Пролог
Туман. Плотный, густой, не видно не зги. Белый? Серый? Неизвестно. Где она? В какое время, в каком месте? Нет ответа. Вокруг только туман, и в самом его эпицентре она – Мара. Страха нет, как ни странно. Есть только предчувствие чего-то, что вот-вот произойдет и изменит её жизнь.
И тут возникло странное ощущение, что она уже не одна. Нет, её окружала все та же густая завеса тумана, но чувство, что кто-то за ней наблюдает, не проходило.
– Где я? – безмолвно спросила Мара, почему то уверенная, что ей ответят.
– Ты на перекрестке миров.
– И что я здесь делаю?
– Ты должна узнать о своем предназначении.
– Что это значит?
– У тебя есть необычный дар, ты особенная, не такая, как все. Тебе дано больше, чем другим. Из-за этого ты столкнёшься с непониманием, тебя будут отталкивать, обходить стороной, но ты должна быть сильной. Любой дар это власть, и только от тебя зависит, станет он благом или наказанием.
– И что это за дар?
– Узнаешь в своё время. Будь готова ко всему. А теперь тебе пора возвращаться.
Сколько Мара себя помнит, она периодически видела этот сон. После него она вставала разбитая, словно вся энергия ушла из неё. Поначалу она боялась, но потом страх ушёл. Став старше, Мара стала искать расшифровку своего странного сновидения в многочисленных сонниках, но не находила более менее подходящего значения. Через какое-то время она привыкла и повторяла себе, что над снами мы не властны, приснилось, значит, приснилось.
От природы у неё была особенность или аномалия: глаза разного цвета: один светлый бледно голубой, практически бесцветный, а другой темный жгуче карий, почти черный. И при этом настолько светлая кожа, что она казалась белой, ресницы и брови были тоже такими светлыми, что казались незаметными. Волосы Мары отличались необычным цветом: совершенно лишённого красок. Небольшого роста, излишне худая Мара не была красивой или некрасивой, она родилась совершенно непохожей на других. Девочка напоминала не человека, а тень, но ровно до тех пор, пока не поднимала глаз. Стоило ей посмотреть на кого-то в упор, насмешки по поводу её внешнего вида тут же замирали. Её взгляд, казалось, проникал до самых глубин человеческой сущности.
Глаза Мары, спрятавшись за большими стёклами, словно вглядывались не в лица и предметы, а куда-то дальше, будто Мара видела то, что не дано познать окружающим.
Отца у Мары не было, зато была мама, любившая свою дочь без памяти и словно незамечающая её непохожести на окружающих. Но Мара знала как переживает мама из-за её внешности, как часто плачет по ночам, думая, что Мара её не слышит. Имя Мара она дала ей по странному наитию, даже самой себе не в силах объяснить, откуда такой необычный выбор. В младенчестве Мара не осознавала своей непохожести на других, а став старше начала стесняться своего дефекта, да и окружающие считали своим долгом лишний раз напомнить ей, что она от них отличается. Она хотела носить линзы, но врачи офтальмологи запретили ей это из-за низкой чувствительности роговицы. Поэтому Маре купили очки с матовыми стёклами, которые хоть немного скрывали необычность её глаз.
В детском саду девочку дразнили, обижали и забирали игрушки, пользуясь тем, что она не может постоять за себя. В школе история повторилась. Только её уже не обижали и дразнили, а просто игнорировали. Никто не захотел сидеть вместе с Марой, и она одиноко занимала первую парту, под самым носом учительницы. Чересчур тихая, не похожая на других девочка, была никому не интересна. Дети часто жестоки к тем, кто выделяется своей непохожестью. Ведь родиться не такой как все своего рода наказание или испытание.
Подруг у Мары не было. Единственной наперсницей все годы оставалась мама, но и с ней она делилась не всем. Даже учителя избегали её, стараясь как можно реже вызывать к доске, да и просто обращать на неё внимание, хотя училась Мара хорошо. Это было нетрудно. От природы у девочки была прекрасная память, она всё схватывала на лету. Временами ей казалось, что всё, что проходили в школе, она уже знает, но откуда? Мара также умела разговаривать с деревьями, могла предсказать погоду, чувствовала заранее настроение того или иного человека, видела предстоящие в жизни события во сне. Чем старше она становилась, тем больше необычных способностей, у неё открывалось; она даже научилась одним лишь движением рук снимать головную боль, а голова у её мамы болела часто.
Больше всего переживаний Маре доставляла странная внешность, если бы она знала как её исправить и стать похожей на других, не задумываясь сделала бы это. Но увы, при всех её способностях, в этом она была бессильна. Стесняясь самой себя, девочка стала нелюдимкой и большую часть времени проводила дома, за книгами, читая всё подряд, так Мара все больше уходила в свой личный, отделённый от всех мир.
Оканчивая школу, Мара вдруг решила пойти в медицину, хотя всегда мечтала работать в библиотеке, с любимыми книгами. С ними гораздо легче, чем с людьми.
Но когда странный сон повторился в очередной раз, Мара объявила, что будет поступать в медицинский. Это решение казалось неожиданным даже ей самой. Поступила Мара легко, словно какая-то неведомая сила направляла её, помогая вытащить самый нетрудный билет, заставляя память вспомнить то, что казалось давно забытым. Даже физика, ненавистная Марой физика, вдруг сдалась и, раскрыв свои секреты, стала простой и понятной. Во время сдачи экзаменов, перед глазами Мары мысленно будто раскрывались нужные страницы учебников и конспектов, и она без труда читала по ним правильные ответы, приводя экзаменаторов в восторг. Она же в это время как бы не присутствовала, пока кто-то невидимый, но сильный управлял её судьбой. Этот таинственный покровитель словно руководил её волей, и этому «кто-то» было очень важно, чтобы она поступила.
И вот все треволнения позади, Мара зачислена на первый курс. Радость мамы, поздравления немногочисленных родственников. Сама же Мара приняла этот факт, как данность.
Сны изменились. Теперь Мара слышала лишь одну фразу: «Готовься». Но к чему, ей не объясняли. Сама же она ничего необычного не замечала. Первый год пролетел быстро: общеобразовательные предметы, анатомия, физиология. Она старательно училась, не понимая, зачем это делает, но прилежно заучивала сложные латинские названия систем и органов человека, вникала в симптоматику болезней, и при этом понимала, что она никогда не хотела быть врачом, всегда побаивалась людей в белых халатах, так что же она здесь делает? Ответить на этот вопрос Мара не могла даже самой себе. Училась, подчиняясь, будто робот, словно в неё заложили нужную программу. Значит, в этом есть какой-то смысл, нужно ждать. И Мара ждала, не понимая чего. Может разгадки своих снов, которые с пугающей периодичностью продолжали ей сниться, повторяя всё тот же сюжет.
