Последний холод одиноко
Бродил по улицам пустым,
Заглядывая в каждое из окон,
Вдыхая белый трубный дым;
Пройдя кирпичный переулок,
Остановился посмотреть
На то, как кот вместо прогулки
В листве решил уснуть и засопеть.
Усатый выбрал тихий дворик
Для своих сладких, мирных снов;
Его лишь ветер беспокоил,
Касаясь шерсти и усов.
Дворовый ритм укрытием
Прослыл для тишины,
Лечебным стал открытием
Для внутренней струны.
Природа властно бушевала,
Давая полномочия морозу,
Смола-янтарь тягучей стала,
Поведав терпкий запах носу;
Жеманность птиц под вечер
Перерастала в шум и гам,
На общей птичьей встрече
Был, не иначе, балаган.
Уселся холод на скамейку
С желанием послушать птиц,
Услышал пёструю семейку
Пернатых, маленьких синиц;
Сидел себе возле подъезда,
Приветствуя его жильцов,
Не знали многие заезда:
Жильё досталось от отцов.
Домов тех старенький фасад
Менялся много лет назад;
На вид неплохо сохранился,
И как он только умудрился?!
Внутри всё та же старина,
Зато родная сторона;
Там колыбельную скрипят
Ночью полы для всех подряд.
Звёзды зажглись и окна тоже;
Покой мурашками по коже
Прошёлся к духу до конечной,
Не человеческой, а вечной.
Зашёл домой дедуля с внуком,
Их бабушка уже ждала,
Приветственным, желанным стуком
Были отложены дела.
Быстрей за отдыхом домой
Бежала девушка с работы,
У волонтёра труд живой,
В её труде полно заботы;
С утра закрылись муж с женой,
Стакан их не был пуст,
Найти в другой воде покой —
Стекло коснулось уст.
Второй этаж, как раз последний,
На нём квартира поэтессы,
Читателя газетной прессы,
Где уровень морали средний;
Она смотрела на погоду,
Как в отражение своё,
Подобно тучевому своду,
Скрывались звёзды для неё.
Печально, ничего не скажешь,
Время безжалостно идёт,
Если закроешься и сляжешь —
Оно тебя не подождёт.
Настала ночь, за ночью день,
Проснулись отдохнувшие мечты,
Сжимает каждый свою жмень,
Не яму роют, случаем, кроты?
Сидела поэтесса за столом,
В руке держала карандаш,
Пыталась подобрать умом
Стиху хороший антураж,
Но ничего не получалось,
Без рифм листок десятки дней;
Она опять перестаралась,
Не захотев писать скромней.
Постоянно лазила, искала
В мыслях подходящие слова,
За поисками идеала
Могла шататься час и два,
Но никогда его не находила;
Одно из слов было простым,
Другое на дух не переносила,
Так оставался лист пустым.
Не доведя никак до идеала
Ни свои мысли, ни сюжет,
Самооценка полностью упала,
А ведь известен ей секрет:
Что человек и сам не идеален
И он не должен это забывать,
Иначе будет вечно опечален,
Вокруг и в нём всё будет угасать.
Понять одно, принять другое,
Любить, как прежде, совершенство,
Обычное тревожить горе,
Воспринимать, словно блаженство;
Прошли эпохи разные, века,
А человек не поменялся,
Здесь идеально впишется строка:
«Каким он был, таким остался».
Поэтому она сидела,
Поэтому хотелось закричать;
От страсти чувственного дела
Могла сейчас только страдать;
Плитою камень лёг на грудь,
С трудом под тяжестью дышалось,
Из нервов ком, нельзя глотнуть,
Из сил последних та бодалась.
Меж тишины скользнула шутка,
Направленная на невзгоды,
Пилила колкая малютка
Прошедшие в страданьях годы.
И следом за защитной шуткой
Летели в воздух обзывательства,
Дарили вежливости чуткой
Непоэтичные ругательства:
«Не то, не то, не то, это всё не то!
Ну почему это так плохо?
Это что темп? А это рифма или что?
Творю, как дилетант-пройдоха!
Бездарная и глупая, никчёмная!
Если не можешь сделать лучше – не пиши!
Ты вознесла себя, будто учёная,
Людей своей ты писаниной не смеши:
Она не тронет ни одной души.
Трусиха та ещё, других похуже,
Ты ищешь море,
Хоть барахтаешься в луже;
Сама не знаешь, не умеешь,
А нагло лезешь остальных учить,
Сама не ценишь, что имеешь,
Но говоришь другим, как нужно жить!»
Закончив самобичевание,
В глазах собрались слёзы;
Через минутное молчание
Посыпались вопросы:
«Да что же это всё такое?
Секунда будет хоть покоя?
Я каждый день себя ругаю,
Бездарною и глупой называю;
Ну неужели я такая?
Моя поэзия плохая?
Хотя, зачем вопросы тут кидаю,
Если, в чём дело, уже знаю?»
Героиня оглядела стол:
Лежала до сих пор на нём бумага;
Чтобы смахнуть её на пол,
Достаточно единственного шага.
Но чудом девушка сдержалась
И у окна решила подышать,
Она все мысли попыталась
В небытие на время отослать.
Стояла, повернулась и взяла
Трясущейся рукой бумаги,
Со вздохом аккуратно убрала,
Держась остатками отваги;
Ей нужно было отдохнуть,
Включить сумбурную комедию,
Отвлечься, может быть, заснуть,
Оставив личную трагедию.
Так поступив, долго лежала.
Моментом как-то засмеялась,
Потом минутой засыпала
И с фильмом громким просыпалась;
Сжимала поэтесса одеяло,
Удобно плюхнувшись на бок другой,
Смотрела терпеливо и молчала,
Поддерживая голову рукой.
В окне из туч висел покров,
Пониже птицы пролетали,
Близ низких стареньких домов
Еду внимательно искали;
Там ветер, как ошпаренный, метался,
Запутанную паутину уносил,
На месте никогда не оставался
И места никогда себе не находил.
Услышала отчётливо особа
Вопящие порывы ветра.
Гулять любила не особо,
Боясь добавить кругу метра,
Но тело без движения затекло —
Неплохо было б ей пройтись;
Взглянула: небо-то заволокло,
Без зонтика теперь не обойтись!
Она надела вещи потеплее,
Под ручку захватила зонт с собой,
Совсем чуток колючий шарф на шее
Позволил преступить порог ногой;
Как только показалась улице,
Холод накинулся со всех сторон,
Оставшись на щеках румянцем,
Прогнав куда подальше ушлый сон.
Гуляла героиня по дорожкам,
Смотрела, листья как висели,
Коты как милым своим кошкам
У дома серенады пели;
Наполнилась дорога свежестью,
Поэтому легко дышалось,
И бабочка с особой нежностью
Цветочных лепестков касалась.
Особа встретилась с дождём,
Который резко начал с неба лить.
Укрывшись от него своим зонтом,
Продолжила под тучами бродить.
Стучали капли по бутонам,
Плескаясь в вымокшей листве,
И в унисон звучали с громом,
К земле стекая по траве.
Все разбежались по домам,
Что не осталось никого вокруг.
Один куда-то по делам
Манёврами летел бесстрашно жук.
На лужах исчезали ровные круги,
Холодный нос спасён дыханием,
Из-за воды неспешные шаги
С особым делались вниманием.
Бродила девушка во дворике,
Из окон доносились запахи готовки,
