Смешавшись, Мишель пролепетала, отступая в коридор:
— Ошиблась дверью. Прошу простить меня за…
Хищно осклабившись, незнакомец схватил её за руку и притянул к себе.
— Не так быстро, красавица, — ожёг дыханием, соскользнувшим с оказавшихся в опасной близости губ.
А в следующий момент у Мишель за спиной захлопнулась дверь.
— Тебе здесь всё равно спешить некуда, малышка, — уколол насмешкой и взглядом, крепко удерживая Беланже за талию, словно та была легче пёрышка.
Прижимая ошеломлённую девушку к своей груди, молодой человек не догадывался, что тем самым её пугает. А может, наоборот, прекрасно понимал, какие чувства в ней вызывает, и наслаждался смятением юной красавицы.
— Что это вы себе позволяете?! — едва не задохнулась от возмущения пленница. — Пустите меня немедленно! Пустите!!! И никакая я вам не… малышка!
По лицу незнакомца расползлась усмешка.
— Тогда, может, крошка? Крошкой ты была, когда я уезжал. Крошкой и осталась. Такая же хорошенькая и строптивая. — Взгляд, пристальный и горячий, прошёлся по лицу мятежницы, по плавному изгибу шеи. Лаская, скользнул по покатым плечикам, чтобы потом задержаться на напряжённо вздымающейся груди.
Мишель замерла, позабыв, что надо бы продолжать сопротивляться, изо всех сил вырываться. А потом, когда наконец высвободится, хорошенько пройтись ладонью по щетинистой щеке мерзавца. Пощёчиной наказать за бесстыдные взгляды, прожигавшие её насквозь. За оскорбительное обращение и издевательский тон.
Несомненно, она бы так и сделала, если бы не шокирующее открытие. Только сейчас Мишель заметила, насколько незнакомец и Гален похожи. Чертами лица, хищным прищуром глаз. Вот только глаза старшего брата были сумрачно-серыми, напоминали озёрную гладь пасмурным осенним вечером. Глаза же гостя вобрали в себя серую мглу рассвета, густившуюся у края радужки, и горький горячий шоколад, расплескавшийся у самого зрачка. Это смешение цветов придавало ему ещё большее сходство с диким зверем.
Глаза волка. И повадки тоже звериные.
Мишель отчаянно дёрнулась, хоть и понимала, что пока сам не захочет, он её не отпустит.
— Кейран? — уточнила зачем-то охрипшим от волнения голосом и чуть не застонала, наконец поняв, кого пришла просить о помощи.
— Не узнала? — негромко хмыкнул младший Донеган. — Впрочем, не удивительно. Сколько тебе тогда было, когда я уехал? Лет десять?
Во внешнем облике братьев имелись и другие различия. Когда-то Мишель нравились губы Галена — по-аристократически тонкие, резко очерченные. Линия губ Кейрана была более мягкой, их можно было бы назвать даже чувственными, если бы не намертво прилипшая к ним усмешка, которая всё портила. Оба брата были темноволосы и очень высоки, и Кейран не уступал в росте старшему. Разве что был более худощав…
Впрочем, в последнем Мишель не была уверена, так как сравнивать ей не доводилось. Она никогда не видела Галена без рубашки. И сейчас многое бы отдала, лишь бы стереть из памяти бесстыдный образ второго братца и то, как он к ней прикасался.
— Может, всё-таки наконец отпустишь? — сверкнула глазами бунтарка.
— М-м-м… обещаю подумать, — шёпот пощекотал чувствительную мочку. Мишель Кейран напомнил кота, неожиданно получившего в подарок горшок, до краёв наполненный сметаной. — Подумал! — Всё та же ухмылка и голос, полный сарказма: — Нет, не отпущу. Почему я должен отказывать себе в удовольствии пообниматься с такой симпатичной малышкой?
Мишель совсем не нравилось чувствовать себя ни подарком, ни уж тем более каким-то там горшком. Она уже была по горло сыта и не покидавшим её ощущением, что здесь она кукла. Бесправная и бессловесная.
Девушка упёрлась кулаками в грудь негодяя, к коим Кейрана уже давно причисляла, мысленно содрогаясь от осознания того, что ей проходится касаться обнажённого мужчины. Он был обжигающе горяч, мышцы на груди твёрдыми, будто обтянутый кожей камень.
— Отпусти сейчас же, — процедила с угрозой. — Иначе закричу!
— Галена позовёшь на помощь? — капелька яда в обманчиво медовом голосе.
Мишель едва не зарычала от злости. Таким Кейран ей и запомнился: задиристым мальчишкой, в детстве постоянно дёргавшим её за косички. И минуты не выдерживал без гадкой шуточки. Ни дня не проживал, чтобы не сцепиться с кем-нибудь в драке. Не обходил вниманием ни одной попойки.
И не пропускал ни одной юбки. Мишель помнила, что уже тогда, в свои неполные девятнадцать, Кейран слыл первым в графстве повесой и ловеласом.
Девушка вся внутренне затрепетала. Что бы сказала мама, увидь она свою любимицу — раскрасневшуюся, с сердцем, сбивающимся с ритма, — в объятиях полураздетого прощелыги!
