День с утра не задался. Сначала мой будильник на телефоне сработал позже, и в результате я не успела позавтракать сама. Потом Илюша начал капризничать и не хотел идти умываться.
В результате из квартиры мы выходим, прилично опаздывая, а я знаю, что отец этого терпеть не может.
– Мам, не хочу в сад, – в очередной раз канючит сын. Вообще он идеальный ребенок, но очень редко в нем просыпается мелкая вредина, которая сводит меня с ума. И сейчас, когда у него еще адаптационный период в саду, она это делает все чаще.
– Илюш, придется, – вздыхаю и усаживаю его в детское кресло. – Маме сегодня надо на работу.
– Но ты ведь и дома можешь, – хмурится он.
– Могу, милый, но не сегодня…
А мысленно добавляю – “потому что у деда твоего тоже вредность повышенная”.
Родители так и не смирились с моей беременностью. Они до сих пор не знают, кто отец Илюши, хотя пытали меня долго и упорно. Но я выдержала и бойкот от мамы, и психологическое давление от отца.
Когда узнала, что тошнота по утрам – это не затянувшееся отравление, а результат одной ночи с тем, к кому и подходить не стоило, стало страшно. До чертиков.
Где я и где дети?
Да и как было признать, что залетела я от брата подруги, который упорно доказывал, что настолько крут, что я перед ним не устою.
Доказал. А я вот проиграла тогда. До сих пор стоит вспомнить нашу ночь, как в жар бросает, а ведь прошло почти пять лет.
И все это время я как бы ни пыталась, так и не смогла забыть про Марка Адамиди. Хотя бы потому, что глаза у сына один в один как у его папаши. Да что там… Чем старше становится Илюша, тем больше я вижу в его характере от Марика.
Так что, увы, но забыть про его отца не выйдет, даже если я очень захочу.
– Мам, а ты рано меня заберешь? – спрашивает сын, когда паркую машину возле садика. Добираться не очень удобно, но ничего не поделать – в ближайших садах места не было, приходится ездить. Мы вообще переехали очень спонтанно, так что выбирать не из чего.
Родители, наверное, могли бы и помочь, но я слишком гордая, чтобы просить их. Особенно после того, как они оба настойчиво советовали мне аборт – сначала намекали, потом пугали, что я загублю жизнь, став матерью одиночкой.
А я, удивительное дело, сначала сама тоже перепугалась так, что тоже подумала об этом, а затем… Затем я сходила на УЗИ, услышала его сердечко. И все. Решила, что ни за что не откажусь от него.
Конечно, я тогда не знала, что мама с папой не поддержат мое решение. Но упрямство всегда было моей сильной стороной. Так что свою самостоятельность я все же отстояла. Правда, теперь я живу в съемной квартире, работаю на фрилансе, имея неоконченное высшее, и воспитываю сына одна.
– Постараюсь пораньше, зайка. Ты уж потерпи – не доводи Альбину Львовну, ладно?
Сын недовольно поджимает губы, но все же кивает. Значит, хотя бы попытается держать слово. – Спасибо! – целую его в лоб и обнимаю.
Мне, конечно, очень непросто справляться самой со многими вещами, особенно если учесть, что выросла-то я фактически в тепличных условиях. Но когда отец заявил, что я без него никто и ничто, во мне взыграло такое упрямство, что я ни за что не приду к нему за помощью. Нет. Буду справляться со всеми сложностями сама.
Илюша переодевается так медленно, что я едва не поддаюсь этой его манипуляции и уже даже начинаю задумываться о том, чтобы взять его с собой. В конце концов он же внук, почему бы и нет? Но в этот момент как раз выходит воспитательница.
– Ой, Илья, доброе утро, – широко улыбается она.
Сын смотрит исподлобья на нее.
– Доброе утро, – говорю вместо него. – Сына, ты чего молчишь?
Он, наконец, все же соизволяет поздороваться.
– А нам вот конструктор новый привезли, – хитро произносит Альбина Львовна, но смотрит на меня. – Представляете, никто не знает, как с ним управиться. Вроде уже и инструкцию читали, а все никак…
Ее уловка срабатывает – Илюша мальчик с постоянным желанием быть главным и руководить. Так что он тут же бежит в группу, напрочь забыв про то, чтобы и дальше вредничать.
– Плохое настроение? – спрашивает воспитательница.
– Есть такое. Вы его не заставляйте есть, если вдруг не захочет, а я постараюсь пораньше забрать.
Выходя на улицу, чувствую себя так, словно полдня отработала, а ведь еще только утро. Предвкушая очередной непростой разговор с отцом, выезжаю с парковки.
Но то ли я невнимательно посмотрела, а ведь сегодня гололед жуткий, то ли это какое-то наказание, но не успеваю затормозить и въезжаю в зад весьма недешевой машины.
В первый момент меня едва не парализует от ужаса. Скорость, конечно, небольшая, но тем не менее – это моя первая авария! Затем мысль – а что станет с Ильей, если со мной вдруг что-то случится? Надежды на родителей особой нет. Кто знает, захотят ли они нагружать себя заботой о внуке, которого так и не приняли. Потом уже третья мысль – черт, теперь ведь еще и платить за ремонт придется… А деньги у меня расписаны.
Пока прихожу в себя, из пострадавшей машины выходит высокий, широкоплечий мужчина. Я же так и сижу, вцепившись в руль и глядя перед собой.
Резкий стук в стекло возвращает в реальность. Нажимаю кнопку стеклоподъемника и поворачиваюсь к мужчине, чтобы принести извинения и предложить как-то решить вопрос, но…
Замираю. Так и не произнеся ни слова.
Потому что это он! Марк Адамиди. Собственной персоной.
Отец моего Илюши…
Я ошарашенно смотрю на того, кто стал отцом моего ребёнка – у Марка первое удивление сменяется снисходительным выражением.
– Что, Никуша, права папа купил, а ездить не купил? – насмешливо выдаёт он.
От его замечания мой ступор мгновенно проходит.
– Чтоб ты знал, это моя первая авария, – буквально выплевываю ему в лицо. – И если бы кто-то не тормозил резко на дороге, то ничего бы не было.
– Если бы кто-то потрудился выучить правила дорожного движения, то знал бы, что ответственность на том, кто сзади и кто не удержал дистанцию, – парирует Марк.
К сожалению, тут он прав, и спорить глупо. Сама виновата – не рассчитала, что после заморозков надо дать больше дистанцию. Отвыкла от езды зимой.
– Так что, как будешь расплачиваться?
Глубоко вдыхаю, стараясь успокоиться, и выхожу из машины. Адамиди даже отходит в сторону, чтобы дать мне возможность полюбоваться на результат моей торопливости.
– Ты же видишь, что у тебя хорошо, если пара царапин.
– И что? Ты въехала мне в зад, Ника. Этого достаточно, чтобы вызывать инспекторов.
Мысленно прикидываю насколько это затянется – утро, пробки. Отец меня просто съест, если я опоздаю к нему. Тогда, я уверена, никакой подработки мне не видать, как своих ушей. А ведь я столько времени потратила, чтобы доказать ему, что способна на многое, что и без них вывезла все.
