Бояться нужно не мертвых,
Бояться нужно живых
– И что же я украла? – спросила я с вызовом.
– Мое сердце.
Это утро было мрачным настолько, что казалось, будто за окнами общежития уже наступил вечер. Словно я проспала не только целую ночь, но и даже весь день. Тяжелые свинцовые тучи загородили собою небо, поливая землю непрекращающимся дождем. Он стучал по окну не переставая, но абсолютно не мешал спать моим соседкам.
И мне не мешал. Открыв глаза за полчаса до звукового сигнала, оповещающего о том, что пора подниматься, я с удивлением поняла, что у меня сегодня просто отличное настроение. Кошмар не являлся ко мне в эту ночь, одеяло не загоралось, так что поводы улыбаться у меня очень даже были.
Поправив отсыпающимся девчонкам одеяла – в комнатах уже было прохладно, а магическое отопление еще не включали, – я отправилась в душевые, чтобы привести себя в порядок. Горячая вода согревала, а отсутствие какой-либо компании давало время на то, чтобы насладиться этими мгновениями.
Я с улыбкой вспоминала вчерашний вечер. Свой громкий смех, прокатившийся по улице, спугнувший притихших на крышах птиц. Сейчас мне казалось, что в нем были даже нотки истерики, но Ионтин смотрел на меня все так же невозмутимо. Улыбался, и, наверное, это была первая улыбка, которую я видела на его лице не злорадную, а добрую.
Только это ничего не меняло. Я все равно ушла. Развернулась и вновь продолжила путь, на котором моя гордость сражалась с холодными порывами ветра.
Недолго сражалась.
Чужой теплый плащ налетел на меня со спины, внезапно укутывая. Я успела испугаться и поспешно обернулась, чтобы увидеть Ио, стоящего все на том же месте, но уже без плаща. Казалось, даже его расслабленная поза не изменилась. Отсюда я никак не могла рассмотреть его лицо, но почему-то была уверена, что он все так же улыбается.
Его черные глаза говорили о том, что мне стоит бояться. Его улыбка намекала на это. Вся его поза предлагала мне одуматься и скрыться, бежать так далеко, насколько смогу, но это противостояние уже вышло на новый уровень.
Я его не боялась.
Больше того, вернувшись в стены Академии Проклятых, я с удовольствием сожгла его плащ в мусорном ведре в уборной. Одного огонька хватило, чтобы дорогая ткань вспыхнула, заискрилась защитными плетениями и превратилась в серый пепел.
В этот момент мне было совсем не совестно. Потому что я не просила Ио укутывать меня своим плащом. У него была невеста – та, кому я искренне желала повыдирать все волосы, та, что плакала, трепетно прижимаясь к нему, касаясь костяшками пальцев его лица, всего за полчаса до этой малоинформативной беседы.
Увидев слезы на лице Дионики, я совсем не испытала удовлетворения. Какой бы ни была причина, почему девушка плакала, злорадствовать по этому поводу я не желала. За себя я обязательно отомщу, но сделаю это открыто и сама, а не исподтишка и чужими руками.
У меня не было влиятельного отца, который исполнял бы любые мои капризы. У меня была только я сама.
Ранним воскресным утром в столовой академии ожидаемо было тихо. Сонные студенты, несомненно выбравшиеся из своих кроватей по важным поводам, досыпали над кружками с чаем или какао, но присоединяться к ним я не собиралась.
Схватив со стола тарелку с блинами, залпом выпила стакан сока и отнесла посуду к мойке, приветливо махнув астарию Гебби. Повар-домовой кивком косматой головы поприветствовал меня в ответ и вновь занялся тестом для хлеба.
Выпечка в академии была почти такой же вкусной, как у Грегальды в Доме Покинутых, но блины… Блины у домового были выше всяких похвал, в чем я лично могла убедиться вот уже в который раз.
Жаль, взяла с собой мало. Они исчезли до того, как я, вымокнув до нитки, добралась до конторы некроманта и огневика. Там меня, к моему глубочайшему удивлению, встретили ароматным горячим чаем с листиками мелиссы и… стонами, полными отчаяния.
– Убейте меня, – не открывая глаз, произнес Леу.
Он лежал на диване в приемной, в то время как ноги его из-за неподходящего размера мебели свисали на пол.
Перешагнув через них, я кивком поприветствовала Ио и прошла к своему рабочему месту, оставляя за собой некрасивые лужи. Удивительно, но некромант, несмотря на погоду, сегодня был энергичен и весел, в то время как его друг изо всех сил показывал, какой он несчастный.
– Тебя Ионтин, что ли, покусал? – усмехнувшись, спросила я, вешая мокрый плащ на крючок напольной вешалки.
От вешалки я даже отойти не успела, как лужи на полу исчезли, а сам плащ мгновенно высох. С подозрением покосившись на некроманта, я успела заметить, как он спрятал освободившиеся руки себе за спину. Освободились они потому, что на край стола, не заваленный бумагами, Ио поставил поднос. На подносе своего часа дожидались миниатюрная чашка, пузатый прозрачный чайничек с заварившимся отваром и три маленьких пирожных.
– Лучше бы он, – простонал огневик, приоткрывая один глаз. – У тебя от головы с собой, случайно, ничего нет?
– А ты разве сам себя вылечить не можешь? – полюбопытствовала я, берясь за ближайшие листы.
Подозрительное подношение я пока успешно игнорировала.
– Мы еще не проходили самоисцеление, – поведал мне Леу, прикладывая ладонь к своему лбу.
– А друг тебе на что? Вы же вместе на целительство ходите.
– Не друг он мне больше! – патетично воскликнул огневик и тут же застонал.
– Я лишь хочу, чтобы ты понял всю опрометчивость своего поступка, – смешливо улыбнулся Ио, скрываясь в своем кабинете.
О каком поступке речь, я спрашивать не стала, хоть мне и было любопытно. Вместо этого приступила к разбору документации, который уже не казался мне таким невыполнимым делом.
– Может, ты меня вылечишь? – с надеждой спросил огневик, приподнимаясь.
– Я не умею, – призналась я, на мгновение отвлекаясь.
– Жаль, – произнес он с тяжелым вздохом и лег обратно на диван.
Но следующие листы я посмотреть так и не успела. Поверх них лег другой документ, тут же приковавший мое внимание. В первую очередь меня заинтересовала сумма в четыре тысячи айлинков, а также сверхурочные, которые оплачивались по двести пятьдесят айлинков в час, что было вполне приемлемо и даже шикарно, но...
Я прекрасно помнила слова Ионтина о том, что я их разорю, а потому имела полное право отыграться. Просто не нравилось, когда обо мне думали хуже, чем я была. Мне сразу хотелось соответствовать чужим ожиданиям. Исключительно назло.
На Ио, замершего у моего стола, я посмотрела с осуждением.
– Не друг он тебе больше, это факт, – проговорила я, пытаясь взглядом вызвать чужую совесть.
– Вот-вот! – поддакнул Леу и тут же застонал оттого, что слишком резко поднялся.
