Ларс Кристенсен - Полубрат

О чем книга "Полубрат"

Ларс Соби Кристенсен – автор, стоящий обеими ногами на земле, но чья фантазия безгранична. Его реализм пронизан поэтическими образами, его герои полны самоиронии и обладают замечательным чувством юмора. Дебютировал в литературе в 1976 году, автор множества поэтических сборников, нескольких книг рассказов и полудюжины романов. Известность пришла к писателю с романом «Beatles» (1984), тираж которого только в родной Норвегии перевалил за 200 тысяч экземпляров. Роман «Полубрат», вышедший в 2001 году, переведен более чем на тридцать языков мира и стал международным бестселлером.

«Полубрат» – хитросплетение судеб нескольких поколений людей из одной семьи. Ложь и самообман, любовь, переплетенная с ненавистью, сражения с ветряными мельницами, говорящие скелеты в шкафу… Роман символичен и актуален, фантастичен и невероятно правдив. Что есть жизнь и для чего она дана человеку? Проклятые вопросы, и все равно из поколения в поколение они ставятся перед каждым живущим, и каждый, независимо от таланта, пытается дать ответ.

Бесплатно читать онлайн Полубрат


(пролог)

– Спасибо!

Я вытянулся на самых цыпочках, просунул насколько смог руку в окошко, и Эстер положила мне на ладонь двадцать пять эре, сдачу с одной кроны. Потом она протиснулась в узкий проем, запустила костлявую руку в мои пшеничные кудри и задержала ее так, это было не очень-то приятно, но и не внове, я пообвыкся уже. Фред давно свинтил, пакетик с ирисками он сунул в карман, и я видел по тому, как он идет, что он в ярости. Он злился, и ничего хуже этого нельзя было придумать. Фред шел, шаркая подметками по тротуару, втянув голову в худющие вздернутые плечи, будто каждый шаг давался ему с натугой, можно подумать, шквальный ветер валил его с ног, а он боролся с ним из последних сил, хотя на улице теплел прекрасный майский день, суббота к тому же, и небо над Мариенлюст было ярким и синим и тихо скатывалось к лесу за городом, как огромное-преогромное колесо. – Фред заговорил? – шепнула Эстер. Я кивнул. – И что сказал? – Ничего. – Эстер хихикнула. – Давай, догоняй братца. А то он один все съест.

Она высвободила руку из моих волос и поднесла к носу понюхать, но я уже рванул за Фредом, и вот ровно это засело в памяти, этот мускул приводит в движение воспоминания, не восковые старушечьи пальцы в моей шевелюре, а то, как я бегу за Фредом, моим сводным братом, пыхчу, но догнать-то его на самом деле невозможно. Младший братишка-недомерок, я силюсь понять, с чего он взъелся, я чувствую уколы сердца в груди и теплый, острый привкус во рту, я мог прикусить язык, пока мчался по улице. Я стискиваю в кулаке сдачу, липкую монетку, и несусь за Фредом, за тощей, темной фигуркой в ярком свете вокруг нас. На часах телебашни восемь минут четвертого, Фред уже устроился на скамейке у кустов. Я выхожу на финишную прямую и лечу по Киркевейен, сейчас эта «дорога к храму» почти пуста, суббота же, только похоронный катафалк обгоняет меня и вдруг глохнет на перекрестке, из него выходит шофер весь в сером и, матерясь, принимается лупить по капоту, а внутри, в удлиненном салоне, стоит белый гроб, но он, конечно же, пуст, никого не хоронят в субботу под вечер, у могильщиков тоже выходной, думаю я, чтобы не думать о другом, а если там все-таки лежит кто-то, тоже ничего страшного, у покойников времени навалом, думаю я, но тут серый шофер в черных перчатках наконец оживляет мотор, и катафалк исчезает на Майорстюен. Шумно ловя ртом вонючий пробензиненный воздух, я сворачиваю на газон, к устроенным здесь крохотным улочкам, тротуарам и светофорам, похожим на городок лилипутов, где раз в год великаны-полицейские в форме, перетянутой широкими блестящими ремнями, учат нас правилам движения. Это здесь, в лилипутском городке, я перестал расти. Фред сидит на лавке и смотрит совсем в другую сторону. Я сажусь рядом, кроме нас в этот теплый майский день, в субботу после обеда, здесь ни души.

