Мне двадцать три. И я
думала, что жила в счастливом браке с мужем целых три года. Мой муж, Ринат,
занимался бизнесом, у нас огромный дом, целый штат прислуги и приёмный сын.
Но в браке выявилась
одна проблема – я бесплодна, не могу
иметь детей. Ринат согласился взять мальчика из приюта. И теперь с нами
проживает четырёхлетний малыш – Демид.
С сыном, а никак иначе я его не называю, мы сошлись быстро. Он стал называть меня мамой через неделю после того, как мы забрали его. Но за полтора года Ринат ни разу не взял его на руки. Я чувствовала, что ему нужно время и терпеливо ждала, а вскоре и перестала ждать проявлений его чувств. Смирилась с тем, что отцовская любовь не такая, как материнская. Мужчинам сложнее принять чужого малыша. Этим я долгое время оправдывала поведение Рината. А потом моя жизнь круто развернулась на сто восемьдесят градусов. И мы с Демидом остались одни.
В тот день я проснулась раньше обычного. Будильник ещё не сработал, я отключила его, чтобы не будить сына и, умывшись, отправилась на кухню. Ринат был в деловой поездке, Демид приболел и поэтому ехать с ним я отказалась. Его неприкрытое недовольство я предпочла не замечать. Отменила няню и осталась дома. Я потом много раз вспоминала этот момент. А если бы я уехала, случилось бы со мной всё, что случилось? Остался бы Демид со мной или нет? Ринат не ударил бы палец о палец, чтобы вернуть мне сына. В этом я уверена на три сотни процентов.
Спускалась со ступеней лестницы осторожно, в гостиной было еще сумрачно. Прямо перед собой заметила движение и увидела... Рината. Он стоял у окна спиной ко мне, держа руки в карманах. Развернулся и я столкнулась с колючим, ненавидящим, презрительным и надменным взглядом своего мужа. В полусумраке гостиной он казался выше, а черты лица жёстче.
В горле застрял ком. Я замерла у основания лестницы, не стремясь пересечь гостиную, чтобы привычно обнять его и поцеловать в щеку. Он остановился тоже, внимательно рассматривая меня.
– Доброе утро, Ева.
– Ты рано приехал. – сделала шаг назад, поднявшись выше на ступеньку. Что–то было не так.
– Так получилось. – он усмехнулся, прямо посмотрев мне в глаза. Стал приближаться, но я обошла его по дуге вокруг дивана и встала напротив.
– Как там Орловы? – стараясь придать голосу непринуждённости, спросила я. – Их дочка уже сказала первое слово "мама"? Как малышка? Она выздоровела? – внимательно смотрела на него, изучая лицо. Ну, давай же, проколись! И он колется. Нет у них никакой дочки.
– Да. С их дочкой всё в порядке. – остановился, чуть наклонив голову в бок.
Я же снова отошла от него.
– Кто ты? – бросила короткий взгляд на лестницу. Демид уже должен был проснуться, хоть бы он только не отправился искать меня.
– Ринат. – с усмешкой ответил он.
– Ты кто угодно, только не Ринат.
Где охрана, прислуга? Почему никого нет в доме? Лихорадочно соображала, не спуская глаз с самозванца. Из бокового коридора ведущего на кухню и в подсобные помещения раздался бас.
– Всё сделано.
Я дёрнулась к лестнице, там в комнате я вчера оставила телефон. Но мою руку крепко зажали в тиски.
– Ева Александровна, без лишних движений. – Подняла на лже-Рината негодующий взгляд.
– Что Вам нужно! Мой муж в деловой поездке! Если Ринат узнает, он... он...
Я не могла продолжать под громкий хохот обоих мужчин.
– Я твой муж – Ринат. Придётся это признать. Как и мне то, что я теперь в довесок ко всем проблемам женат. На такой... – снова эта наглая усмешка и он что рассматривает меня с ног до головы?
– Ма...Ма... – раздалось сверху на лестнице. Я замерла и медленно повернула голову.
– Па... – Демид осторожно держась за маленькие перила, которые пристроили специально для него, спускался вниз.
Спрыгнул с последней ступеньки и направился было к лже-Ринату, но остановился, глядя на меня. Можно ли подойти к папе? Он всегда так делал, когда был не уверен в настроении Рината общаться с ним.
– Па... Пи...
– Да, солнце, "папа" приехал. – не могла я сейчас сказать сыну, что это не папа. – Демид, солнышко, иди ко мне. – вывернула свою руку из тисков застывшего амбала и присела на колени. Демид подошёл ближе.
– Бин. Бин.
– Да, солнышко. Да. – выставила перед его лицом раскрытые ладони. – Демид, ты видишь меня?
Он кивнул.
– Ви.
– Демид, солнышко, иди пока к Генри.
– Ви.
–Иди пока к Генри, моё солнышко. Хорошо? Ты видишь меня? – я снова переключала внимание на свои ладони.
– Да. Ду.
–Иди.
Он поднял ладошки к моему лицу, потрогал его, ласкательно провёл по щекам и глазам.
– Ви. Ду.
Развернулся и пошёл к лестнице.
Я всё еще сидела на коленях и следила за тем, как он поднимается ступенька за ступенькой, пока он не скрылся в коридоре второго этажа и не прозвенел колокольчик, прикреплённый к его двери.
Медленно поднялась на онемевших ногах, посмотрела на лже-мужа. К нему подошёл еще один мужчина в форме охраны. Он точно не из наших людей.
– Всё оцепили. – короткий кивок и мужчина вышел. Тот, что держал меня за локоть, а потом отпустил, всё еще стоял за моей спиной.
Лже-Ринат вперил в меня брезгливый взгляд.
– Что с ним? У него не в порядке с головой?
– Не смей так говорить о моём сыне! – резко оборвала его. Не дам обидеть Демида.
– Он тебе не сын.
– Откуда ты...
– Я всё знаю. Женушка. Как никак, мы теперь одна семья. Только о больных детях почему–то нигде ни слова. Этот ублюдок бесплоден. Почему вы не пошли на ЭКО, а взялись за усыновление? Может дело в противозачаточных имплантах, которые тебе ставят постоянно? Что тебе так претит рожать самой, фигура всё равно ни о чём? Решила взять беспроблемного из приюта?
– Что? – опешила от его наглости и хамства. Он сказал беспроблемного?
Малыш оказался в доме малютки после жуткой аварии. Его еле выходили и речевой центр был сильно повреждён. Но врачи обещают, что при нужной профилактике и лечении речь может восстановиться. Нельзя терять надежду.
Только ничего этого я не стала говорить вслух, потому что услышала:
– Ах, да, извини, он что-то на беспроблемного не тянет. Вшивое наследие мне оставил Ринат.
– Да как вы смеете!
Он подошёл ближе, но в это момент распахнулась входная дверь. Вошла яркая шатенка в ультракоротком платье и на тонких шпильках.
– Мои вещи... – она осеклась, увидев меня, приоткрыла свой ротик в ярко-красной помаде, рассматривая меня. Мои домашние атласные брюки и майка на тонких бретелях, совсем не вписывались в её понимание. Стоя напротив разряженной и раскрашенной девицы в семь утра, мне стало противно.
– Это ещё кто? – она махнула длиннющими ресницами, всё также бегая по мне глазками.
– Кристина. Это моя так называемая жена. Ринат успел жениться, поэтому я пока женат.
