Как сказала мать Тереза Калькуттская: «Людям любви не хватает гораздо больше, чем хлеба, и этот голод самый сильный». Но в то же время мы боимся любить, потому что любовь делает нас уязвимыми и беззащитными. Мы боимся быть отвергнутыми, почувствовать боль, разбить свое сердце. В эпоху жизни напоказ в социальных сетях, мы хотим быть успешными любой ценой. Больше всего мы боимся потерпеть неудачу, поэтому мы рядимся в одежды успеха, выкладывая на своих страницах фотографии с искусственного праздника жизни, за которым прячется пустота. В сети так легко быть сильным и значимым и прятаться за красивыми масками. Но любовь – это всегда открытость и обнаженность. Любовь – это такая же возможность боли, как и возможность счастья. Это как полет в облаке – не видно, куда ты направляешься и неизвестно, где окажешься. Ты с одинаковым успехом можешь оказаться как на небе, так и на земле. Да и сами облака бывают разные: кучевые, перистые, грозовые. Одни из них бывают мягче пуха, другие – тяжелые и свинцовые. А бывают, как торнадо, сметающее все на своем пути. У каждого своя любовь и свое облако. Любовь несчастная, неразделенная является такой же ценностью, как и любовь счастливая, взаимная, приведшая к браку….
В наше время, когда весь мир опутала глобальная паутина – Интернет – в котором, как в огромном облаке хаоса, рождаются многие вещи, объединяющие и одновременно разъединяющие людей, там же, в этом облаке, как Афродита из пены, рождается и любовь. Эта любовь, возникшая в сети, может соединить людей, находящихся в самых удаленных друг от друга точках планеты. Она соединяет людей разных рас, религий, культур, возрастов. Еще несколько десятилетий назад эти люди никогда бы не смогли общаться и даже бы не знали о существовании друг друга, а сейчас они разговаривают, радуются, страдают, ждут и любят. И эта любовь – абсолютно реальная. Она такая же, как и прежде, она стара, как мир, и в то же время она – совершенно новая! И самое главное, она – настоящая! Ведь совершенно не важно, где рождается любовь – в сети или в реальной жизни, она всегда будет оставаться главной драгоценностью человеческой жизни.
Когда я говорю: «Я люблю тебя»,
Я буду книгой, которую ты никогда не читал,
Песней, которую ты никогда не пел,
Поцелуем, который ты никогда не пробовал…1
Из задумчивости ее вывел голос стюардессы: «Can I help you?»2. Нина повернула голову и увидела, как мужчина, сидящий рядом, пытается пристегнуть ремень, который никак не сходится на его полном животе. Девушка стюардесса помогла мужчине, ловким привычным движением удлинив ремень. Нина подумала о том, какие неудобства могут возникнуть с этим соседом, когда она, к примеру, будет выходить в туалет и попросит этого мужчину пропустить ее. Она быстрым взглядом скользнула по его объемному животу и подумала, что у нее никогда не было полных мужчин, но развивать эту мысль не стала, отвернулась и снова уткнулась в окно. Самолет вошел в плотную облачность, и за окном ничего не было видно, кроме густого молочного тумана. Какое тревожное состояние неопределенности! – там внизу осталась земля с ее городами, лесами и реками, а наверху – стоит только самолету набрать еще немного высоты – засияет чистое голубое небо! Туман и неопределенность, как и в ее жизни….
– Придет ли он в этот раз на встречу? – подумала Нина и вспомнила предыдущие два раза, когда он не пришел…
Вообще-то разговор о встрече зашел у них после целого года общения в Интернете, после года, который Нина прожила как в лихорадке, – в постоянном контакте с ним через фотографии, месседжи, звонки.. Любовь накрыла ее с головой, как цунами. Причем сила ее была даже больше, чем у ее давней реальной первой любви. Это были бессонные ночи общения, а потом, после выхода в оффлайн – музыка, музыка, музыка… И дрожь – от мыслей и фантазий. Это было так реально, что казалось, весь воздух вокруг загустел, стал каким-то бархатным, – и все это была любовь! И Нина не могла дышать от этой любви. Ей казалось, что у нее вдруг выросли крылья, и что даже если она бросится сейчас с какой-нибудь высокой башни, то не упадет, а полетит…. И днем, будучи на работе, Нина постоянно думала о нем. В течение дня он тоже присылал ей короткие послания:
– Как ты? Ты где? Что делаешь? Люблю… —
Эти простые примитивные послания на английском языке, который не был родным ни для него, ни для нее, сводили ее с ума. Они пронзали ее, словно током, до самых пят, ее била дрожь, когда она видела заветный аватар с зеленым огоньком активности в чате, и у нее внизу живота начинали порхать бабочки.
Его имя «Исмаил» звучало для нее, как нежная музыка. А его полное имя было Исмаил Азиз. Как-то она спросила, какое у него короткое детское имя. Он сказал: – Сома. —
– Можно я буду называть тебя так? – попросила Нина. Ей так хотелось хоть как-то ласкать его сквозь это огромное расстояние, разделяющее их! И если невозможно прикоснуться к нему руками, губами, то хотя бы ласкать словами, интонациями, уменьшительным именем, каким звала его мать. В Нине тоже заговорило материнское чувство, ведь он был совсем юный мальчик – восемнадцати лет, а она – более чем зрелая женщина… даже страшно произнести – пятидесяти четырех.… И эта пропасть, которая разделяла их, эта бездна времени, казалась ей непоправимым несчастьем, черной дырой, в которую она падает медленно и неуклонно. И если Нина до этого гордилась своим возрастом, тем, что она уже состоялась как мать и даже как бабушка, тем, что она добилась успеха в жизни и имела много побед в творческой и профессиональной биографии, и, главное, тем, как она выглядела, – лет на сорок, не больше! – то теперь ее возраст стал для нее, как печать прокаженного. Она удалила из всех социальных сетей год своего рождения, оставив только число и месяц.
Как же с ней случилась такая беда? Может от одиночества она влюбилась, как девочка? Нет! Рядом с ней был мужчина. Это был ее гражданский муж, с которым они жили вместе уже девять лет. Он был тоже моложе ее, но не на такую бездну лет. Окружающие даже не замечали этой разницы. А в последнее время он даже стал выглядеть старше ее. Она и сама это видела, рассматривая недавние совместные фото. Просто с возрастом он стал лысеть, и у него появился животик, хотя он был по-прежнему полон сил и, как и все южные мужчины, был прекрасным любовником.
Откуда же взялся в ее жизни этот мальчик?
«…Так прошло много времени. Аладдину исполнилось пятнадцать лет. И вот однажды, когда он, по обыкновению, играл с мальчиками, к ним подошел дервиш – странствующий монах. Он посмотрел на Аладдина и сказал про себя:
