – с открытой душой и закрытым сердцем, любила, жалела, ненавидела, была любимой и единственной. Жила, будто играла роль – играла и при жизни и после своей смерти.
Она оставалась той последней ниточкой, которая связывала Сергей с прошлой жизнью. Точнее было бы сказать с другой жизнью, которую хотелось бы забыть, чтобы запомнить каждую минуту.
Казалось, что можно начинать новую, совсем другую жизнь, с чистого листа. Писать историю ровным почерком без помарок и исправлений. Впереди еще целая вечность и надо многое успеть доделать, переделать, и выстроить заново.
Улицы, улицы, улицы
Бег времени, бег машин
Кто улыбается, кто то хмурится
А мы все спешим
Спешим прощаясь,
Спешим приходя
Забыв что есть что, не зная зачем
Путаем часто можно – нельзя
Не видя себя не знакомясь ни с кем
Воздушные замки и города из грез
В облаках из розовых снов
Строим на яву и вполне всерьез
Не зная проблем, не замечая оков
Не только строим но и живем
День, месяц, за годом год
Но где то в душе опасаясь ждем
Тупик или крутой поворот
И только потом, если ты не слабак
Поймешь, наконец то поймешь
Что нет ничего и ты полный дурак
Но ты наконец то живешь.
Сергей занимался дзюдо в спортивном клубе и как-то после тренировки решился подойти к Лене. Они тренировались в одной секции но в разных залах – Сергей в зале для новичков, Лена для «разрядников». Она уже училась в университете в Москве, а на каникулах, приезжая домой, ходила в свой клуб, где тренировалась еще в школе.
Лена была одна девчонка в группе «разрядников» и пользовалась заслуженным вниманием парней. По другому быть и не могло.
Веселая и общительная, но в тоже время строгая и неприступная, она не позволяла никому никаких вольностей, чем притягивала еще больше.
Для Сергея, Лена была богиней – он влюбился в нее с первого взгляда и совсем потерял голову. Умна, красива и стройна, вертелось у него в голове строчка из какого-то произведения.
Сергей был влюбчивым «с первого взгляда и на всю жизнь», как ему казалось. Его первая серьезная любовь случилась во втором классе школы. Его семья переехала из другого города и в классе он был новичком. Сергея посадили за первую парту с девочкой, что бы она за ним присматривала – и он влюбился.
Признаться в любви, Сергей так и не решился. Сначала, потому что они дети и любить еще рано, потом просто робел и не мог найти подходящих слов. Он пересел за последнюю парту и в гордом одиночестве просидел до окончания школы. Не за долго до окончания школы, их класс ездил на экскурсию в Ленинград. Родители Сергея не смогли оплатить путевку и он не поехал.
Рассказов и эмоций после поездки было через край, и когда подошел друг Саня и сказал:
– Ты знаешь, у французов есть такая поговорка «шерше ля фам» – ищите женщину.
– Ну знаю, – ответил Сергей, не понимая темы разговора.
– Так вот я ее нашел – продолжил Саня, просто сияя улыбкой, во «все тридцать два зуба», как говорят у русских.
– А она? – спросил Сергей уныло.
– Что она? – не понял Саня.
– Она тебя нашла? – спросил Сергей, собираясь уходить. Он был не в настроении и этот разговор «ни о чем», начинал его раздражать.