Фред засовывает в рот острый осколок ириски и тщательно разжевывает, лицо ходит ходуном, на губах выступает коричневая слюна и начинает подтекать. Глаза у него мрачные до черноты, и они дрожат – у него дрожат глаза. Такое я видел и прежде. Он молчит. Голуби беззвучно ковыляют в высокой траве. Я жду. Но терпенье быстро иссякает, и я спрашиваю: – Что случилось? – Фред сглатывает, по худенькому кадыку пробегает дрожь. – Когда я ем, я глух и нем. – Фред засовывает в рот еще ириски и медленно раскусывает их. – Чего ты рассердился? – шепчу я. Фред подъедает все ириски, комкает коричневый пакетик и пуляет его на тротуар. На него с криком пикирует, распугивая голубей, чайка, проносится на бреющем над асфальтом и взлетает на фонарь. Фред откидывает челку со лба, она тут же снова падает на глаза, он больше не поправляет ее. Наконец заговаривает: – Что это ты наговорил старухе? – Эстер? – Кому ж еще? Вы уже просто по имени? – Я голоден, меня мутит. И больше всего мне хочется прилечь на траву, где ходят вперевалку голуби, и заснуть. – Ничего я не говорил, не помню. – Помнишь наверняка. Подумай-ка. – Ну не помню я, Фред. Честное слово. – Я помню, а ты, значит, не помнишь? – Не знаю, правда. Ты поэтому злишься? – Вдруг он упирает мне руку в затылок. Пальцы сжаты в кулак. Я съеживаюсь. – Ты идиот? – спрашивает он. – Нет, не знаю, Фред. Слушай, будь так добр, веди себя как человек. – Быть добрым? Ну, уже теплее. – Пожалуйста, не говори так. Не надо. – Он растопыривает пальцы и пропахивает ими мне по лицу, от них сладкая вонь, как будто он натирает меня клеем. – Повторить, что ты сказал? – Да. Повтори. Что я сказал? – Фред наклоняется ко мне. Я отвожу глаза. – Ты сказал: «спасибо»!

У меня гора с плеч. Я-то думал, что ляпнул что-нибудь другое, ужасное, зазорное, чего ни в коем случае говорить нельзя, чего я даже и не знал, а оно раз – и само вырвалось у меня, у пустозвона. Я прокашлялся. – Спасибо? Я так сказал? – Да! Так ты, черт побери, и сказал: спасибо! – Фред орал, хотя мы сидели на одной скамейке, впритирку. – Спасибо большое! – надрывался он. Я не совсем понимал, чего он взъелся. И пугался все больше. Еще чуть-чуть, и обдуюсь. Я не дышал. Мне страшно хотелось ответить правильно, впопад, но как угадаешь, когда неясно, что у него на уме. Спасибо. И заплакать тоже было нельзя. Тогда Фред распсихуется или станет высмеивать меня, а насмешки его, их вообще нельзя вынести. Я пригнулся к коленкам. – И что? – прошептал я. Фред застонал: – И что? Нет, я вижу, все-таки ты идиот. – Нет, Фред, я не идиот. – А откуда ты знаешь? – Я задумался: – Мама говорит. Она говорит, что я не идиот. – Фред молчал. Я не решался взглянуть на него. – А про меня она тогда что говорит? – То же самое, – выпалил я. Я почувствовал его руку на своем плече. – Надо думать, ты не врешь своему брату, – вымолвил он тихо, – пусть даже и сводному? – Я поднял глаза. Меня ослепил свет. И получилось, что солнечный свет полон звуков, со всех сторон прорезались высокие, громкие звуки. – Ты из-за этого злишься на меня, да, Фред? – Из-за чего? – Из-за того, что я сводный? – Фред показал на мой кулак, в котором я так и сжимал сдачу, монетку в двадцать пять эре, горячую и влажную, как пастилка, которую человек пожевал-пожевал и вынул. – Это деньги чьи? – спросил Фред. – Наши. – Он кивнул несколько раз, и мне стало жарко от счастья. – Возьми себе, – быстро сказал я. Пусть берет монетку, мне же лучше. Но Фред просто сидел и рассматривал меня. Я снова забеспокоился. – Зачем говорить «спасибо», если тебе отдают твои же деньги?

У меня перехватило дыхание: как все просто! – В другой раз головой думай, понял? – Да, – пискнул я. – Потому что мне не нужен брат, который ведет себя как говнюк. Даже если это всего лишь какой-то сводный брат. – Понял, – просипел я. – В другой раз буду думать. – «Спасибо» – говно, а не слово. Чтоб я такого больше не слышал. Усек? – Фред поднялся, сплюнул, и тяжелый коричневый плевок описал дугу и смачно шмякнулся на траву прямо перед нами. Я увидел, как на него накинулся отряд муравьев. – Слушай, я пить хочу, – заявил Фред. – От этих ирисок теперь жажда.


