У Галины Врублевской счастливая литературная судьба. Такое утверждение может показаться парадоксальным, ведь произведения писательницы стали издаваться уже в зрелом её возрасте. Ещё позже она появилась в писательском союзе Санкт-Петербурга – естественная, спокойная, сосредоточенная. Казалось почти ощутимым, что, несмотря на солидный багаж изданных книг, она думает не о празднике или триумфе, а переполнена размышлениями о жизни и новыми творческими планами.
Книги Галины Врублевской трудно поддаются классификации и рубрикациям. Это и просветительская литература по психологии, и пособия по писательскому мастерству, и увлекательные романы о современниках, и трогательные новеллы и эссе, останавливающие мгновения.
Сегодня вашему вниманию предлагается автобиографическая книга автора в жанре автофикшн. В ней отдельные художественные фрагменты – вставные новеллы – тесно сплетены с документальными фактами жизни. При создании книги воспоминаний писательница использовала богатый опыт создания художественной литературы, дополненный искренностью самовыражения.
Детство Галины Врублевской выпало на трудные послевоенные годы, юность совпала с хрущёвской «оттепелью», воспетой поэтами-«шестидесятниками», овеянной полётами человека в космос. В книге откровенно рассказывается об испытаниях, выпавших на долю писательницы в разные периоды жизни. Показано, как каждое испытание становится источником для новых открытий, новых возможностей. Писательница искусно оформила свои истории в виде интригующих фрагментов, развязки которых читатель узнаёт не сразу, а через несколько глав. И такая композиция побуждает читать книгу не отрываясь.
Кризисные 90-е также преломляются в произведении через события в жизни автора. Из инженеров в преподаватели ПТУ; репортёрские и рекламные подработки; освоение профессии практического психолога. И наконец начало новой писательской биографии!
В книге прослеживается смелая попытка Галины Врублевской подвести незримый баланс судьбы, подсчитать ниспосланные бедствия и щедрые награды, возвращённые жизнью. Писательница показывает, как случайности приводят к закономерностям, как жизнь оборачивается творчеством, а писательство становится профессией.
Сергей Арно,
заместитель председателя Союза писателей Санкт-Петербурга, директор и главный редактор издательства Союза писателей Петербурга
Половинка чемодана совсем не годна для путешествий в дальние страны или для поездок по своей. Зато эта половинка, словно лодка – тускло-коричневая, в меру вытянутая и пусть даже с кожаной ручкой на бортике, – удобна, чтобы скользить в ней по волнам памяти. Она и выплыла из воспоминаний, из окружающих меня в детстве вещей. И в подходящем месте я расскажу о конкретном её назначении в моей жизни. А пока начну рассказ о своём внутреннем круизе.
Работая над записками, я плыла заново по руслу жизни, вспоминая как приятные, так и не очень обстоятельства. Снова чему-то училась, выбирала профессии, влюблялась и расставалась; встречалась с родными и друзьями из близкого круга, а также слегка коснулась общения с дальними знакомцами. Пока записывала истории, пробуждённые сердцем, голова подсчитывала затраченные в жизни усилия и выводила результаты. Столько-то семестров я провела в студенческих аудиториях, столько лет отработала инженером-акустиком, а столько времени отдавала семье и воспитанию детей – и в итоге нарисовался Писатель! Но концы с концами не сходились, хотя среди множества дипломов, сертификатов, удостоверений у меня имелся и диплом мат-меха университета. Ну никак из сложения моих знаний, навыков и опыта в сумме писательство не вытанцовывалось! Даже если бросить на гуманитарную чашу весов ржавыми гирьками моё внештатное сотрудничество с газетами и диплом психолога, полученный в зрелости, в 90-е годы, результатом выводился только технический писатель. Для меня органично было бы стать человеком, пишущим просветительские психологические тексты. Но откуда было взяться романисту?!
Значит, прав Аристотель, видевший в Целом сумму бо́льшую, чем результат сложения его частей?
Психологи нередко опираются на холический закон. Суть его в том, что качества, присущие целому, невидимы в отдельных его частях, потому что каждая часть зависит от свойств целого. Посмотрим на двух студентов-психологов, прослушавших одну и ту же лекцию, но один из них – вчерашний школьник, а второй – человек, пришедший на дополнительное образование, имеющий другую профессию. Безусловно, из лекции каждый вынесет разное, и на выходе мы увидим двух разных специалистов-психологов.
Но так получилось, что моё «целое» превратилось в настоящего Писателя, написавшего очень разные книги: и прикладную литературу, и рассказы, и двенадцать романов, – потому что каждая моя часть требовала самореализации, а все вместе они это требование осуществили! И членский билет авторитетного союза писателей подтвердил мою состоятельность. Читая эту книгу, вы увидите, как частности формировали во мне целое! А ещё, я надеюсь, вы задумаетесь и о вашем личном пути. Сложите золотые и медные монеты прожитых лет, задумаетесь, как одно умение влияло на другое, и увидите своё «целое». Кто-то стал искусным Садоводом, или талантливым Педагогом, или Поваром со звездой Мишлена – пусть даже только в своей семье. В любом результате есть незримая закономерность.
1. Тук-тук, разрешите войти!
Я смотрела на экран компьютера, подыскивая первую фразу для своей книги, но мысли прятались от меня, исчезая в тумане прошлого. В задумчивости повернула голову к окну. Ранние зимние сумерки превратили окно в тусклое зеркало: в стекле отражались желтоватый комнатный торшер и собственный силуэт, слитый с высокой спинкой компьютерного кресла.
Моя тень за стеклом, растворённая в кресле, казалась лишённой признаков возраста и даже пола. Только я могла угадать в плывущей картине призрачную фигуру, и голову с короткой стрижкой, и лёгкие блики от очков, и чуть растянутые в улыбке губы.
За окном всё заметнее темнело, теперь над сизым полотном проезжей части дрожало лишь световое пятно торшера, подвешенное на провода уличного освещения среди прочих светильников. Ни машин, ни людей, только лёгкие снежинки, возникшие в полутьме. Но что-то зашевелись в сердце, а может быть, в душе. И тут же из цепочки тусклых уличных огоньков послышался тонкий голосок, как звон комарика над ухом:
– Привет! Давай вспоминать вместе, я тебе помогу.
Только этого мне и не хватало: слышать внутренние голоса!
Но я решила поддержать игру и уточнила:
– Кто ты? Мы знакомы?
