1. Глава 1
ГЛАВА 1
Смотрю на себя в зеркало, в очередной раз поправляя выбившуюся прядь волос из высокой прически, и улыбаюсь собственному отражению. Да, мне определенно нравится эта прическа. Ощущаю себя какой-то легкой и даже счастливой. К тому же, я совершенно точно красива хоть и в такой одежде. Все у меня будет хорошо, чуть позже, но будет. Осталось только потерпеть какие-то полтора года и все изменится. Обязательно изменится…
— Ты почему еще не в университете? — все обязательно изменится, в очередной раз повторяю про себя, на секунды игнорируя адресованный мне вопрос. Поправляю длинную кофту и, досчитав до пяти, поворачиваюсь с фальшивой улыбкой на губах.
— Доброе утро, бабушка. Я же говорила, что у меня сегодня медицинский осмотр. Забыла?
— Точно, совсем вылетело из головы, — поправляя полы шелкового халата, небрежно бросает она. — А что это у тебя на голове?
— Копна светло-русых волос и заколка. Может, еще щепотка перхоти на затылке, мне там неудобно рассматривать, — на удивление, моя реплика остается без комментария и вместо возмущений бабушка спокойно пододвигает мне стул.
— Мне не нравится твоя прическа, Света. Так не подобает ходить приличным девушкам. Садись, я заплету тебе косу.
— Я не хочу косу. К тому же, я спешу.
— Я сказала сядь, — жестко произносит она, указывая рукой на стул. — В таком виде я не выпущу тебя из квартиры. Выглядишь как лохматая девка, только-только вылезшая из кровати после бурной ночи, — да куда уж мне до такого непотребства. — Мне повторить дважды?
— Коса, так коса, — спокойно произношу я, присаживаясь на стул.
Пару минут колдовства с моей шевелюрой и вуаля, деревенщина Светлана Васильевна снова в деле. Венка из одуванчиков только не хватает и сразу в гроб.
— Вот так гораздо лучше, — легонько сжимая мои плечи, констатирует бабушка, демонстрируя белоснежную улыбку и идеальные ровные зубы. Ну а если уж быть честной, несмотря на ее характер, внешне она идеальна во всем, и уж точно ни у кого не повернется язык назвать ее бабушкой. Порой меня удивляет, что такая чопорная мадам позволяет мне ее так называть, ведь для всех она исключительно Татьяна Николаевна. — Не забудь надеть шапку.
— Середина апреля. Ну, какая шапка?!
— Обыкновенная. Синяя, с вышивкой по бокам. На улице сильный ветер, не хватает еще заболеть в конце учебного года и пропустить учебу. Все, будь добра, не спорь со мной. Иди, а то и вправду опоздаешь. И шарф надень.
— И спину выпрями.
— Ну, если все знаешь, почему горбишься как бабка?
— Я не балерина, чего мне спину держать? — надевая сапожки, с вызовом отвечаю я.
— Не чего, а зачем. Чтобы грудь в пятьдесят выглядела как у девочки, а не как у большинства особей женского пола.
— Не вижу смысла. Пусть висит, все равно мою грудь в лучшем случае в пятьдесят и увидят. И то, походу дела, только маммолог.
— Я смотрю у тебя словесный понос сегодня?!
— Ни в коем случае. Просто не с той ноги встала. Волнуюсь из-за осмотра. Не люблю врачей, ты же знаешь.
— Сказала студентка медицинского ВУЗА, — закатывая глаза, возмущенно произносит бабушка.
— Это другое. Ставить диагнозы и лечить буду я, а сегодня трогать и смотреть будут меня.
— Я всегда знала, что знакомство твоего лба со стеклянной дверью универмага не прошло без последствий. Вот, пожалуйста, спустя двенадцать лет результат налицо, — натягивая на меня шапку, ехидно выдает бабушка.
— Последствия проявились значительно раньше. Ты просто не замечала этого, акцентируя внимание на том, как воспитать из меня леди. Ладно, я и вправду опаздываю, — чмокаю в щеку несколько растерянную бабушку и выбегаю из квартиры, прихватив с собой сумку.
***
Двадцать девять минут… ровно двадцать девять минут и десять секунд я гипнотизирую взглядом дверь со страшной табличкой «Гинеколог». Дурацкая надпись буквально убивает мои нервные клетки. Я понимаю, что это неизбежно, равно как и то, что через полчаса прием закончится, вот только все это не помогает мне отодрать собственную попу от скамейки и зайти внутрь кабинета. Успокаиваю себя тем, что в прошлом году все это я уже проходила, надо просто встать, войти внутрь, быстренько снять брюки вместе с бельем, натянуть специально надетую длиннющую кофту по самое не могу и завалиться в это дурацкое кресло. Фактически все. Подумаешь, ноги в стороны развести при незнакомой женщине и показать ей свои интимные места. Ну ведь не мужчине же! Чего ж так страшно-то? Ну за что женщинам придумано такое наказание? За что?! Складываю руки вместе, но нет, молиться не начинаю. Не время и не место. Просто считаю до десяти. Глубокий вдох, выдох и я рывком встаю со скамейки. На каком-то автомате стучу в дверь и, зажмурив глаза, нажимаю на ручку.
— Ну, наконец-то, у меня уже руки чешутся, — мужской голос приводит меня в чувство, и в ответ я машинально распахиваю глаза. Снова закрываю и снова открываю их. Нет, не показалось, за столом сидит мужчина в белом медицинском халате, лет тридцати пяти.
— Извините, — промямлила я, попятилась назад и тут же закрыла за собой дверь. Оперлась о стену, прижав к груди медицинскую карту трясущимися от страха руками, и начала судорожно обдумывать ситуацию. Хотя, что тут обдумывать, мужчина он и в Африке мужчина. А мужчина гинеколог? Нет уж, увольте, у него еще и руки чешутся!
— Девушка, прием, — перед моим носом кто-то отчетливо щелкает пальцами. Ну как кто-то, вот тот самый мужчина с зудящими руками. — С вами все хорошо?
— Да, — как можно спокойнее отвечаю я, открыв глаза. И надо же было уставиться прямо на его руки. Между прочим, приличные такие руки, я бы сказала, даже крупные, с отчетливо прорисованными венами. И вот эти самые руки лезут…
— Я так понимаю, вы на осмотр, — не спрашивает, скорее констатирует, при этом как-то бесцеремонно выхватывает из моих рук медицинскую карточку. — Понятно, студентка. Так ваши уже закончили больше получаса назад.
— А у меня вены плохие и мне полтора часа не могли взять кровь, вот так и получилось, что я везде последняя, — забавно, но фактически это стопроцентная правда. — Ну я завтра приду, сегодня уже поздно, — тяну ладонь к карте, но мужчина и не думает мне ее отдавать. Впервые поднимаю взгляд на его лицо и застываю, осознав, что он улыбается.
— Ну как же завтра, когда еще полчаса приема. Пойдемте, пойдемте, раньше начнем, раньше кончим, — все так же бесцеремонно кладет руку, только уже мне на поясницу, и подталкивает в кабинет.
Так, стоп, он действительно сказал кончим вместо закончим?! Или во мне говорит генетическая испорченность, так усердно искореняемая моей любимой родственницей?
— Проходите, раздевайтесь, — мне бы посмеяться на зло бабушке, что мое тело наконец-то узрит лицо мужского пола раньше пятидесяти, и даже пощупает, да вот совсем не смешно. Это же ненавистный гинеколог!