С этой книгой читают
Корморан Страйк навещает родных в Корнуолле. Там к частному детективу, вновь попавшему на первые полосы газет после того, как он поймал Шеклуэллского Потрошителя и раскрыл убийство министра культуры Джаспера Чизуэлла, обращается незнакомая женщина и просит найти ее мать, пропавшую при загадочных обстоятельствах в 1974 году. Страйку никогда еще не доводилось расследовать «висяки», тем более сорокалетней выдержки; шансы на успех почти нулевые. Но о
Когда скандально известная топ-модель, упав с заснеженного балкона своего пентхауса, разбивается насмерть, все решают, что это самоубийство. Но брат девушки не может смириться с таким выводом и обращается к услугам частного сыщика по имени Корморан Страйк.Страйк прошел войну, пострадал физически и душевно; жизнь его несется под откос. Теперь он рассчитывает закрыть хотя бы финансовую брешь, однако расследование оборачивается коварной ловушкой. Уг
«Я видел, как ребенка убили… Его задушили наверху, прямо у лошади». У Билли явные проблемы с умственным здоровьем, но он уверен, что в детстве видел убийство ребенка, – и давняя тревога наконец приводит его в офис частного детектива Корморана Страйка, вновь прославившегося после поимки Шеклуэллского Потрошителя. Договорить Билли не успевает, спугнутый перспективой скорого приезда полиции, но его история не выходит у Страйка из головы. Попытки док
После исчезновения писателя Оуэна Куайна его жена обращается к частному сыщику Корморану Страйку. Полагая, что муж просто скрывается от родных, как случалось уже не раз, Леонора Куайн поручает Страйку найти беглеца и вернуть в лоно семьи. Но в ходе расследования Страйк понимает, что дело обстоит куда серьезнее, чем кажется Леоноре. Оуэн Куайн забрал с собой рукопись нового романа, где выставил в неприглядном свете едва ли не всех своих знакомых,
Одиннадцатилетнему Герману Фюлькту жизнь внезапно преподносит неприятный сюрприз. Оказывается, бывают проблемы, с которыми не сталкивались ни родители, ни одноклассники, поэтому даже любящие люди все время делают глупости, а искать выход и приноравливаться к обстоятельствам приходится самому. На этом непростом пути случается много смешного и грустного, но Герман все-таки выходит победителем.Эта книга говорит о важных вещах тихим голосом, спокойно
1635 год. Исландия – это все еще средневековый мир, где правят суеверия, нищета и жестокость. Ученые пытаются разгадать секреты единорогов, обыкновенные люди втайне поклоняются Деве Марии, по земле ходят мертвецы, а неугодные книги могут легко отправиться в костер. В таком мире живет Йоунас Паульмасон, поэт, целитель и ученый, осужденный на изгнание за еретические учения и распри с местными властями. В ссылке на пустынном острове он вспоминает, к
Автобиографическая трилогия «Из Ларк-Райз в Кэндлфорд» – ностальгическая ода, воспевающая жизнь провинциальной Англии Викторианской эпохи, рассказанная от лица девочки Лоры, выросшей в деревушке Ларк-Райз на севере Оксфордшира, а затем, еще подростком, устроившейся работать в почтовое отделение в близлежащем городке Кэндлфорд-Грин. Эти полулирические-полудокументальные воспоминания очаровывают искренностью повествования и простотой деревенских нр
Сильнейшее землетрясение разрушило большую часть Спарты и повлекло за собой восстание рабов-илотов. Правителям государства, оказавшегося на грани гибели, ничего не оставалось, как обратиться за помощью к союзникам.Но когда из Афин прибыл большой вооруженный обоз, спартанцы поставили званых гостей перед выбором: или немедленно отправиться назад, или погибнуть в неравном бою. Изумленные и униженные афиняне ушли, зато политические весы в их стране с
1870 год. В штате Огайо идет перепись населения. Древняя как мир темнокожая старуха дремлет во дворике небольшого домишки. Скучающий переписчик фиксирует ее ответы на вопросы. Имя: Мариам Присцилла Грейс… бывшая рабыня. Родилась: в 1758 году, а может, и раньше, место рождения… Из памяти старухи поднимаются давно забытые воспоминания: с родовых врат, с собственного непроизносимого имени раскручивается причудливая спираль жизней мамы Грейс, наполне
В мире высокой моды переполох. Кто-то похищает самых успешных моделей. Прелестные девушки исчезают в неизвестном направлении, и их дальнейшая судьба окутана туманом. К сыщицам Кире и Лесе обратилась за помощью мама модели Оленьки. На днях по настоянию директрисы своего агентства девушка подписала контракт с журналом, печально известным тем, что все красавицы, сотрудничающие с ним, пропали без вести. Оленька смертельно боится попасть в беду. И она
Император Николай Первый, которого обвиняли в жестокосердии, считали тираном и солдафоном, был прежде всего любящим мужем и отцом. Его супруга Александра Федоровна считала себя счастливейшей из женщин – муж, называвший ее «маленькой птичкой», был к ней неизменно внимателен и сердечен, с готовностью исполнял любой ее каприз.Да, в его жизни были и другие женщины, но любил он по-настоящему лишь одну, ту, с которой был обвенчан и которая стала матерь
Иногда жизнь обычной молодой женщины попадает в водоворот интересных событий. Кажется в 40 лет ничего не поменяется, а вот и нет! Захватывающий сюжет, вихрь событий – и всё это про одну милую даму, которой могли быть и вы.Содержит нецензурную брань.
В этих сказках, ребята, вы научитесь правильно ставить знаки препинания и красиво, правильно говорить. Здесь вместе со сказочными героями вы будете делать упражнения и узнавать для себя новое.Ещё Пушкин говорил о знаках препинания. Они существуют, чтобы выделить мысль, привести слова в правильное соотношение и дать фразе легкость и правильное звучание. Знаки препинаний – это как нотные знаки. Они твёрдо держат текст и не дают ему рассыпаться. (К.