Дворец Мира был воздвигнут на Земле после заключения долгожданного хрупкого перемирия между людьми и нирянами. В честь сего знаменательного события посреди зала Рукопожатий была установлена статуя, носящая название «Под толщей льда». Объявляя конкурс среди скульпторов, правление надеялось на нечто традиционное, классическое: полуголую девицу с воздетыми руками и реющими волосами, к примеру. Эскизы посыпались отовсюду. Чего только не предлагали: и держащихся за руки детей, и сгоревшие пушки, и покорёженные обгоревшие остовы космических кораблей. Столько вдохновенных идей, а выиграла самая нелепая. Должно быть, председатель комиссии оказался большим оригиналом. Как бы там ни было, после нескольких месяцев, ушедших на воплощение эскиза в жизнь, наконец-то, она готова и выставлена на всеобщий суд.
Посетитель, входя в зал Рукопожатий, сначала теряется. Оглядывается. В центре как будто стоит невысокий постамент, а на нём – ничего. С боку пристроилась скромная табличка с названием и именем скульптора. Чуть ниже сентиментальное стихотворение, из которого и взято название для скульптуры:
«Где моё сердце видит сны, под толщей льда…»
Потом, подойдя ближе, зритель понимает, что постамент – это и не постамент вовсе, а круглый каменный колодец, полный специально обработанного стекла, имитирующего лёд. В пол по периметру вмонтированы невидимые охлаждающие элементы, усиливающие эффект. В итоге «лёд» выглядит таким реальным, что хочется прикоснуться. Потереть рукой поверхность, чтобы лучше разобрать, что же он скрывает. Что же там, в конце концов, под толщей льда?
Пожалуй, никто во всей галактике не знает такого количества поучительных историй, как ниряне. Ох, и любят же они пугать своих чад! Взять хотя бы историю о существе, превыше всего на свете ненавидящем непослушных детей.
– Веди себя, как следует, – наставляют нирские родители, – а не то явится Пра Юги и поднимает тебя на свои рога.
Сама перспектива быть поднятым на рога ничего хорошего не сулит, но с Пра Юги всё далеко не так просто. Это покрытое чешуей существо, мощное как бык, носит на голове целый лес: голые и чёрные, будто бы обглоданные пламенем, деревья. Меж ветвей каркают вороны. Тому, кого Пра Юги поднимет своими рогами, всю вечность предстоит бродить по этому лесу, слушать крики птиц и раскаиваться в том, что не слушался родителей. Нужно ли говорить, что историю о Пра Юги я слышала столько раз, что и не пересчитать? Я, разумеется, делала вид, что подобные выдумки меня ничуть не стращают. Лес на голове у чудища – что за глупость! И всё же, несмотря на браваду, эти истории находили путь в мою голову, пробирались ко мне под покровом ночи. И тогда мне снился этот сон: чудище забралось в дом и гналось за мной. Переворачивало мебель. Разбивало окна. Я пряталась от него – то в шкаф, то под кровать, но оно всегда находило меня.
В ту ночь Сон приснился мне снова, впервые за восемь лет, и я проснулась, задыхаясь. В тишине спальни отзвуки кошмара ещё некоторое время преследовали меня. Грохот ломающихся панелей. Разлетающиеся в стороны осколки каменной плитки, которой были выложены полы в коридорах. Треск раздираемых в клочья шёлковых гобеленов. Пра Юги вновь искал меня.
С чего бы? Ведь я уже не ребёнок.
Сон не давал мне покоя весь следующий день, а ближе к вечеру приехал отец, и едва увидев его шаттл, приближающийся к посадочной площадке позади нашего загородного дома, я всё поняла.
«Трип Лан сделал выбор», – такую весть он мне принёс.
Мы сидели на крытой веранде и смотрели на закат. Солнце тонуло в ложбинке между горами-исполинами, щедро поливая их на прощание золотым дождём. При таком свете профиль отца вырисовывался очень чётко, приобретая несвойственную ему резкость.
Отец не глядел в мою сторону. Его плечи были расслаблены, руки лежали на подлокотниках кресла (человечий дизайн, не нирский, спасибо мамочке). И всё-таки от моего внимания не укрылась некоторая напряжённость, с которой он произнес имя Трипа.
«Трип Лан сделал выбор».
– Неужели? – спросила я, тоже изображая безразличие.
– Её имя Ранд Тир Мелу Вис со Снежной равнины, – продолжал отец. – Замечательная семья. Я был близко знаком с её дядей. Прекрасная, достойнейшая фамилия. Что ж, мы все знали, что сделав выбор, Трип не ударит в грязь лицом, как сказала бы твоя мать.
Я не ответила. Этого не требовалось.
– Ей понадобится сопровождающая, – добавил отец мягко, предчувствуя мою реакцию.
Вот ещё!
– Пусть это будет… – я сделала неопределенный жест рукой, – ну, хоть бы Маара.
– Род Маары недостаточно знатен. Отец Тир Мелу сочтёт это оскорблением. К тому же, мы, а не Маара, ближайшие родственники Трипа, и это – твоя обязанность.
Ниряне любят высокие слова: «оскорбление», «обязанность». Среднестатистический нирянин употребляет их от ста до ста пятидесяти раз на дню. И ещё ниряне превыше всего ценят в дочерях кротость и послушание. Тут отцу не повезло. Моя мать была, по его же словам, бунтаркой. Я, видно, пошла в неё.
– Мне плевать, кто и что там сочтёт, – процедила я. – Я. Не. Поеду.
Отец лишь пожал плечами, и спустя две недели, я таки сидела напротив неё – Ранд Тир Мелу Вис собственной персоной, в элегантно обставленной каюте нашего семейного судна.
Тир Мелу была ниже меня по положению, но выше во всём другом. Она была, что называется, «из хорошей семьи». Древний род, умудрившийся за сотни лет ни разу не вляпаться в дерьмо, и славившийся боевыми заслугами. Отец сражался в Седьмой войне. Дед получил Императорскую награду за отвагу в битве на Уайт Сиз. Прабабка была знаменитой первооткрывательницей. И поверьте, это – лишь вершина айсберга, которую мне удалось втиснуть в свой мозг в суете, всегда сопровождающей свадебные церемонии.
Я изучала её совершенно нескромное генеалогическое древо за завтраком и за ужином, в примерочной комнате модистки («Принцесса, уберите ваш блокнот, если только не хотите чтобы я промазала с высотой рукава!») и на пути к Снежной равнине, где нам наконец-то предстояло встретиться лицом к лицу. Я изучала его так, как будто это могло подготовить меня к неизбежной встрече.
Ранд Тир Мелу Вис. Чего стоило одно только имя!
Имена ниряне получают в честь заслуг родни. Так моё имя, Тейт Майя Фен Рид, можно расшифровать следующим образом: Тейт – это наш род. Фен – битва при Фене, где отцовский дед получил награду за доблесть. Рид означает, что мой отец с высшим баллом окончил академию в Трен Рид. В общем, имя – это как бы перечисление достижений родителей. («Лучшие хиты» – говорила мать). И поверьте мне на слово, что Ранд Тир Мелу Вис было отличным именем.
