– Говорят, что полезно для здоровья ходить босиком.
– Да, действительно. Когда я утром просыпаюсь в ботинках, у меня ужасно болит голова.
Праздники, конечно, штука хорошая. Если вовремя остановиться. Вот только чаще всего это самое «вовремя» бывает видно задним числом. Тем самым, когда поутру просыпаешься одетая, в неснятых неудобных туфлях и с вооруженной отбойными молотками бригадой таджиков-ударников в голове. И, отправившись в поисках зубной щетки в ванную, обнаруживаешь, что та полна холодной воды, в которой, словно жемчужные гурами в аквариуме, плавают вперемешку отклеившиеся с бутылок этикетки от дорогого «Мартини» и дешевого портвейна. А на пустые бутылки, зачем-то спрятанные за шторами, натыкаешься потом целую неделю.
В этот раз все пошло вразнос еще с вечера. Отмечали в моей крохотной двушке, доставшейся по наследству от бабушки, конец сессии. Теперь мы – третьекурсники, и это звучит гордо! Второй повод для радости – впереди целое свободное лето! А еще оказалось, что белобрысый Петька с Анечкой собрались пожениться. Когда они сообщили, что завтра пойдут подавать заявление, все обрадовались и решили, что надо отметить это отдельно. Тут же Андрей с Артемом рванули в соседний круглосуточный магазин, обсуждая по пути невероятность русского языка, позволяющего наворачивать лингвистические конструкции вроде «решили послать сходить купить выпить». А что им не нравится? Все ж понятно?
Принесенное горячительное и марьяжные планы влюбленных настроили народ на лирический лад. Мне это вышло боком. В самом прямом смысле. Здоровый как медведь Роман, вызвавшийся помочь мне на кухне, притиснул меня этим самым боком к угловатому буфету и попробовал облобызать. К Роману я чувств не питала, а потому сначала вяло отмахивалась, потом взяла в руки кухонное полотенце и накрыла им Романову голову. Он как-то и не сопротивлялся, только хихикал. Даже тогда, когда я развернула его за руку и вытолкала в коридор. Где тот и натолкнулся на ищущего туалет Петьку. Его и поцеловал.
Потом пели, во что-то играли, предлагали сходить на соседнюю площадь и влезть на статую русской тройки, которую местные упорно звали «три коровы», рвались пускать самолетики из конспектов с балкона, но решили, что мусорить нехорошо. Потом снова пели, пока не позвонила соседка снизу с вопросом: «Мария, ты что, стаю волков завела? Так хоть накорми! А то так жалостливо воют, что сил слушать больше нет!»
В общем, полпервого ночи, чтобы успеть в метро, народ стал расходиться. Романа увели под руки, остальные шли более-менее сами. Договорились, что отоспимся и созвонимся – надо ж Петькино с Аней заявление отпраздновать, да?
Закрыв дверь, я с облегчением вздохнула… Ну, сейчас приберусь начерно и спать, спать, спать…
С чего начать? Ясен пень – с выноса вонючего. Всякие селедочные хвосты и прочая недоеденная закусь способна создать к утру непередаваемое амбре на кухне. Жаль, посуду сейчас не помыть – в том состоянии, что я сейчас, перебью половину на фиг. А как обидно-то бить уже вымытое! Да и излишков посуды у меня в доме нет… Так что аккуратно отнесла небольшими порциями все со стола в мойку и начала наполнять объедками ведро. Обнаруженные бутылки сволакивала в прихожую – оттащу потом к мусоропроводу, оттуда их кто-нибудь заберет.
Гм-м… А почему я это делаю в праздничной одежде? Чтоб чище была? А раздеваться лень… Вот как вынесу мусор, тогда разденусь. И спать, спать, спать… А сейчас, чтоб не заляпаться – протянула руку к крючку на стене – и надела поверх шелковой блузки и черных бархатных брючек в обтяжку полосатый длинный халат с пояском вперехлест. Страшный – жуть. И еще более жутко удобный – с рукавами три четверти, чтобы не махать обшлагами по пейзажу, когда занята чем-то полезным – ну, там посуду моешь или пыль вытираешь. А еще эта хламида была теплой, что приятно зимой, длинной – до лодыжек, и с кучей карманов такого размера, что арбуз влезет. Ну, может, и преувеличила, не арбуз, но дыня точно. Был даже один верхний карман, как у мужских рубашек. Туда я клала во время уборок документы, которые неведомая сила регулярно раскидывала по всей квартире. Вот и сейчас что-то лежит: судя по размеру – студенческий.
Ладно, халат – это хорошо, но от выноса ведра не отвертишься. И имелась здесь такая тонкость. Мое жилище было расположено в конце длинного тамбура на четыре квартирки. То есть до площадки с мусоропроводом топать и топать. А в квартире напротив моей обитал поэт Сева – существо не от мира сего, по ночам не спящее, но с кучей мужских и творческих инстинктов. Как-то я вышла вот так с ведром, а вернулась – глядь! – Сева с честными глазами уже на моей кухне сидит. И лопает приготовленное на завтра мясо прямо из сковородки.
«Я, – говорит, – стихи для тебя написал! Хочешь послушать?»
Я не хотела. Но пришлось.
С тех пор дверь я захлопывала, а ключи брала с собой.
Так. Ведро загружено. Ключи в руке. Цель – мусоропровод. Потопала. А почему спотыкаюсь на лестнице? Потому что, оказывается, до сих пор на каблуках. Бывает… Ну, может, и хорошо. Вон прямо у трубы какая-то масляная лужа. Что б я тут делала в тапках?
Похвалив себя за развитую интуицию, подсказавшую оставить на ногах туфли, брезгливо потянула двумя пальцами за ручку мусороприемника. Ничего. Похоже, заело. Взялась покрепче и дернула еще раз. Скрежетнуло и застряло. Вздохнула. Поставив ведро рядом, пнула чертов мусоропровод и рванула изо всех сил с воплем: «Сим-сим, чтоб тебя!» Сим-сим открылся. Совсем. В смысле, распахнулся и отвалился. Чуть мне не на ноги. Отшатнувшись, поскользнулась в той самой масляной луже, помянула Аннушку, помахала руками, как ветряная мельница крыльями, пытаясь сохранить равновесие, наклонилась вперед и завершила путь, обняв трубу прямо над черной дырой на уровне чуть ниже пупка. Но на том дело не закончилось. Стоило мне брезгливо отшатнуться от отнюдь не блещущей чистотой конструкции, как мой студенческий, от рывков вывалившийся из мелкого верхнего кармашка, красиво шлепнулся прямо в черную дыру. И зацепился за шов на перегибе трубы.
Слов не было. Представила себя в учебной части, как подаю нашему начальнику курса заявление с объяснением, что мой студенческий в результате катаклизма сгинул в мусоропроводе. Представила его лицо. И, вытянув вперед руку, полезла головой вперед в отверстие.
Если б я не перевесилась через отвалившийся ящик, если б не сидела перед тем на модной диете четыре месяца подряд, если б подметки моих туфель «Габор» не оказались перемазанными маслом, если б не святая, непонятно на чем основанная вера, что в мусоропровод может загреметь только кошка, и то самая дурная…
