В ночь на 12 августа выпало последнее в этом году суперлуние. Луна приблизилась максимально близко к Земле, отчего казалась на четырнадцать процентов больше и на тридцать процентов ярче, чем во время полнолуния. Наблюдать ее такой, правда, было можно в 3 часа 36 минут по московскому времени, а желающих не спать в столь поздний или, наоборот, ранний час, разумеется, немного.
На ту же ночь этим летом пришелся и звездопад Персеиды. Астрономы из Московского планетария обещали от ста до ста пятидесяти падающих звезд за час, поэтому полюбоваться на необычное явление, а заодно и загадать желание очень хотелось. Смотреть на небо ученые предлагали в сельской местности, и усадьба Резановых в этом плане подходила как нельзя лучше.
Правда, туда еще нужно было пробраться так, чтобы не заметила старуха. Незваных гостей она гоняла нещадно, вкладывая в это всю мощь своего несносного характера. Разумеется, ее никто не боялся, просто неприятно, когда тебя на пустом месте кроют отборной бранью.
Ругалась старуха виртуозно. Матерных слов она, конечно, не использовала, говорила на хорошем литературном русском языке, вот только легче от этого не становилось. Не язык у нее, а раздвоенное змеиное жало, и нанесенные укусы, пусть и не смертельные, заживали долго и болели нещадно.
Нет, попадаться на глаза старухе, которую все в округе называли не иначе как графиня, было нельзя, поэтому, чтобы наблюдать метеорный поток и необычайно яркую луну с удобством и комфортом, предстояло разработать чуть ли не шпионскую операцию. Сначала хотели приплыть на лодке, чтобы под покровом ночи пристать к пирсу, с которого их несколько дней назад злобно прогнали. Однако водный путь после некоторых раздумий был сочтен небезопасным, поэтому пробирались по суше.
Из дома вышли, когда наконец угомонились и уснули все домочадцы. Часы к тому моменту уже показывали начало первого, так что какое-то количество падающих звезд они точно пропустили, но что ж поделать. Озеро обошли берегом, свернули в деревню, огибая участок с острой осокой, прошли краем, чтобы не растревожить брехучих собак, способных своим лаем перебудить всю округу.
Дорога к собственно усадьбе была совершенно открытой, однако в столь поздний час никто на ней не встретился. Не доходя до главных ворот метров сто, пришлось нырнуть в кусты, чтобы перелезть через забор в заранее продуманном месте. Оттуда до озера было уже рукой подать.
О чрезмерной любви графини к видеокамерам в деревне судачили постоянно, поэтому к основному дому, темному, страшному, скрипучему, приближаться не стали, а уж к флигелю, где жила старуха, тем более. Березовая роща, которая начиналась сразу за забором и заканчивалась практически на берегу, хорошо скрывала незваных гостей, высокая, давно не кошенная трава мягко глушила шаги.
Вкусно пахнущий клевером косогор и был последней точкой путешествия. На нем расположились с удобством, улегшись на спину и вперив жадные глаза в темное летнее небо.
Август в этом году выдался небывало жарким, такого и старожилы не помнили, поэтому даже ночью было градусов восемнадцать, не меньше. Легкие курточки, прихваченные из дома, позволяли не чувствовать ночную прохладу.
– Во-о-он, смотри!
Пролетела первая звезда, за ней упала прямо в озеро вторая, потом третья. Ежегодно появляющийся на небе метеорный поток назывался так, потому что формировался в созвездии Персея. Правда, наблюдающая за ним парочка понятия об этом не имела, равно как и о том, что это явление упоминалось в китайских, корейских и японских исторических документах еще с восьмого-девятого века.
Ни исторический, ни научный смысл происходящего праздных зрителей не интересовал. Просто в наблюдении за потоком Персеиды, о котором они услышали сегодня утром по телевизору, и загадывании желания под падающие звезды крылась романтика, которой так не хватает в жизни. На какой-то час-полтора они уснули, обнявшись, потому что смотреть на небо всю ночь все-таки довольно скучно. Но проснулись ровно в половине четвертого, словно кто-то в бок толкнул.
А может, и правда толкнул. Про усадьбу в деревне много разных слухов ходило, в том числе и об облюбовавшей ее нечистой силе. Если это правда, то старая графиня точно один из ее стражей. То ли Касикандриэра, то ли Астарта. Разумеется, эти имена ничего не говорили лежащей в траве паре.
Как бы то ни было, они проснулись как раз в тот момент, когда огромная огненная луна встала над озером, любуясь своим отражением в тихой стоячей воде. Это было так красиво, что захватывало дыхание, а еще отчего-то становилось так жутко, что оба, не сговариваясь, как по команде начали дрожать, да так сильно, что даже зубы клацнули.
Луна казалась зверем. Живым, диким, агрессивным зверем, который вышел на кровавую охоту. В воздухе пахло опасностью, а еще, пожалуй, смертью. Словно Люцифер или Астарот бродили где-то рядом. Правда, и про них дрожащая на берегу парочка тоже ничего не знала.
Среди ночной тишины, в которой над застывшей гладью озера не раздавалось ни звука, вдруг послышался тихий отчетливый скрип. Так скрипят несмазанные оси деревянной колесницы, управляемой, возможно, все тем же Люцифером, хотя в данном случае это был всего лишь выкрашенный бело-красной краской бакен, зачем-то торчащий из середины озера.
Кто и зачем поставил его здесь, было непонятно, поскольку маленькое озеро никак не могло претендовать на судоходность. Не наблюдалось на нем никакого фарватера, да и с тем, чтобы переплыть с одного берега на другой, мог справиться даже не самый лучший пловец. И все же бакен покачивался в воде, чуть поскрипывая под внезапно поднявшимся ветром.
– Пойдем отсюда, – шепотом попросила девушка. – Мне страшно.
– Чего ты испугалась, дурында? – спросил молодой человек. Он ни за что бы не признался, что ему тоже страшно, хотя совсем недавно он готовился к этой ночи, предвкушая небольшое забавное приключение. – Это всего-навсего луна и ветер. Дурацкий бакен скрипит. Кому он здесь нужен?
– Все равно пойдем. Такое чувство, что за нами кто-то наблюдает, – девушка зябко передернула плечами. – И вообще спать хочется.
– Нет тут никого, – сказал парень с уверенностью, которой вовсе не испытывал.
Сейчас он тоже всей кожей ощущал чей-то взгляд, то ли тревожный, то ли оценивающий. Взгляд жег лоб, а еще, кажется, грудину, и ее все время хотелось почесать через футболку.
– Ладно, пойдем, – смилостивился он над своей подружкой, испуганно вцепившейся ему в руку.
От страха позабыв о конспирации, они не стали возвращаться тем же путем, которым пришли, а открыто двинулись по выложенной из песчаника дорожке, ведущей от озера к жилым строениям усадьбы. Путь их проходил мимо пирса, того самого, к которому они пристали на лодке несколько дней назад, чтобы вдоволь с него понырять, и с которого старуха их облаяла особенно злобно.
